В глубине тебя

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ВОСЬМАЯ Ультима

Неправда, Каро, думаю потом после той последней встречи. Неправда — я не боюсь его. Я никогда его не боялась — не испугалась и теперь.

«Милая Ультима, мы соскучились! Пока тебя не было, в семье ЛюБиСеБя появились новые форумы:

«Здоровый дрим-фуд»

«Во сне и наяву»

«Помню — не помню»

«Самая жесть»

Заглядывай скорей, мы ждем! Ты очень нужна нам!»

Самая жесть.

«Ты нужна мне. Жестко».

Помню — не помню.

Да нет, помню.

Симон говорит, что психически расстроенным людям нужны любовь, понимание и правильное питание. И еще они... страдают от отсутствия секса.

С Симоном я еще разберусь, думаю, а насчет правильного питания я человек пропащий. Чего не скажешь о недостатке секса.

ЛюБиСеБя... — да, вероятно, с этого и надо начинать. Любить себя, а не... всяких там.

Прямо жаль, что на этом сайте я вынуждена молчать, как рыба — мне до чесотки хочется вывалить перед этими психами всю свою замечательную жизнь. Моим «болячкам» далеко до их суровых реалий, но мне пофиг.

Что, если этим я подставлю Каро? Да ладно, ей не до того сейчас. Кроме того, она ведь тоже в некотором роде заимствовала если не мою личность, то уж во всяком случае некоторые элементы моей биографии.

Вхожу к ним и первым делом открываю новый форум под названием «Любовь и секс» — на мой взгляд его там сильно не хватало.

Всем привет. С вами Ультима. Добро пожаловать на моем форуме. Я шлюха-однолюбка.

Вкратце рассказываю свою «историю», для чего-то переплетая ее с историей Каро. Включаю рецидивирующий болезненный трах с «эксом» и несостоятельность в нахождении себе нового бойфренда. Экса делаю женатыми и проживающим то в Берлине, то в Милане, а себя — его «берлинской семьей».

Затем решаю, что все сочтут такую стори до ужаса банальной, не стоящей внимания и драгоценного времени многострадальных участников форума. Поэтому к болезненному траху приплетаю болезненную ревность и болезненную парамнезию, выражающиеся в дезориентации насчет мест и событий: мне порой кажется, что я не только его берлинская семья, но и миланская тоже, на этой почве случаются казусы, в результате которых меня постоянно кто-нибудь где-нибудь трахает, но я и почти всегда от кого-нибудь огребаю. Одним словом, не только бессовестно плагиатирую, но и самым постыдным образом перевираю конфабуляции Каро.

Посетители не заставляют долго себя ждать. При упоминании Милана обнаруживаю, что народ тут собрался довольно образованный — они мигом и «вслух» раскусывают «мой» аватар.

Что я, точнее, настоящая Ультима, а значит, Каро успела забеременеть от своего аналитика, который даже женится на мне, точнее, на ней, я, понятно, опускаю — опасаюсь не столько подставить Симона, сколько сделаться в их глазах слишком счастливой, а значит, неинтересной. Тут куда лучше подходит мой собственный сеттинг: от «экса» я забеременела, но ребенка потеряла. Причем, как сочиняю сама, не в первый раз. Детей я, похоже, вообще не могу иметь.

За чаттингом в «любви и сексе» провожу не один час. Оказывается, что тут всё как всегда — гораздо больше моего «недуга» и подробностей жизненной драмы форумчан интересуют подробности пикантного характера:

а кто сказал, что ты шлюха

а кто сказал, что быть шлюхой плохо

помнишь в каких позах вы это делаете

помнишь по сколько раз за раз

помнишь как во время этого друг друга называете

опиши себя

опиши его

опиши подробно сценарий ваших встреч то что из этого помнишь добавь если что

ты сама на него вешаешься или он запрыгивает на тебя первый

когда приходишь в себя рядом с тобой только он или их несколько

даже не знаю, жалеть вас или завидовать

Смотрите-ка, да тут все нормальные. Наверно, от нечего делать в «психах» тусят.

Безобидно троллю их — потчую россказнями про мультиоргазмы, токсичные чувства, слезы, срывы — и мультиоргазмы снова. Затем чувствую, что накормила их вдоволь и хорошенько выговорилась сама и — к их сожалению — отчаливаю. Хорошего понемножку.

***

Приезжаю на Айсвердер навестить Каро. Навстречу мне из клиники как раз выходит Нина, которую туда пустили, наверно, по блату. А может, Нина использовала мою фишку — назвалась будущей со-родительницей ребенка.

При виде меня Нина улыбается судорожно-вежливо: едва заметно поднимает уголки губ, не улыбаясь глазами. Должно быть, таким образом благодарит за то, что я сделала для ее подруги. Смотри-ка, вполне способна ради возвышенных чувств на время забыть собственную бабскую обиду. А может, выместила все в достаточной мере на нем, выпустила пар. Думает, может, не связываться, ведь все равно не вернусь к нему больше и не дам себя трахнуть. Правильно думает.

Заставляю себя улыбнуться в ответ. Приходится призвать на помощь что-нибудь смешное. Представляю, как она молотит Рика по мордам сумочкой, обзывает свиньей, постепенно переходя на визг, подробно перечисляет по очереди все, что он со мной делал, и при этом плачет навзрыд. Улыбка появляется моментально, превращается в гримасу, и мне приходится даже поплотнее сжать губы.

Даю ей выйти, себе — войти и меня встречает Симон. Вижу, как с его лица сходит вымученная вежливая улыбка от прощания с Ниной и выглядит он теперь перенапряженно-устало и озабоченно. Судя по всему, дела у Каро неважно. Но меня он видеть рад, кажется.

