Неформат

Глава 15

— Слушай, я не знаю, почему этот следователь к тебе приперся. Точнее, подозреваю, но еще проверить надо, — Макс раздраженно и показно-устало провел рукой по лицу, по волосам, словно снимая напряжение.

Только ее не тронуло. Хотя кофе Максиму сделала, несмотря на его гадкое отношение. Впрочем, после тех тихих слов Лени, о смысле которых Ксеня и сейчас лишь гадала, Макс притих и больше не грубил. Вспомнил, что умеет быть нормальным?

Она на его убеждения «не знаю» не повелась. Самой противно, если честно, но не могла уже просто верить человеку, с которым столько лет прожила.

— С этими фирмами все нормально, Ксень, можешь даже не переживать. Это они способ тебя расколоть ищут, наверное, чтоб ко мне добраться. Я специально все так оформил, чтобы к тем компаниям нельзя было прицепиться, что бы там ни происходило, и они у меня остались… — наверное, ее взгляд выражал все насмешливое недоверие, которое Ксюша сейчас испытывала. «У меня». Максим, как и обычно, ни о ком больше не думает, кроме себя любимого. — У нас. В семье, в смысле, — попытался исправиться муж, заметив этот взгляд. — Блин, Ксюша! Не прожигай во мне дыру своими глазами! Если бы этот следователь не явился, ты и не узнала бы ничего! Я бы все нормально разрулил и назад переоформил. Мне просто подстраховка была нужна с этим направлением, чтобы спокойно решать проблемы в другой отрасли!

— За мой и Марго счет? — хмыкнула она, сделав глоток кофе из своей чашки.

Не то чтобы хотелось, но такие маленькие действия позволяли ей как-то полнее осознавать и понимать происходящее. Словно «якоря» в реальности посреди непростой атмосферы в кабинете, какой-то противно-липкой из-за того, что Макс рассказывал.

И Леня, и Александр пока не вмешивались в разговор, но внимательно слушали все, что Максим говорил. И ей было гораздо легче от понимания, что есть на кого опереться. Но и странно грустно от осознания, что рассчитывает она вовсе не на того мужчину, который должен был бы ее интересы до последнего блюсти. Будто какое-то окончательное прозрение накрыло: безвозвратность происходящего и завершение этого этапа, самих отношений с Максимом. Горько-грустный привкус внутри.

Максим же, явно не замечая происходящее с ней, на эту ремарку скривился:

— Да ты и узнать не должна была! — огрызнулся, повторяясь.

— Это твой аргумент? — Ксюша невольно рассмеялась из-за самой абсурдности его слов. — Макс, ты сам слышишь, что говоришь? Тебе это нормальным кажется? По-твоему, именно так в семье все и делается? Тайком, за спиной другого, лишь бы свои интересы соблюсти? Я ведь даже понятия не имела о том, что у тебя оформлено три фирмы! Или что у тебя проблемы… Ты мне этого никогда не говорил, как и о том, что вдруг полез в «чистую энергетику», не рассказывал! — уже не скрывая раздражения и злости на него, фыркнула Ксюша. — Какой у тебя, вообще, доход? И деньги, которые украл, куда делись? Не в семейный же бюджет ты их принес, — даже не с вопросом, а с горьким сарказмом, передернула плечами. — Не надо мне рассказывать, что ты ради нас с дочкой старался. Я так подозреваю, что по твоей задумке мы не только о махинациях с фирмами узнать не должны были, но и обо всех этих деньгах. Бог тебе судья в этом, Макс. Только не говори, что старался для меня! — резко и отрывисто закончила Ксюша, снова взявшись за кофе, как за прикрытие.

В кабинете повисла тишина. И вдруг стало стыдно: пусть и не дошли до оскорблений, а все равно вытягивают наружу грязь. Она Леню и Ольшевского не для того остаться попросила.

— Извините, — искренне глянула на мужчин, казалось, спокойно наблюдающих за ее разговором с Максимом. — Мы отвлеклись, а я и так вас от дел оторвала, — отставила чашку и глубоко вздохнула, стараясь привести мозги в порядок.

