Инициация «Отчаяние»

– Детка, – выдохнул Макс, когда Кай провела ногтями по его напряжённой спине, и прильнул к ней в новом поцелуе, поглаживая каждый сантиметр её разгорячённого, подрагивающего под ним тела. Заполучив её наконец-то в свои руки, он не мог и подумать о том, чтобы выпустить её, чтобы перестать трогать, ласкать, передавая через прикосновения всё то, что чувствовал к ней, снова и снова убеждая её, насколько она неповторима для него.

Но и этого было не достаточно. Хотелось больше, ближе, острее. И он снова двинулся вниз, оставляя языком на покрытой мурашками коже влажные дорожки. Когда же он дошёл до розовых рюшей, украшавших резинку шёлковых панталон, проходящую по тазовым косточкам и заставляющую фантазию разыграться в откровенных мыслях, Макс подцепил их пальцами с двух сторон и, обжигая кожу разгорячённым дыханием, потянул вниз старомодный, но до ужаса возбуждающий его сейчас элемент нижнего белья.

Не сводя с него затуманенного взгляда, Кай приподняла бёдра, позволяя гладкой ткани соскользнуть с них, а потом и вытянула ноги вверх, повинуясь рукам Макса, стоило тому отклониться назад, садясь на колени. Панталоны улетели вслед за футболкой, и, разведя длинные ноги Кай в стороны, Макс задержал дыхание, на мгновение прикрывая глаза. Его член болезненно упёрся в молнию на брюках, а самоконтроль, казалось, летел ко всем чертям от представшей картины. Самый низ её плоского живота оплетал кружевной белый пояс, завязки которого тянулись к такой же кружевной резинке чулок, а треугольник атласных трусиков не прикрывал практически ничего. И всё это выглядело просто убийственно.

– Ма-а-акс…

Его плотоядный взгляд, осыпавшийся на неё сотнями раскалённых угольков, был красноречивее любых слов, разжигая внутри пожар, окончательно уничтоживший все сомнения. Кай приподнялась и, ухватившись за пояс его брюк, потянула на себя. Он был слишком далеко, и это её не устраивало. А когда он снова навис над ней, приникая в ещё более опьяняющем поцелуе, она обхватила его ногами и, толкнув, опрокинула на спину, усаживаясь сверху.

– Чёрт, детка…

И уже Кай дразнила его, ластясь и спускаясь медленными поцелуями по его груди. Добравшись до дорожки тёмных волос на его животе, она провела по ней носом, а её пальцы протолкнули пуговицу на поясе в тугую петлю. Стоило по комнате прокатиться шороху расстёгиваемой молнии, Макс запрокинул голову, закрывая лицо тыльной стороной ладони. Ему казалось, что если он продолжит смотреть, как она стягивает с него брюки, а следом и боксеры, то он окончательно свихнётся. А не смотреть было невозможно.

Когда же её сбившееся дыхание коснулось его члена, Макс и вовсе вцепился пальцами в покрывало, а потом и не сдержал хриплый стон, оказавшись в плену её губ. Только она доводила его до такого состояния, когда его буквально потряхивало от кайфа, невидимой сетью расползающегося по телу, сковывающего его в ожидании разрядки, в желании, чтобы она никогда не останавливалась. Он подчинялся ей, готовый в такие моменты на что угодно. Кай была самой настоящей ведьмой, творившей с ним руками и губами безумное колдовство.

Кое-как совладав с желанием позволить ей довести себя до умопомрачения, Макс собрал в кулак её волосы и потянул наверх. Ему нужно было всё, что она могла ему дать. Ему нужна была она. По комнате разнёсся треск разрываемой ткани, и Кай охнула в его губы, тут же тихо застонав – избавив её от трусиков, Макс надавил ладонями на её бёдра, мягко насаживая на себя, и замер, чтобы дать ей время привыкнуть, а себе – прочувствовать её всю.

Тёмно-зелёные глаза практически совсем почернели, и Кай начала плавно двигаться, ощущая, как он растягивает и заполняет её. Быть с ним вот так казалось чем-то запредельным, чертовски восхитительным, неописуемым. Просто быть с ним, чувствовать его в себе, всем телом, под кожей. Она горела, а мир вокруг крошился и ломался, погружая их в вязкую, наполненную громким дыханием темноту, где ничего не имело значения: ни прошлое, ни будущее. Только настоящее. Где были только они вдвоём, дышащие друг другом и не способные надышаться.

Макс сел в постели и крепче прижал её к себе. Сегодня эти медленные, чувственные движения доводили их обоих до гораздо большего экстаза, чем привычные бешеные скачки. Они словно были прелюдией к чему-то большему. Долгожданным единением, сводящим с ума обоих. Переплетением не только тел, но и мыслей, эмоций, желаний.