Вспоминаю эпопею с ее схватками и цирк «Шарите» и вместо приветствия грозно наезжаю:

— Так, а теперь скажи мне, пожалуйста, на хрена вам нужна была вся эта беременная хрень? Ведь как это безответственно! Такой риск... Кругом и так уже чума чумная... А ей каково? Главные мучения только предстоят! Только честно: с ребенком — это кто придумал?

— Обоюдно решили, — Симон почему-то радуется моему вопросу.

— «Обоюдно»! Знаю я эти твои «обоюдно» — таблеточку ей закинул, она и — брык. И обоюдно. Ух-х, осеменитель...

Симон и подавно уже смеется, и окончательно приходит в хорошее настроение.

Угрюмый вид врача кого угодно способен привести в отчаяние, но если врач весел и доволен, тоже невольно начинаешь верить, что все будет хорошо.

Говорю поэтому несколько мягче:

— Я в полной уверенности была, что ты рулишь ситуацией. Что вся ее беременность у тебя под контролем, под наблюдением. Откуда взялись эти преждевременные схватки? Это ж как можно было не предвидеть?!

— Эндометриоз только выявили — и намека не было. Гинеколог уверял, что все идет отлично.

— «Гинеколог»! Хочешь знать, что я думаю про таких гинекологов...

В общем, чувствую, что он, конечно, переживает, ведь это его любимая и опекаемая жена и долгожданный ребенок, но и что они, все они, скорее всего, справятся.

— Ты скажи-ка мне лучше, — говорит Симон, — что это было, а? В скорой? Насколько я понимаю, не в первый раз.

Тут уже смеюсь я:

— Я разбудила твое профессиональное любопытство?

— Кати, пожалуйста, не иронизируй. Все, может быть, серьезнее, чем ты думаешь. Ты когда-нибудь обращалась к моим коллегам? Я так понимаю, нет. Для начала тебя обследовать надо. Если выяснится, что у тебя «диссоциативное», этому можно — и нужно будет — помочь.

Уверена, он только этого и хочет — помочь. Но его мягкие запугивания действуют на меня отталкивающе — я представляю, как в один момент превращаюсь в пациентку, причем не в «пациентку» Каро, а в его пациентку, в реально больного человека, безвольного, зависимого, слабого. Представляю — и выпаливаю:

— И меня хочешь посадить на твои «счастливые таблеточки»?

— Кати! — Симон расстроен и кажется, немного рассержен. — Не ожидал от тебя такого отношения. Ты должна понять, что мне не до этого совсем. К тому же, обследование может показать и, что бояться нечего.

Чувствую, от новой встречи у него на диванчике мне теперь по-любому не отвертеться.

Говорю ему:

— Симон, это ты у нас спец. Но если хочешь услышать мое непрофессиональное мнение, то, по-моему, либо я начинаю принимать твои таблеточки, либо просто резко перестаю из-за чего-либо переживать. Вообще. Иначе рискую в один прекрасный день проснуться не в своей постели и не помнить, как там оказалась.

***

Усилиями врачей-специалистов по сохранению Каро рожает только через месяц. Из-за обнаружившегося эндометриоза роды сулят выдаться на редкость тяжелыми, и Симон принимает решение достать сына путем запланированного кесарева.

Малыша называют Яроном Вито. Второе имя дают зачем-то в честь Витторио Эммануэле Второго, короля Италии. В Милане его именем «освящен» центральный шопинг-молл, и не только он один. К чему оно малышу — непонятно. Впрочем, новорожденный король Ярон еще очень слабенький, да и у Каро дела после кесарева неважно. Вот ни у кого и нет желания заморачиваться над такой мелочью, насколько странно или не странно звучит имя у ребенка. Они с головой уходят в обследования и лечение и сына, и матери, словом, в разрешение новых трудностей.

Они — это не я. Я помогаю, как могу, всячески сопереживаю и вообще, принимаю посильное участие, но чувствую, что сейчас они вступили в семейную жизнь, с которой должны и хотят справляться сами.

Кстати, нам все же удалось отметить их микро-веддинг — «до», как они хотели. Получилось это в задержавшееся-таки бабье лето в теплом и солнечном Тиргартене в один из «не лежачих» дней Каро. Измученная невеста и измотанный жених выглядели так трогательно, что само торжество на их фоне смотрелось несколько бледно.

Обещанный «со-продюсер», должно быть, сраженный вспышкой бордерлайна, не явился-таки на свадьбу. Вместо него меня — на этот раз по-человечески — познакомили с Ильей Арсеньевым, молодым — моложе меня — симпатичным врачом-гинекологом.

Илья помнит меня по фульминантному выступлению в Шарите и оказывается не только симпатичным, но и интересным парнем, умным, резвым и абсолютно не робким.

И вот из-за неявки свидетеля у нас заминка, а Каро, которую этот бабье-летний теплый день наградил мигренью, на грани истерики. Поэтому Илья и не думает возражать, когда я прошу его быть свидетелем. Он абсолютно не обижается, что невеста в силу своей слабовменяемости не удосуживается поблагодарить его за столь спонтанно оказанную поддержку.

— К капризам жены вы, наверняка, привыкли, — замечаю я.

— Давай на «ты»? — предлагает Илья. — Только чур — не звать меня Илюхой. И — у меня нет жены.

— Какое совпадение, у меня тоже, — говорю я и тут же спохватываюсь: — И мужа тоже нет.

***

Глоссарик

эндометриоз — распространённое, сопровождающееся болями, гинекологическое заболевание, при котором клетки, подобные внутреннему слою матки, разрастаются за пределами этого слоя

Витторио Эмануэле — Виктор Эмануил II, первый король единой Италии нового времени с 1861 г., чьим именем названа Галерея Витторио Эмануэле II, крытая торговая галерея в центре Милана