Влюбись в меня, Воробышек!

Глава 11

– Ну и почему ты не ушел? Тебе ведь не понравилось у нас.

На этот раз мы с Воробышком находились в моей комнате, и он со скучающим видом оглядывался по сторонам, сунув руки в карманы шорт.

– Я такого не говорил.

– Но наверняка подумал, я точно знаю.

– Девушка моего брата считает, что скорость мысли человека втрое меньше скорости света, что все равно впечатляет. Именно поэтому мы способны домысливать и фантазировать в неограниченном поле возможностей. Я успел о многом подумать, Ромашка, пока меня не обмакнули в кетчуп и чуть не превратили в яичницу. Не цепляйся к мелочам.

– Но если честно, Даня. Из принципа? По той же глупой причине, по которой ты надел мне на ногу туфлю и пошел к нам в дом, хотя мог уехать?

Не знаю, почему я спросила. Наверное потому, что не могла прочесть ответ в синих и цепких глазах парня, но догадалась – он не из тех, кого можно заставить сделать хоть что-то против его воли. И тем не менее было удивительно, что случайно столкнувшись в этом дне, мы продолжали находиться вместе, оба запутавшись в обстоятельствах наступившего вечера.

– А ты догадливая… Рита.

– А ты, оказывается, гордый.

– В меру. А ты?

– А я – нет. Не очень. Не знаю.

Я ответила и поспешила отвернуться, надеясь, что гость не заметил моей оплошности. Когда ты весь состоишь из неуверенности и противоречий, не очень-то разумно в этом признаваться.

Я любила читать, поэтому в комнате было много книг и разных девичьих штучек, вроде небольших кукол – диснеевских принцесс, расставленных на открытых полочках шкафов, фигурок лошадей, светодиодной гирлянды и вороха мягких игрушек в углу – их мне принес Ёжик, потому что жить без них не мог, но переехав в комнату к Степану, хотел казаться взрослым.

Оглядевшись, Воробышек взял одну из них и повертел в руках. Криво усмехнувшись, вернул на место и поднял бровь.

– Плюшевый слон? – посмотрел на меня. – А у тебя здесь миленько, Золушка, – хмыкнул на последнем слове. – Не хватает штор с рюшами и послушной горничной. Ни за что бы не сказал, что это спальня девчонки, участницы женского топлесс-протеста. Похоже, зря я думал, что знаю девушек.

Он совершенно меня не знал, но я не собиралась с ним спорить. С тех пор, как восемь лет назад Даша вышла замуж за Андрея Воронова, и наша семья переехала в новую и большую квартиру – эта спальня стала для меня личной зоной комфорта. Я не приглашала сюда незнакомых парней, и уж точно сегодня никого не ждала в гости.

– А где же чулан твоей злой сестры? – добавил Данил. – Той разрисованной, лохматой неформалки, которая сначала завладела чужим букетом, а потом хитростью решила меня на себе женить?

– Что? – я с удивлением взглянула на парня, но он лишь неопределенно пожал плечами: мол, попробуй, поспорь. Пришлось не очень убедительно фыркнуть: – Глупость какая! И ничего я не решала.

– А мне послышалось на улице, что у тебя ко мне серьезные чувства. Ну, еще бы, я же такой милый и скромный парень, заурядной наружности. Хорошо разбираюсь в политике и интересуюсь космосом. Ты не оставила мне никаких шансов, девочка, только влипнуть с тобой в приключение и оказаться здесь.

В спальне горела гирлянда, освещение было приятным для глаз и не резким – мне нравился приглушенный свет, и я понадеялась, что гость не заметил жар стыда на щеках.

– Очень смешно. Я… я говорила вовсе не о тебе.

Но смешно не было ни капли, и Воробышек со мной согласился. Достав руку из кармана, посмотрел на фоторепродукцию картины на стене, по роману Фрэнка Герберта «Дюна», и устало провел ладонью по волосам.

– Я это понял. Не понял только… а впрочем, неважно. Пожалуй, это даже интересно.

