Неформат

Глава 14

«Ого!»

В кабинете после этих его слов явно стало меньше пространства. И воздуха тоже. Их с Леонидом словно сдавило со всех сторон непонятной силой, подталкивая и сближая, заставляя испытывать необходимость оказаться, еще теснее друг к другу.

Ксюша сама не поняла, когда и где нашла силы, чтобы подняться. Да, упираясь руками в стол, но все же очутившись с Леней лицом к лицу.

Не то чтобы неожиданно, но таки да, этому мужчине удавалось выбивать из нее дух в самом потрясающем смысле этого слова. И сейчас Ксюша, совершенно однозначно, была ошеломлена. А вот смущения не ощущала, хотя и имелись некоторые сомнения. Не в Леониде, нет. Да и не в себе… В том, что так вообще бывает, когда чувствами и эмоциями настолько захлебываешься, с головой погружаясь.

У нее рот не распахнулся по-глупому только потому, видимо, что горячая рука Лени так и лежала на подбородке. И эти мягкие, но неумолимые движения его пальца, нежно натирающие нижнюю губу Ксени… От этого все ее тело будто пробивало насквозь слабыми электрическими разрядами. Казалось невероятным, но Ксюша вся задрожала. В раз вспыхнула возбуждением такой силы, что потемнело в глазах. И это ей полчаса назад «скорую» вызывали? Мама дорогая! Точно не туда звонили! Надо было сразу этого мужчину вызывать, вон, как взбодрил.

— Ого, — повторила она уже вслух, прижавшись щекой к ладони, которой Леня и так ей кожу грел, обжигая своим жаром. — Я услышала тебя, и про отца все поняла, — Ксене действительно пришлось приложить усилия, чтобы улыбнуться — его ладонь ведь лежала на ее лице, а пальцы дразнили губы — и в то же время, ей вообще не стоило ни единого усилия придать этой улыбке оттенок искушения и собственной нужды в нем.

Черт! Она понимала все то, о чем Леня говорил. О, да! Не про ее вес, а вот про это дикое желание, едва не с первой встречи окутывающее их с ног до головы. У нее даже не было возражений против его плана: стол, она, Леня и… ладно, Ксюша и на обморок по таким причинам согласна вполне!

— И раз уж мы решили быть откровенными, да и в продолжение гастрономической темы, вынуждена признаться, что мне все еще, как и после нашей пробежки, дико хочется тебя облизать с ног до головы, а, может, и откусить кусочек, — Ксюша шутливо прикусила кончик его замершего пальца.

И да, ей было невероятно лестно наблюдать за тем, как расширились и почернели уже зрачки мужчины в ответ на такое признание. Хоть и немного тревожно.

— Но, если серьезно, и отставив пока всю чувственную составляющую часть в сторону, я просто хочу прояснить, Леня: у меня нет какого-то «запасного плана», которым бы являлся ты. Я не ищу «пути отступления» и действительно не рассчитываю, что ты сейчас взвалишь все мои проблемы себе на спину, начав их решать, — Ксюша в самом деле считала необходимым это проговорить. Язвительный комментарий от матери, про шансы Ксени на брачном рынке, время от времени сверлил мозги, и она не хотела, чтобы Леонид или еще кто-то истолковал их общение, подобным образом… Это было совершенно иным! — Я уже около полугода думала о разводе, наша с тобой встреча просто ускорила этот процесс, потому что…

Тут ей пришлось сделать остановку и вдохнуть поглубже, ощущая, как вновь начинают дрожать колени. От недавнего обморока, не иначе… И взгляд Лени на расстоянии каких-то сантиметров от ее глаз, все такой же обжигающий, напряженный, сосредоточенный целиком на ней. Было дурное, какое-то подростковое ощущение, что от этого взгляда на коже Ксени остается пылающий след, словно некое клеймо. И вся разумная ее часть ни черта не могла поделать с этим впечатлением.