Леонид только головой качнул, словно отметая ее беспокойство. Он сидел на подлокотнике дивана, совсем недалеко от Ксюши. Вроде и не около нее, но и на диван уже никому не сесть — ограничил территорию. Потому и Макс обосновался на стуле. Наверное, ощутил то, что его ближе не пускают. Александр тоже усмехнулся, покачав головой в ответ на ее вопрос. Босс так никуда и не двигался с изначально облюбованного кресла, да и не вмешивался в разговор пока, просто слушал, о чем они все говорят.

— Максим, объясни нормально, без уверток и отмазок: что ты сделал и зачем на меня переписал эти две компании? Почему следователь приходил, и какой, вообще, предстоит вариант развития событий? — опять повернулась к мужу.

Он ответил взглядом исподлобья, тяжелым и злым. Явно понял, что Ксюша отстраняется, отделяет себя от него, выбирается из зоны влияния.

— Эти две фирмы я переписал на тебя, чтобы они ко мне на данном этапе отношения типа не имели. Как раз потому, что с этим бизнесом все хорошо и проблем нет. Не хочу, чтобы пытались с них те мои долги тащить. Хотел сохранить то, что уже имел.

— Почему мне не сказал? — поинтересовалась Ксюша, устало придавив глаза ладонью.

Максим передернул плечами.

— Не видел необходимости тебя в детали посвящать, все было под контролем и просчитано, тебе ничем не грозило. Смысл? — и глянул на нее так, словно действительно не понимал, чем Ксюша возмущенна.

Ольшевский фыркнул, вновь посмотрев на Максима снисходительно-насмешливо. А вот Леня смерил ее мужа взглядом, в котором и не скрывал презрения. Но Ксюша только вздохнула, все еще пораженная подходом Макса. Вот так? Он реально не понимал, в чем смысл ее претензий и принципы общения между супругами в браке? Сам не слышал, как его доводы со стороны звучат?

— Ладно, — не стала вновь акцентировать. — Что за компания по энергетике? Откуда? Зачем ты деньги присвоил?

Тут Макс как-то еще больше помрачнел.

— Я тебе упоминал вскользь пару раз в прошлом году, мне это один из партнеров предлагал, Федоришин, помнишь?

Ксюша честно попыталась вспомнить.

— Ты просто говорил, что тебе о неплохом варианте рассказали. Предложили поучаствовать с перспективой победы в тендерах. Все. И это было когда?.. Прошлой зимой? — она даже нахмурилась. — О том, что ты согласился, или, тем более, что все оформлено на тебя, о(!), или о том, что вы «освоили» с партнерами большую часть выделенных государственных средств вовсе не по назначению, ты мне ни словом не обмолвился, — с сарказмом подвела итог Ксюша.

Тут уже Максим начал устало растирать лицо.

— Слушай, не кидай в меня все тапки, а? — даже с какой-то обидой вдруг огрызнулся, заставив Ксеню недоверчиво хмыкнуть. — Я и сам не знал, что так все закрутится, меня тоже подставили, этот самый Федоришин…

— Он сейчас куда-то в Южную Америку свалил, нет? — вмешался вдруг Ольшевский, казалось, с большим интересом начавший следить за беседой, когда тема вокруг всех этих махинаций закрутилась.

— Да! — буквально выплюнул Макс. И всем стало ясно, что он в самом деле зол на своего партнера. — В Панаме, бл***!

— Макс! — одернула Ксюша мужа. Резануло по нервам.

Муж кивнул, но извиняться и не подумал.

— Слушай, Ксюш, это — моя проблема, и я разберусь. И с Федоришиным, и с деньгами. Да, мы поделили большую часть тендерных денег. Не мы первые, кстати, и не мы последние, нечего меня проклинать. Знаю я твою совестливость, вот и не вдавался в детали, — хмыкнул Макс. — Вот то, что меня партнер кинул — плохо. Ну, так не меня одного, и я занимаюсь этим вопросом. Тебе сюда вообще лезть нечего, — все с тем же раздражением выдал он. — Я на тебя переоформил все остальное… Да, Ксюша, не смотри так. И нашу квартиру, кстати, и авто свое. Все на тебе для того, чтобы к этому не лезли. Протупил, признаю, забыл, что в твоих декларациях другое, не до того было. Но это я утрясу. Все! Глубже тебе влазить нечего!

