Неформат

— Я достала билеты на лучшие места, — с торжеством в голосе, обрадовала ее Светлана Сергеевна. — Так что не планируй ничего на третье апреля!

Вот уж кто действительно разделял ее страсть ко всему, что так или иначе было связано с искусством, и искренне одобрял переход Ксюши в галерею. Немного забавно, но со свекровью у нее были лучше отношения, чем с родной матерью. И даже лучше, чем с мужем, кажется…

— Замечательно, Света! — искренне обрадовалась Ксюша, пока не решив, стоит ли поднимать вопрос о том, куда мог подеваться их сын и ее муж с утра пораньше. — Я обведу этот день красным в ежедневнике! — разумеется, она вела электронный ежедневник в смартфоне, и обвести там ничего не могла, но вот выделить цветом — очень даже.

Они обе еще раз порадовались, что попадут на долгожданную премьеру, в которой главную роль исполнял не кто-нибудь, а сам Министр культуры, причем, не по должности, а заслуженно. Потом Света пригласила их остаться на ужин, когда приедут забирать внучку… И тут Ксеня окончательно убедилась в том, что родители Макса не в курсе.

— О, спасибо, — не совсем зная, как лучше поступить, немного замешкалась. — Я уточню у Макса, но не уверена, Света.

— Хорошо, решайте сами, — с улыбкой, похоже, согласилась свекровь. — До вечера.

— До свидания, — отозвалась Ксюша.

Отложила телефон, только сейчас поняв, что уже допила кофе, а в окне, к которому подошла во время разговора, ничего интересного не происходило: утро субботы, хоть уже и не раннее, а не располагало людей к прогулкам. Да и весна еще только вступала в свои права, не так тепло, чтобы рваться на улицу… Почему-то вспомнилось, как Леонид ее вчера уговаривал нормально пальто надеть, а не просто накинуть… «Леня», поправила саму себя, вспомнив о его просьбе. Леня…

Он ей понравился. Причем, неожиданно для Ксюши, и как человек, и как мужчина. Да, разумеется, ее впечатления были поверхностными, сложно за один вечер хорошо узнать кого-либо, однако, уже то, что этот мужчина был другом Жени, значило для Ксюши много. Ну и то, как он себя вел на протяжении вчерашнего вечера располагало к нему. Даже готова была простить ему все те бутерброды, что съела на празднике. В конце-то концов, сейчас это вообще не казалось проблемой!

До вечера Макс не появился. Ксюша сбросила ему сообщение: «ты хоть живой или мне подавать в розыск?». Да, с сарказмом. Но ее неприятно поразила выходка мужа. Что это за манера, убегать от сложностей или проблем, словно подросток? Сам разговор начал, так будь добр…

«Я хочу побыть один. Подумать», — пришел ответ Макса.

Супер! Нет, правда, просто блеск! Ксении все происходящее казалось какой-то идиотской комедией, начисто лишенной логики. Подумать он хочет… О чем?! И действительно ли «один»?

«Твои родители приглашали нас на ужин», на всякий случай сообщила она.

«Сегодня не настроен»

Кратко. И… елки-палки! Ее это так разозлило, неожиданно! Да с какой стати весь этот скандал и какая-то истерика?! Какие к ней претензии?! С чего вдруг? Хочется ему подумать? На здоровье! Пусть думает! А ей… машину еще забрать надо, вот!

И Ксюша пошла в ванную, раздраженно негодуя внутри.

— Мам, а где папа? — Марго удивленно прошла по квартире, заглядывая в комнаты.

Макс так и не появился. Пришлось закрыть глаза и мысленно призвать себя к спокойствию. Но это не помогло.

Эгоист чертов! Думает он! О чем? Лучше бы о дочке подумал, кстати, и о том, как эта дурная ссора отразится на ней.

Посмотрела в глаза дочери, где явно видела недоумение и вопрос. А еще настороженность. Во рту горечь какая-то появилась. Наверняка, Марго и ее собственную напряженность ощутила.

— Я не очень уверена, что знаю, — и не думая обманывать дочь, честно ответила Ксеня, устало сев на диван. — Мы с твоим отцом немного повздорили утром. Он ушел, сказав, что хочет подумать. Он тебе не звонил сегодня?

— Нет, — Марго подошла и села рядом с ней на диван. Прижалась к боку. Ксеня тут же обняла дочку обеими руками. — Мам, вы разводитесь? — откуда-то у нее из под подмышки вдруг спросила дочь. — У меня сейчас чуть ли не у всех друзей родители разводятся. Так что ты не думай, я понимаю, не маленькая. И… — Марго как-то неуверенно и испуганно замолчала.

Похоже, высказав то, что зрело в голове самой Ксении сегодня утром, да и несколькими неделями ранее, кажется. И все же она не торопилась с ответом, крепче обняв дочь.

Поцеловала светлую макушку Марго, пригладила волосы, даже не подбирая слова, а честно осмысливая и обдумывая вопрос. А еще вспоминая невероятное количество статей и блогов об общении с ребенком и подростком, которые читала и отслеживала. Потому что, может, она и не стремилась когда-то рожать, возможно, и не была идеальной матерью с чьей-то точки зрения, но Ксения очень любила свою дочь. Очень. И меньше всего хотела походить на собственную мать. Страх этого был таким же сильным, как и вновь растолстеть.

Немного забавно, но был момент, когда оба эти ужаса едва не стали ее ежедневной реальностью, смешавшись, раздирая ее душу и мозг на части, когда она родила…

Ксюша набрала вес во время беременности. Сильно набрала. Она понятия не имела почему, но ей дико хотелось есть, и как бы она ни старалась себя ограничивать — ничего не работало. Сорвалась. Двадцать два килограмма… И почти ничего не ушло с родами, как ее пыталась обнадежить Светлана, замечая нервозность и вечную измученность невестки. А еще, вероятно, подозревая и то, что и сама Ксюша заметила: именно тогда Макс впервые «вспомнил» про других женщин. Возможно, ничего удивительного, Ксюша и у самой себя в тот момент никаких положительных эмоций в зеркале не вызывала. А потом непростые роды, кормление, когда сам себе кажешься жирной станцией по производству молока, придатком к этому мелкому комочку, который только и умеет, что орать и пачкать пеленки… А ты оторваться от своего дитя не можешь, и вдруг такая любовь накрывает, ниоткуда вроде бы! Невероятная, невыносимая местами, когда смотреть спокойно не можешь на ребенка, реально плачешь от того, что у тебя в жизни вдруг чудо такое появилось!

И не до фигуры в тот момент, не до прически… да и не до ворчащего или недовольного подгоревшим завтраком мужа. Вероятно, была и ее вина в том, что тогда Макс начал искать утешения и нежности на стороне. Ксени было не до него, это правда. Тем более что ей на работу необходимо было через четыре месяца вернуться.

Так что вопрос о разводе уже тогда впервые мелькнул в ее голове. И она задумалась, как будет объяснять все своей дочери в будущем, если все именно так обернется… Так что ее знакомство с форумами мамочек, психологов и специалистов было давним и плотным.

— Я не знаю, солнышко, — чуть отодвинувшись, так, чтобы смотреть дочери в глаза, честно призналась Ксюша, не лукавя и не обманывая. — То, что сегодня случилось, весь этот неприятный разговор — он оказался для меня неожиданным. Как и решение твоего отца куда-то уйти. Возможно… — она немного помолчала. — Я не знаю, мы не обговаривали такого никогда, но… я допускаю, что тема развода может стать актуальной. Однако, — и она обхватила щеки дочери руками, прекрасно видя, что, несмотря на всю разумность и уравновешенность характера Маргариты, девочке было больно услышать такие слова. У нее самой в ответ замерло сердце в груди, болезненно сжавшись. — Ты должна хорошо меня услышать сейчас, Марго, ладно? — дождалась кивка. — Чтобы ни случилось и куда бы не повернули наши отношения с папой — мы оба любим тебя. Оба. Сильно. И это всегда будет неизменно. Даже если мы решим жить дальше отдельно. Это не поменяет того, что ты наша дочь и самое лучшее, что есть у нас. Поняла? — чувствуя, как к горлу подкатывают слезы, она прижалась губами к виску дочери.

— Поняла, — Марго тоже всхлипнула, крепко обняв ее в ответ. Совсем по-детски, как уже лет семь не обнимала, наверное, с первого класса. — И я вас очень люблю, мамочка. Вас обоих, — все-таки разрыдалась, хоть и спрятала лицо у нее на груди.

— Мы знаем, Марго, правда, — баюкая ее, будто маленькую, глотала слезы Ксения, пытаясь тем не менее дать дочке хоть какое-то чувство уверенности и поддержки. Твердое знание, что взрослые не будут рушить весь ее мир из-за своих конфликтов.