— Окей, я такого не испытывала. Никогда. Ни разу, — вот тут Ксеня смутилась и отвела взгляд. — Даже в университете, кажется, или в школе. О, боже! Ладно, да, этот чувственный фейерверк для меня внове! И хотелось бы быть предельно честной в этих ощущениях, эмоциях, вот и все. Но я не жду, что из-за нас, из-за вспыхнувшего…

Да, его выводы, о ее способности и привычке принимать чужую помощь, были совершенно верны. Лене дополнительных подтверждений больше точно не нужно. Эта женщина даже не рассчитывала, похоже, что может или имеет права кого-то отягощать своими проблемами. А вот он именно в этот момент вдруг понял, что хочет этого — помогать ей. И точно настоит на подобном праве!

— Стоп, — пальцы Лени переместились на ее подбородок, а голос прозвучал тихо, но командно и веско.

Так, что Ксюша и правда остановилась, замолчав. Уставилась в его глаза, вновь бушующие тем выражением, кажется, становящимся уже привычным, когда они находились рядом. Этот взгляд выбивал дух из груди Ксюши, дурманил ее разум и заставлял себя ощущать очень юной, беспомощной перед такими безумными эмоциями и совершенно, бесконечно счастливой от простого понимания, что она, оказывается, может вот такое испытывать. И что мужчину может аж настолько будоражить…

— Я тебя тоже услышал. Но давай все проблемы отодвинем в сторону, пока не появится этот твой… — Леня криво усмехнулся, явно опуская в уме нецензурный эпитет. Рукой он еще ближе притянул лицо Ксюши к своему. — А пока сосредоточимся на приятном, чтобы улучшить твое состояние и простимулировать аппетит…

И Леня, так и не отпустив, еще плотнее прижал Ксюшу к себе, накрыв ее губы своими. Господи! Что это был за поцелуй! У них, конечно, каждый выходил особенным, однако этот, однозначно, стал огромным шагом вперед. И они его сделали больше не колеблясь… Заметный прогресс в направлении максимальной физической близости и секса… Теперь уже, определенно, ставшего их ближайшим будущим. Потому как непонятно было, каким чертовым образом можно вытерпеть подобное напряжение и возбуждение, такую тягу к конкретному человеку, и не поддаться!

Леня будто уже, языком, делал с ней все то, что обещал недавно. Ноги подкосились моментально, и в этом точно было виновато не давление… Не кровяное, во всяком случае, а, скорее, сама сила и эмоциональная аура мужчины, который сейчас совершенно открыто давал ей ощутить, насколько она для него желанна. Его губы давили на ее рот, не позволяя отступать или закрываться. Каким-то невероятным образом, делали все тело Ксюши невыносимо чувствительным, будоража каждую клетку и волосок. Его зубы давили и прикусывали нежную кожу, растормошив все органы чувств и каждый нерв, о которых Ксеня даже не подозревала в себе! А язык… О, да! Что ж, кажется, тот чувствовал себя полноправным хозяином ее рта.

И Ксюше, вот совершенно, не хотелось сопротивляться! Более того, не то чтобы она готова была признать это громко и вслух, но Ксеня, уже за эти несколько мгновений, оказалась возбуждена до такого предела, о котором и не знала никогда! До звона в ушах, жаркой и вязкой слабости в ногах, и предательской, дикой влажности белья. Не отличаясь обычно настолько взрывным темпераментом, Ксюша уже была готова для него.

И еще до поцелуя, если откровенно. Для того, чтобы настолько слететь с катушек, ей хватило и одних слов… И дело тут, наверняка, было как раз в говорившем.

К счастью, руки Лени держали настолько крепко, что можно было не опасаться за дрожащие колени и свое равновесие, полностью опереться на мужчину, желавшего ее с не меньшей нуждой, очевидно. Она слишком хорошо ощущала, что и он возбужден очень сильно. И данный факт никак не помогал саму себя призвать к здравому смыслу, хотя бы вспомнив, что они у нее на работе, и в любой момент может зайти непосредственный босс Ксени. Не говоря уже о муже… По правде сказать, она в тот момент вообще не помнила ни о Максе, ни о разводе, ни даже о следователе. Пожалуй, впервые в жизни ее настолько выбросил из реальности один поцелуй… или это уже можно считать сексом?