Я подошла к шкафу и достала чистое белье. Включила негромко телевизор –музыкальный канал, и пока парень лениво рассматривал все, что было открыто взгляду – мои книги на полках, фоторамки и небольшие фарфоровые статуэтки, которые я старалась привозить из путешествий, – приготовила для него постель и посмотрела на часы.

Время было уже позднее, но еще не глубокая ночь, чтобы прямо сейчас укладываться спать. Во всяком случае я не заметила, чтобы Воробышек зевал. Пришла пора оставить парня одного, но просто взять и уйти показалось неловко. В итоге, приблизившись к нему, я предложила:

– Здесь есть теплый балкон, ты можешь посмотреть на город – вид из окна очень красивый.

– Что, уже хочешь сбежать… Рита?

Не знаю почему, но Даня словно привыкал к моему имени, каждый раз выделяя его в связке слов. Хорошо, что фоном для нашего диалога звучал телевизор, иначе бы я еще больше прислушивалась к мужскому голосу и к своим мыслям – снова совершенно неуместным и необъяснимым, заставляющим удивляться некоторым вещам.

Например, почему наедине с этим малознакомым Воробышком я продолжаю чувствовать себя достаточно свободно, ведь шок от побега с театральной площади и встречи с полицией прошел, а мне всегда сложно давалось общение с уверенными парнями. Я просто избегала их.

Почему продолжаю замечать, что он выше меня, потрясающе сложен физически и привлекательный внешне. Уж точно симпатичнее многих знакомых парней. Разве я сама не убедилась в машине, что папа прав, и Воробышек – еще один ветренный и непостоянный тип с улыбкой обаятельного сердцееда, которую он охотно продемонстрировал моей семье за столом.

Представляю, что подумали родители, сложив дважды два – нас вместе в машине и мою некрасивую историю с компроматом. Видимо, решили, что я потеряла от парня голову, и побоялись мне сделать больно. А чем еще можно объяснить тот факт, что они оставили Данила в нашем доме.

Но я не потеряла голову, нисколечко. А всего лишь признаю очевидное, вот и все. А мысли… это просто мысли, я ведь не слепая. Завтра мы с Воробышком разбежимся и больше никогда не встретимся. В этом и заключается причина моей смелости.

– Ну… не так, чтобы очень, – ответила парню. – Все-таки это моя спальня, если помнишь. Мою младшую сестру зовут Соня, она живет в соседней комнате и до сих пор пинается во сне, так что лучше пусть уснет.

– Шутишь? Без подробностей? – Даня криво ухмыльнулся. – Ромашка, у меня тоже есть сестра. Я знаю, какие они любопытные. Лучше скажи, что не хочешь отвечать на глупые вопросы подростка-тинейджера и ломать голову, как объяснить, откуда у тебя взялся жених. Я слышал, как она допытывала тебя у подъезда.

Я вынуждено согласилась, тоже не без легкой улыбки:

– Возможно.

А вот парень вдруг перестал ухмыляться и отвернулся.

– Ладно, показывай, давай, свою лоджию и красивый вид, – пробухтел под нос. – В конце концов, какое мне дело, что ты там придумаешь!

Я отодвинула шторы и открыла дверь, ведущую на балкон. Чтобы больше не раздражать гостя своим присутствием, развернулась, взяла с полки книгу, которую читала, достала из шкафа ночную рубашку и халат, и вышла из спальни, оставив его одного.

Подумаешь! Мне тоже нет никакого дела, чем он тут будет себя развлекать!

Конечно же, Соня не спала и прожужжала вопросами уши. Я даже пыталась ей что-то отвечать, но на самые «личные» вопросы, типа – «Рит, а ты своего Даню сильно любишь? А насколько сильно – прямо жить без него не можешь? А он хорошо целуется? А как – с открытыми глазами или с закрытыми? Потому что если с открытыми – значит, он ревнивый и боится щекотки, надо обязательно проверить! А правду говорят, что от поцелуя «Sloppy kiss» появляются бабочки в животе? А Даня тебе признавался в любви? А что говорил? И когда он уже подарит тебе кольцо?!» – ответов не нашлось, зато я покраснела гуще, чем Воробышек за столом.

