Неформат

Глава 9

Что-то сегодня точно было не так или с ней, или с этим мужчиной, которого Ксеня уже, вроде бы, знала. И дело вообще не в керамике, сколько бы Ольшевский по-доброму не поддевал ее тем первым ступором, когда Ксения узнала: Леонид — автор и ее любимой статуэтки. Да и нескольких других великолепных лотов, которые они уже продавали.

Неожиданно, конечно, она не спорила. И здорово. Но вовсе не потому же у нее рядом с ним вдруг горло стало перекрывать горячим и душным комком, а внутри живота появился странный и давным-давно позабытый трепет — те самые «бабочки», что, словно какая-то искристая внутрення щекотка, не позволяли ей дыхание перевести. Все тело, будто перед грозой, — наэлектризованно.

Очень… странное чувство. Ксения действительно не могла вспомнить, когда бы и кто вызывал в ней такие эмоции. И почему именно сейчас? Ведь уже знала Леонида. Помнила, как тот стоит и шутит, как внимателен к деталям, и даже в иронии не позволяет себе оскорблять окружающих. Да, он понравился ей в пятницу, они прекрасно провели время, замечательно даже. Но ведь совершенно ровно…

Хотя нет, врет самой себе, как давно привыкла. Лукавит и глаза на правду закрывает! Ведь было! Было пару моментов на вечеринке, когда дрожь по спине и все тело напряженно замирало, а в голове жарко… Да и вот тогда, когда она попросила его свернуть на заправку, а Леня на нее глянул, прося называть без официоза… В то мгновение Ксения испытала нечто похожее, было, правда. Только последующие события затерли и перекрыли, не до того стало, не анализировала. Дурацкие ссоры и претензии Макса.

Макс…

Про мужа вспоминать вообще не хотелось. Он ей все нервы вымотал за эти два дня. Да еще и так удивил в субботу вечером, когда все-таки соизволил вернуться домой, что Ксения до сих пор отходила и думала как отреагировать… Зато от уже привычной апатии и следа не осталось. Плюс?

И в этом ли причина того, как она сейчас на Леонида отреагировала, заметив то, что еще три дня назад ее мозг воспринял лишь как информацию о человеке, но уж никак не поводом взрываться безумными эмоциями и гормональным всплеском? Непонятно и странно, но и как-то феерично весело! Еще и Александр, словно заметив изменения в подчиненной, которую и правда хорошо изучил за годы совместной работы, это все подогревал.

Ага, ладно! Она тоже неплохо изучила Ольшевского, и могла поспорить с кем угодно, что все эти шуточки, подколки и намеки — не случайны и не так уж безобидны. Александру нравилось быть «вершителем судеб человеческих», и он точно что-то заметил, почему и принялся сталкивать Ксюшу с Леонидом…

Впрочем, не то чтобы их сейчас необходимо было друг к другу толкать. Растащили бы лучше. Потому как Ксеня ощущала себя металлической стружкой, которую притягивает магнит… Или, нет, таким же магнитом в паре, которыми дети иногда играются: растягивают, сближают, ощущая напряжение поля между двумя кусочками, смеются, как магниты тянутся друг к другу. И потом — клац, бац! — схлопывают.

Аналогия пугала, но… Если присмотреться к напряженному и настолько же удивленному выражению в глазах Лени, все еще пытающемуся улыбаться и легко шутить, — казалась весьма правильной.

Легко. Слово, не соответствующее и доли напряжения, повисшего над их половиной столика, за который мужчины усадили Ксюшу завтракать.

Самое интересное, что внешне вся эта сложность почти и не проявлялась. Кроме, пожалуй, того нюанса, что Леонид держал ее за руку. Вот как помог сесть, отодвинув для нее стул, придержал — так и все. Потом дважды ладонь отпускал, словно бы заставляя себя, принуждая разжать пальцы. А через две-три минуты ее ладонь вновь в его руке оказывалась. Когда? Как? Непонятно. Ксеня старалась, избегала, следила… и каждый раз этот момент пропускала. Не потому ли, что сама с непривычной и невероятной силой вдруг желала ощущать тепло этих больших, каких-то необъяснимо надежных и, в то же время, невероятно будоражащих ее рук? Подсознание включилось, блокируя разум и логику. Что Ксюше сейчас вот чего-то подобного не хватало для полного бедлама в жизни?

Осторожно, тщательно стараясь не дергаться и не привлекать особо внимания, потянула назад свою кисть, освобождая ладонь. Не потому, что хотелось, но ведь именно так было бы разумно и правильно… Мужчина отпустил.

Да и нечто в тех самых глазах Леонида наталкивало на подозрение, что собеседник одолеваем схожими мыслями… Но и штормит его непонятной внезапной тягой, тем самым безумным притяжением двух магнитов, от которых едва не летят искры из-за того, что не позволяют схлопнуться друг с другом, не слабее Ксюши.

Или она обманывается? С чего вдруг решила, что стала специалистом по этому человеку, которого видит второй раз в жизни? Однако… однако… То самое выражение глаз Леонида не позволяло просто убедить себя расслабиться и выбросить глупости из головы.

Железный мужчина… каламбур, да, если к сравнению с магнитами вернуться. Но невероятная выдержка же у него. Ксении, к примеру, хватало лишь на односложные ответы и слабые попытки отбиться от безумного количества еды, которое Леня с Ольшевским заказали, а теперь пытались в нее впихнуть. Правда, сами тоже ели, тут и говорить не о чем, не обманули, видно, что в самом деле не завтракали. И теперь восполняли данное упущение с искренним энтузиазмом, с таким жизнерадостным аппетитом, что смотреть приятно. Ксения и смотрела, и улыбалась…

Хотела бы и она сейчас просто отбросить все и поесть. Хотела бы, но не могла. И дело было не только в тех запретах и установках, которые сама себе столько лет вдалбливала в голову, хотя и это все тоже не давало взять в руки вилку и насладиться вкусным завтраком.

Но как тут есть, ради бога?! Она сглотнуть слюну не могла! Кофе в рот набирала, а он назад просился… Нервный спазм в горле не давал глоток сделать. Ксюшу поташнивало даже. Никогда не думала, что можно испытывать такую степень волнения, которая от восторга доходит до… да, до тошноты! И восторг этот вызвал вовсе не потрясающий талант Лени, а он сам — мужчина.

И при всем ворохе безумного волнения, Ксюше не было реально плохо, вот что странно и удивительно. А даже как-то чересчур хорошо.

Ах, да… Леня вновь взял ее за руку под столом, кстати. Глянул как-то из-под бровей в сторону Ольшевского, непонятно для нее скривил губы. Но мягко при этом сжал запястье Ксении… Ну вот когда успел?! И зачем?! Разве не чувствует, как ее трясет из-за этого? Или потому и берет, что как раз все творящееся с Ксюшей улавливает? Когда настолько настроился на нее, если так?

— Ксюша, давай уже, заканчивай с этим, и начинай есть, — с легким раздражением, но больше наигранным, вдруг бросил Ольшевский, вновь перетягивая на себя внимание за столом. — Ты же знаешь, как меня это раздражает, твои заморочки по еде! Сдохнешь скоро. В женщине должен быть здоровый аппетит, здоровое тело и…

— Здоровая задница, — закончила Ксеня с иронией то, что неоднократно слышала от начальника. — Я в курсе ваших взглядов, Александр. К счастью, совершенно не ищу вашего внимания, мне и того, что мы хорошо сработались, достаточно. Ну и вашу дружбу я ценю… — удивительно, но раздражение на Ольшевского помогло себя немного в руки взять.

Не любила, когда начинали заводить разговор про ее отношение к еде, и он же это знал!

А еще помогло то, что Леня рядом очень старался сдержаться, но все же рассмеялся.

— Неверно действуешь, Санек. Тут иначе надо, — сквозь этот смех заметил Леонид. И поднял руку, подзывая к ним официанта.

Так и не позволив ей забрать ладонь из его другой руки, между прочим.

Но с этим его смехом, словно из нее самой какую-то иглу выдернули, что колола и заставляла напряженно держать спину ровной. Ольшевский тоже прыснул. И сама Ксюша внезапно расплылась в непонятно-растерянной улыбке, вдруг поняв, что мужчины это специально провернули, вновь. Целенаправленно поддели ее, чтобы «разморозить». И зачинщик тут именно Леонид, а вовсе не Ольшевский, который просто сделал то, о чем Леонид его тем самым взглядом «попросил».

— Что-то еще желаете заказать? — официант уже очутился возле них.

«Куда?», — хотелось поинтересоваться Ксюше. На столе уже и так стояло три порции шакшуки, столько же порций лаваша-гриль с сулугуни и сырников, корзинка с хлебом и булочками, еще и пиалки с хумусом для намазки — мужчины заказывали, ага. И если они свои порции хотя бы ели, то перед Ксенией сковородка с яйцами, в которой принято шакшуку подавать, так и стояла нетронутой. Точно как и лаваш, и сырники. Единственное, что она «ела» — это кофе, да и то не особо успешно. Так зачем еще заказывать? Если Лене мало, он вполне мог бы ее порцию взять, которую сам и заказывал, между прочим.

— Да, хотим, — явно не в курсе о ее внутренних сомнениях, тем временем решительно заявил Леонид официанту. Ольшевский не вмешивался, поглядывая в их сторону с интересом. — У вас есть какой-то шоколадный десерт? Торт, пирожные, что угодно?

— Леня… — начала было возмущать Ксюша, кажется, поняв его намерение.

— Решил ее сладким напичкать? — догадался и Ольшевский, заглушив своей репликой тот самый возглас Ксении. — Это нормальный завтрак, по-твоему?

Но Леонид на его мнение только хмыкнул, на возглас же Ксюши вообще не отреагировал. И было бы странно подумать, что не услышал. Ради всего святого! Они сидели едва не впритык. Между ними и всунуть папку с меню было бы сложновато. Кто делает столики в кафе настолько маленькими, что три человека вынуждены тесниться?!

Хотя Леня не выглядел страдающим из-за этого или испытывающим неудобство… Ох, ладно, Ксюше все тоже нравилось. Что и пугало… Учитывая кучу проблем и нюансов.

Наличие мужа, к примеру. Да, все еще мужа, который вдруг изъявил желание покаяться и попросить прощения за прошлые годы. Еще и умолял о втором шансе…

Макс вернулся домой почти в восемь вечера в субботу: с цветами, огромным букетом, бутылкой дорогого шампанского и… телефоном для Марго. Тем, что они обсуждали. Гад.

Ясное дело, завидев подарок, дочка забыла обо всех проблемах. С радостным визгом схватила коробку, восторженно глядя на отца. Но, к чести Макса, он верно себя повел.

— Это от нас с мамой. Мы поняли, что ты хочешь новый, услышали тебя. Вот и решили вместе порадовать, — заявил Макс, поглядывая в сторону Ксюши с явной мыслью в глазах: «смотри, какой я хороший и ни на грамм тебя подставить перед дочкой не пытаюсь».

Офигеть просто. Так бы и заорала… Дипломат, блин! Хотелось матюкнутся, вот честно. Жалко, Ксюша толком и слов матерных не знала.

Марго унеслась в свою комнату, заниматься новым телефоном, расцеловав их обоих, а Макс повернулся к ней.

— Где был, Макс? — натянув на лицо холодную улыбку, поинтересовалась Ксюша в духе его утреннего «наезда». — С кем шлялся? — злая.

Вот этот день, полный самых разных мыслей, а особенно так и не опровергнутых им обвинений с ее стороны, довел до черты. Все, Ксюша целиком и полностью созрела, чтобы поставить точку в их браке, который, по сути, и не являлся семьей. Давно уже не был близостью двух людей. Каким-то постылым и не особо интересным обоим партнерством… Как соседи по квартире, ей-богу.