Закончил муж эмоционально и со злостью. Что, впрочем, не заставило Ксюшу прекратить разбираться. Хотя ее немного ужаснуло услышанное:

— Максим, но вы же тендер на отопление детских садиков выиграли, нет? Следователь соврал?

— Нет. Так и есть, — поджав губы, буркнул Макс.

А Ксюша еще в больший ужас пришла.

— Так как же вы эти деньги присвоили? Как отопление зимой обеспечили? На материалах экономили? На объеме? Это же дети?! — не выдержав, она вскочила с дивана, принявшись мерить кабинет шагами.

Стало физически плохо при мысли, на что муж готов ради обогащения и дополнительной наживы. И непонимание полное: как она с ним жила? Всегда Макс таким был или сейчас изменился до неузнаваемости, а она пропустила этот момент, погрязнув в своих проблемах и заботах?

— Слушай, никто не помер же, что ты кричишь? Ты же вообще детей не хотела никогда, и ровно к ним дышишь, — хмыкнул Макс, кажется, действительно не поняв, насколько ее это все ужаснуло.

— Не путай грешное с праведным, Максим! — отрезала Ксюша, холодно глянув. — То, что я понимаю ответственность перед ребенком, которого в мир привожу, и взвешенно подходила к этому вопросу, а не руководствовалась «все друзья родили», не значит, что я не люблю детей. И ты это хорошо знаешь. Не пытайся на меня наехать и внимание перевести. Это — дети! Вы экономили на материалах, продали топливо худшего качества — отопление было зимой недостаточным, дети болели чаще, кто-то, возможно, получил осложнения, у кого-то хронические заболевания начались, а это на всю жизнь останется… Ты что не помнишь, как Марго болела всегда тяжело в садике?! Мы по две недели из банальной простуды выбирались, а иногда и дольше! Или чужие — не дети? Можно не думать об этом?! Или просто не помнишь? Не ты же на больничном сидел! — под конец действительно разошлась, дала волю гневу.

Ксюшу аж подкидывать начало при мысли, что эти «дельцы» на здоровье детей свои деньги делали. Да и не «свои» же! Сжала пальцы, вдавливая ногти в ладони, попыталась выровнять дыхание — голова снова болеть начала. Давление? Не хватало еще раз вызывать «скорую», гробить себя из-за этого идиота…

Повернулась к Максиму, по пути заметив насторожившийся взгляд Лени. Он словно весь подобрался, будто вот-вот собирался встать и ее подстраховать. Заметил, что Ксюшу повело? Походило на то, судя по вопросительному и внимательному взгляду.

Покачала головой, выдавив усталую улыбку.

А внутри резануло сравнением с мужем, который, казалось, вообще на ее состояние внимания не обращал, хоть и пытался сделать вид, что ему неловко после ее отповеди. Да только по глазам видела — не думал он о детях. И сейчас как-то быстро подавил, вспыхнувшую было после ее слов, жалость и стыд. Интересно, чем он совесть успокаивает? Как себя уговаривает?

— Ксюш, не перегибай, никто не умер, — повторил Максим, передернув плечами.

Ей захотелось прибить Максима. Вот честно! Как минимум, хорошенько врезать. Не ее весовая категория, конечно, но прям кулаки сжались. Пришлось вновь глубоко выдохнуть, чтобы не провоцировать головную боль.

— Когда ты таким стал, Максим? — наверное, больше риторически, хмыкнула она, глядя на мужа, а видя перед собой совершенно другого человека: незнакомого, непонятного. — А мать в курсе о твоих махинациях? Твой отец?

— Вот не надо моих родителей в это вмешивать! — вскинулся Макс.

— Значит, меня и твою дочь можно, а их — не надо? Тебе и твой ребенок побоку, Максим? Кто тут детей не любит и ни в грош не ставит? — вздохнула даже не с упреком, а с какой-то грустью и полнейшим разочарованием в этом человеке.