— И да, сладкая моя, — почти не отрываясь от ее рта, вдруг замер Леня, щекоча губы Ксюши своим дыханием и хриплым шепотом слов. — Я планирую помогать решать твои проблемы, и даже не думай, что откажусь от этого права только потому, что ты считаешь себя обязанной никому не усложнить жизнь и на грамм. Я хочу тебе помочь, и мне это кажется вполне нормальным желанием. Потому что и я не уверен, что смог бы вспомнить, накрывало ли меня хоть в раз в жизни подобным образом, — он смотрел ей в глаза, говоря все это.

Губы на губах. И она прижата к нему так крепко, что слышит, как стучит сердце в груди Леонида. Потому ли даже мысли не возникло усомниться в его честности? Слышала, ощущала его, бухающее за ребрами, сердце, будто свое собственное.

Максим приехал, когда они все почти закончили обед. Зашел в кабинет без стука с недовольным и злым лицом, словно сразу собираясь всем показать, что его никому не позволено безнаказанно отрывать от «важных дел». И, кажется, оторопел от картины, как Ксюша, Леонид и Александр, расположившись вокруг кофейного столика, доедают десерт…

Да, в этот раз ей не дали поблажки. Ксюше пришлось съесть и рыбу, и картошку, и салат. А теперь вот, поглощать кусок шоколадного торта… Ну, хорошо, «пришлось» — не то слово. Но картошка… Господи! Да она даже не вспомнила бы, сколько лет в принципе этот овощ в рот не брала! Это же страшный бич любого, кто хоть как-то следит за правильным питание и своим весом!

Ее услышали?! Где там! Сначала оба мужчины так расхохотались, что едва не перевернули лотки со своими порциями. А потом Леня сам наколол картофелину этой ужасной одноразовой пластиковой вилкой, которыми рестораны снабжали еду на вынос, и поднес к ее губам.

— Тебе врач велела, Ксеня, помнишь? — с безумно теплыми и немного лукавыми искорками в глазах, напомнил мужчина.

Она же, глядя ему в глаза, могла вспомнить только о том, как они целовались здесь десять минут назад, и едва успели перевести дыхание к тому моменту, как Ольшевский ввалился в кабинет с пакетами, полными этих самых судков.

— Я не могу, серьезно, — тихо покачала головой, почти физически ощущая боль. — Я годами приучала себя к мысли, что существуют продукты, которые просто нельзя есть, понимаешь? Как наркотики… Картошка, колбаса, чипсы… Это просто недопустимо. И я все еще не простила себе бутерброды на дне рождения Жени, — потерянно хмыкнула.

Александр закатил глаза и фыркнул, но вежливо сделал вид, что не замечает всех тех фейерверков, проскакивающих между ней и Леней, которые они, — матерь божия! — вообще не в силах скрыть. И она была благодарна начальнику за эту «слепоту», правда. Леня же просто молча слушал, никуда не убирая этот треклятый картофель!

— При мысли, чтоб это взять в рот, меня трясет и выворачивает, — с отчаянием, которое не могла скрыть, призналась Ксюша, понимая, что от ее слов попахивает «клиникой».

Черт! Этот мужчина впервые за многие годы заставил ее задуматься, что нечто не так с подобным подходом к еде. Ксюша как-то уж слишком зациклена на контроле над тем, что именно попадает в ее рот. Маниакально. На подобие тех фриков, над которыми сама посмеивалась, периодически просматривая по кабельному серии «Помешанных на чистоте». Люди, которые не могли лечь спать, не отдраив самое маленькое пятно на кухне и трижды не пройдясь тряпкой с хлоркой по каждому шкафчику; ежедневно не сменив простыни на матрасе. Да и сам матрас не обработав паром… Серьезно? Когда она успела стать такой… помешанной на еде? Если отстраниться и глянуть со стороны, как смотрели сейчас ее сотрапезники, то это, наверняка, было слишком похоже на «поехавшую крышу». И ей не было комфортно от такой мысли… А дочке она какой пример подает?