Пришлось выкручиваться и серьезным видом заявить, что это всё «Большой секрет!» До которого сестре сначала следует подрасти. А когда она, обидевшись, легла в кровать, отвернулась к стене и пообещала, что тоже никогда мне ничего не расскажет… я тихо выдохнула, зная наверняка, что, конечно же, всё будет в точности наоборот.

Книга не помогла отвлечься. Время шло, спать не хотелось, и я подошла к окну. Оказалось невозможно не думать о том, что сейчас в моей спальне находится взрослый парень и, отодвинув штору, я посмотрела на соседний балкон. Прошло больше часа с момента, как я ушла, а Воробышек продолжал стоять там в той же позе – сунув руки в карманы шорт и глядя на освещенный огнями ночной город. И это было уже слишком.

Да, балкон был утеплен, но все же не настолько комфортным местом, как, например, спальня, чтобы стоять там все это время в одной футболке и босиком.

Словно почувствовав на себе мой взгляд, парень вдруг повернул голову и застыл – прятаться было поздно, да и не за чем. Прошла минута, и я сдалась. Возможно, это глупо, но осторожно вышла из спальни Сони и вернулась в свою комнату. Прошла к Воробышку на балкон и опустила перед ним тапки.

– Если хочешь стоять, то хоть не мерзни. Это для гостей, они новые.

– Спасибо.

– Даня, извини, я не спросила раньше – может, ты хочешь чай или кофе? Я сказала родителям, что пригласила тебя на чай, а сама так и не предложила.

– Можно. Пожалуй, я бы сейчас не отказался от кружки горячего молока.

– М-молока?

– Да. Большой кружки. Молоко меня успокаивает.

Это было немного странно, но вполне выполнимо.

– Ну-у, хорошо.

– И компании. Не представляю, как я засну в этом логове хитрой принцессы один. Надеюсь, мой брат никогда не узнает, что я спал под розовым покрывалом.

Я не стала спрашивать, серьезно он говорит или нет. В конце концов, когда выключаешь свет, не так уж важен цвет постели, гораздо важнее ее удобство.

Оставив парня одного, я сходила на кухню, подогрела молоко, разлила его в две кружки и принесла в спальню. Поставив напиток Воробышка на письменный стол, подождала, пока он закрыл балконную дверь и лениво подошел ближе. Взяв кружку в руку, отодвинул подальше вазу с хризантемами и присел на край стола.

Я тоже села, но на кровать. Сесть в кресло означало оказаться к парню слишком близко – на это я не решилась, а так нас разделяло несколько шагов и ничего не мешало говорить.

Надеюсь, он не чувствует себя в нашем доме, как в ловушке? Господи, до чего же криво все вышло! И с протестом, и со Степкой. И впервые так непредсказуемо.

– Ты все-таки решила составить мне компанию, Ромашка? – спросил парень, с интересом оглядывая мой новый вид – домашний халат с поясом, наброшенный на ночную рубашку, и распущенные волосы. – Удивила. Я был уверен, что сбежишь.

– Ненадолго. Ты мой гость и во многом помог сегодня. А еще, я твоя должница и даже не представляю, что ты сейчас обо мне думаешь.

Ничего хорошего он думать не мог, но хотя бы не злился, как в начале нашего знакомства. Надеюсь, Степка постарался и вычистил его одежду на совесть. Держать слово брат умел так же хорошо, как и пакостить.

– Я пока не решил, что о тебе думать… Рита. – Воробышек не спеша отпил из кружки молоко и опустил ее на стол. – Как насчет родителей? – спросил. – Твой отец – суровый мужик, не хотелось бы его дразнить.

– Нет, они не придут. Можешь удивляться, но в нашей семье не следят друг за другом. Родители мне доверяют.

– А мне?

Я пожала плечами и тоже поднесла к губам кружку, чтобы сделать глоток. Молоко неожиданно приятно согрело горло и грудь. И действительно успокоило. Глядя в темно-синие глаза, получилось легко ответить: