Неформат

— Что ж, я вижу два варианта, — наконец, медленно проговорил он, будто в самом деле подводя черту. — Первый: если у тебя все хорошо, и я лезу туда, где не нужен и меня не ждут, мы сейчас просто желаем друг другу хорошего дня и разъезжаемся, как приехали. Остаемся друзьями, я даже, вероятно, еще сделаю для тебя статуэтку… Извини, Ксеня, зацепила ты меня, — он улыбнулся совсем по-мальчишески, бесшабашно. — А дружить и ценить своих друзей я умею, — Леонид замолчал, будто давая ей возможность осмыслить этот вариант.

Ксения молчала, продолжая прямо смотреть на него… Это был хороший выход, наверное, и ей стоило бы его выбрать. Да только до дрожи в гортани хотелось услышать второй…

И Леонид это понял.

— Или мы сейчас можем все-таки начать пробежку… Просто пробежку пока, Ксеня, как я тебе вчера обещал. А там, как жизнь повернет, — он смотрел на нее так же неотрывно. И ждал ее решения.

Ксюша подняла руку, растерев затылок. «Слишком большое искушение. И этим опасное. То, чего она никогда еще не испытывала, не до конца даже понимала». Переступила с ноги на ногу, перекатываясь с носка на пятку и обратно в своих кроссовках. "Как бы там ни было, а первый вариант был верным… У нее Марго еще за спиной, и куча нерешенных проблем с Максом». Перевела глаза на дорожки, по которым уже бегали такие же ранние пташки и выгуливали собак хозяева.

«Надо ехать домой».

— Побежали? — вновь глянув на Леонида прямо, тихо предложила она. — Мне сегодня на десять надо быть в галерее без вариантов.

Он не улыбнулся и никак не показал, словно считает себя победителем, не появилось в его облике и ноты самодовольства, чего Ксеня, к примеру, без сомнения ждала бы от Макса в подобной ситуации. Вместо всего этого, будто действительно понимая, чего Ксюше стоило сказать именно это и принять такое решение, Леня протянул руку и поймал ее ладонь, мягко разжал пальцы, все еще неосознанно вдавленные, до отметин на коже. Едва ощутимо коснулся этих отметин губами, поднеся их руки к своему лицу.

Ксюша с трудом сглотнула, действительно пожалев, что оставила бутылку с водой в машине. Кажется, разминка ей не очень и нужна уже. Пульс и так бешено в голове гатит, на спине испарина под ультрасовременной спортивной кофтой, которая, по идее, моментально должна пропускать влагу, высыхая…

— Побежали, — согласно кивнул он с такой твердой уверенностью в голосе, чтобы она, наверное, даже не сомневалась — выбрала правильный… нет, уже единственно верный для них вариант.

А вот пробежка вышла замечательной! На самом деле во много раз лучше, чем в зале. Ксюша вообще не особо любила беговую дорожку — ей там было скучно. Чаще выбирала степпер или орбитрек, когда дело доходило до кардионагрузки. Здесь же Ксюше было очень хорошо. То ли из-за окружения утреннего парка, когда солнце, так щедро порадовавшее город этим утром, рассеивало легкую туманную дымку, просвечивая сквозь еще голые ветви деревьев, бросало яркие блики на мокрый асфальт — потеплело, да; то ли из-за молчаливой, но какой-то всеобъемлющей компании Леонида, словно бы окружившего ее своей надежной и мощной аурой.

Бежалось легко, с удовольствием. Погода приятная, чуть холодит щеки, горящие от нагрузки… да и от того, что в груди давит горячим комком, и дело точно не в одышке. Вокруг все какое-то радостное, люди с улыбками бегут навстречу, несмотря на раннее утро, кто-то весело собаку подзывает, чтобы не мешала «спортсменам». А тут уже и озабоченная девчонка явно в школу торопится, закинув яркий объемный рюкзак за спину… И хоть еще прохладно, а уже даже кончики ушей мерзнут по-весеннему. Хороший день. Пожалуй, она уже давно такой легкости и подъема с самого утра не ощущала.

Они почти не переговаривались: Леня пару раз уточнял, все ли нормально, видно, запомнил, что она впервые так «калории тратит», но Ксюша действительно привыкла к нагрузкам, так что сложностей не испытывала. Даже тогда, когда Леня это понял и повысил скорость. Поначалу он словно притормаживал обоих, присматривался к тому, как она бежит, как держит скорость.

— Гораздо лучше, чем я ожидала, — весело отозвалась Ксюша, не сбиваясь ни с дыхания, ни с их ритма.

Он ответил только взглядом, но там было столько всего, что Ксеня даже обрадовалось молчанию — рано еще нечто подобное даже намеками вслух проговаривать, казалось. Хотя, несмотря на притаившееся за грудиной сомнение и неуверенность, она все же не жалела о принятом недавно решении.

— У тебя есть дети? — поинтересовалась Ксюша, когда они уже возвращались к машинам, закончив пробежку и выравнивая дыхание ходьбой.

Навстречу им, спешило все больше школьников, точно торопящихся на первый урок, вот и всплыла тема.

— Есть, сын Андрей. Девять лет, — улыбнулся Леня, похоже, ни капли не возражающий против ее расспросов. И по тому, как ответил, почему-то сразу стало ясно, что сына он любит и общается с ним.

Про то, что Леня в разводе, Ксюша помнила из оговорки Ольшевского вчера.

— А у меня дочке двенадцать, непростой период начинаем, все меняется: увлечения, интересы, мальчики нравиться начинают, модели телефонов устаревают до того, как мы успеваем о них узнать — сплошной стресс, — весело отозвалась и Ксюша, рукавом вытерев испарину со лба.

Остановились у его машины, продолжая разговаривать.

— По телефонам, это мне знакомо, — рассмеялся Леонид, подобно ей самой утерев лицо, только подолом своей кофты.

Оба не брали полотенца, а темп держали ого-го, не жалея себя. И потому именно сейчас Ксюша неожиданно любовалась его прессом… Не специально, это все как-то внезапно и для нее вышло. Но язык к горлу прилип, и не только потому, что пить после пробежки хотелось.

Леня спортом занимался. Вот так, вблизи, можно сказать, это было более чем очевидно. И явно не только пробежками… Мамочки! У нее то самое пересохшее горло дернулось, а рот увлажнился, наполняясь слюной, в крайне несвойственной для Ксюши жажде слизнуть с этого твердого и подтянутого живота каплю пота, сбегающую вниз, к поясу спортивных брюк…

Блин, она вчера мужа, после того, как он душ принял, себя заставить не могла обнять — противно, а тут такое… Хотя, ладно, с Максом дело не в чистоте или поте…. Но сейчас Ксюша сама от себя в шок пришла. Зажмурилась, пытаясь унять странный звон в голове, уперлась рукой в бок авто, понимая, что колени предают, и пробежка тут играет последнюю роль.

Господи! Разве можно так… запасть(?) на человека? Одуреть от кого-то? Она не знала слова, которое бы верно отразило тот жар и тягу, что Леонид вызывал в ней. Даже потный и растрепанный после бега. Никогда подобного не испытывала.

— А еще приставки обновлять надо с такой же скоростью, а то игры не тянут, в которые эта молодежь рубится, — Леня выпрямился, опустив кофту. — Ксюш, все нормально? Я тебя не измотал темпом? — кажется, он заметил ее ступор и поиск опоры, но явно не в том русле интерпретировал.

«И это хорошо, ага. Потому что зачем себя озабоченной дурой выставлять перед человеком, пусть он и упоминал что-то про пожар сорок минут назад…»

Ксюша почти убедила себя, что сумела взять под контроль собственное тело и пока малопонятные порывы, а потому натянула на лицо вполне убедительную, как ей казалось, улыбку. И открыла глаза…

Зря. Да. Вот не просто так все эти поговорки придумывали, про торопливость и спешку — ей точно стоило еще подождать с изучением окрестностей. И особенно Лени.

А этот мужчина уже стоял практически впритык к ней, даже протянул руку и обхватил ее за плечо, словно бы опасался, что она будет сейчас терять сознание. Руки у него горячие и такие… Наверное, она в душе извращенка, просто раньше не в курсе была, потому что ей хотелось к этой ладони прижаться. Каждый палец губами попробовать, ощутив солоноватый привкус его кожи и пота.

Леня все еще вглядывался в ее лицо, и выглядел явно обеспокоенным непонятным поведением Ксени. И у него над левой бровью медленно стекала маленькая капля пота… Которую новоявленная извращенка в ней тут же захотела слизнуть языком, губами забрать. А потом…

— Все нормально, Леня. Хороший был темп, — ей пришлось откашляться, но это не особо помогло, голос стал ниже тона на три.

И эта треклятая капелька ее будто заворожила! Ксюша никак не могла взгляд отвести.

А вот Леонид, наоборот, посмотрел ей в глаза и, кажется, понял все, что Ксюшу сейчас с головой накрыло — слишком уж стремительно потемнели его глаза из-за расширившихся зрачков, а ноздри носа раздулись так, будто и мужчине внезапно стало не хватать воздуха. А ведь она сейчас тоже не образчик свежести и ухоженности…

— Зачем же ты так на меня смотришь, Ксеня?! — как-то гортанно прошептал Леня, тяжело хмыкнул. Его ладонь на ее плече показалась ей просто обжигающе-горячей, почти невыносимо… — Я же не железный. Просто человек…

Она не успела ответить на его вопрос — «зачем»? «Лизнуть хочу, на вкус попробовать» — глупым такое говорить показалось. Тупым даже. А другое что-то — сама не знала. Но до того как успела бы это прохрипеть, все перевернулось с ног на голову. Сама вселенная Ксюши. Потому что Леня обхватил ее плечи уже обеими ладонями и, уперев спиной в тот самый памятный «гелендваген», накрыл ее губы своим ртом.

Она могла его остановить.

Леонид не давил и оставлял возможность Ксюше отступить или отстраниться… секунды две, наверное. И да, Ксюша даже не попыталась использовать данную возможность. О, нет! Сама не узнавая ту женщину, которая вдруг в нее вселилась, она закинула свои руки и крепко обняла затылок Лени подрагивающими пальцами, скользя по влажной от пота коже и волосам.

И вот тут уже Леонида словно подменили. Или же он наконец-то отодвинул в сторону ту сдержанность и спокойствие «моря», которые она в нем ощутила еще при первом знакомстве, и Ксюшу накрыло самым настоящим чувственным штормом… Ураганом! Да так, что она обо всем забыла: что они в парке, после пробежки, и где-то тут, всего лишь за его машиной, те самые дети ходят, другие люди, собачники…

Рот Лени неистово впился в ее губы, уже не оставляя возможности избежать этого поцелуя, обхватил ее одной рукой за пояс, приподнял, видно, чтобы обоим стало удобней. Как ни крути, а он был высоким.

У нее опора из-под ног пропала. Только Леонид, его тело, его плечи, руки, этот почти кощунственно жадный рот… Вдавил ее уже серьезно в металлическую прохладу авто, а Ксюше одурительно жарко. И она… Ой, кажется, она сильнее свои пальцы ему в затылок вдавила, чтоб и он не решил вдруг одуматься! Так же отчаянно отвечала на его поцелуй. Влажный, жадный, обжигающе-горячий, вытворяющий с ней невесть что!

Все в ней отзывалось на его прикосновения, распирая грудь обжигающе-душащим жаром, пульсируя в животе диким, острым, томительным возбуждением, так же непривычным и неведомым ей. Страсть, еще незнакомая Ксюше, будто рванула из каких-то нераскрытых никем глубин ее нутра, души, стремясь откликнуться на этот дикий, сексуальный, но пронзительно нежный при этом поцелуй.

Как Лене это удавалось?! Нежность эта? Они же даже не целовались, вдавливали друг друга в себя, глотая дыхание, кусая губами щеки и скулы, дразня веки и слизывая те самые капли пота с кожи другого. И оба задыхались уже.