– Макс…

– Детка…

Оторвавшись от её губ, Макс немного откинул Кай назад, поддерживая под поясницей одной рукой, а второй сжав покачивающуюся в такт движениям грудь, лизнул твёрдый сосок, тут же прикусывая его зубами и оттягивая. Ей нравилось это – он знал. И Кай застонала громче, извиваясь в его объятиях. Глаза закатывались от удовольствия, по телу колючками собиралось напряжение, стягиваясь от кончиков пальцев к самому центру, а он всё пытал и пытал её своими ласками, добавляя в нежность нотки похоти. Создавая их идеальный любовный коктейль.

Время, казалось, остановилось. И только губы, стремящиеся друг к другу, только руки, поглаживающие и сжимающие пылающую кожу, только бёдра, сталкивающиеся с тихими шлепками, свидетельствовали о том, что мир ещё существует. Шатается, трещит изломами, но существует для них двоих, не способных оторваться друг от друга в своей собственной вселенной.

– Макс, – Кай обхватила его ладонями за шею и, смотря в глаза, задвигалась чуть быстрее, круговыми движениями насаживаясь на его член.

– Давай, детка, – требовательно прошептал тот и, проведя языком по её раскрытым губам, словно собирая с них тихие стоны, опустил руки с её спины на ягодицы, резче подталкивая её к себе. Его пальцы мазнули по тугому колечку мышц, и, всхлипнув, Кай сжалась, запрокидывая голову в немом крике. Её покрытое испариной тело сотряслось под накатывающими волнами экстаза, и Макс крепче стиснул её, еле сдерживая довольное рычание от того, как она сжимала в себе его член.

Когда же Кай затихла, утыкаясь носом в его щёку, он опустил её спиной на кровать, покусывая сначала её губы, а потом и соски, одним движением перевернул её на живот и рывком поставил на колени, любуясь её бёдрами в обрамлении тонкого белого кружева и оглаживая светлую кожу с красными следами своих пальцев, словно мерцающую в жёлтом свете небольшого светильника. Но не желая ждать ни секунды, чтобы снова соединиться с ним, Кай тут же подалась назад и блаженно застонала, ощутив, как он входит в неё. Плавно и тягуче, сразу на всю длину, идеально заполняя собой.

Наклонившись вперёд, Макс прошёлся мягкими поцелуями по её спине, вызывая очередную волну мурашек вдоль позвоночника. Его ладони, сложившись чашами, подхватили её грудь, массируя потяжелевшие полушария, а пальцы оттянули каменные соски. Судорожно выдохнув, Кай качнулась вперёд-назад, скользя по его члену, но он удержал её, смазывая остроту ощущений, что только ещё больше разожгло её нетерпение.

– Макс, пожалуйста… – умоляюще прошептала она, и тот прикусил её плечо.

Одна его ладонь легла на её горло, а вторая нырнула между ног. Пальцы раздвинули налившиеся от возбуждения складочки и закружили по клитору.

– После оргазма ты ещё… ýже… – притянув её к себе и выпрямившись, Макс уткнулся носом в её щёку и задвигался размеренными толчками, рыча сквозь зубы: – Доводишь меня… до безумия… Хочу тебя… бесконечно долго… Снова и снова…

– Я и не прошу… останавливаться… Я твоя… на всю ночь…

– Одной ночи мало…

– На всю жизнь?..

– И даже после…

– Всегда буду… твоей…

– Детка…

Закинув руку ему за голову, Кай подавалась ему навстречу и, казалось, уже совершенно ничего не соображала, поглощённая их общими эмоциями. Не понимала, ни что говорил он, ни что отвечала сама. Да и не хотела понимать, впитывая слова на уровне ощущений. И единственно важным сейчас было то, как он держал её в своих сильных и горячих объятиях, как её тело отзывалось на его жгучие прикосновения и шёпот, как они сливались друг с другом словно в какой-то наркотической эйфории, одурманивающей её до потери сознания.

Макс чуть сильнее сдавил её горло, усилил напор пальцев, и Кай снова забилась в его руках, вонзаясь в его шею сзади ногтями. Но в этот раз он не стал ждать, когда она придёт в себя. Её пульсация на его члене отключила последние остатки разума и самоконтроля. Он жёстко загнул её вперёд, вынуждая опереться на руки, и, сжав ладонями её бёдра, начал грубо вбиваться: медленно, практически полностью выходя и тут же снова с силой и напором врываясь обратно на всю длину.

Слова и вид Кай, стоящей вот так перед ним на коленях с широко разведёнными ногами, затянутыми в белые чулки, пробуждали древние животные инстинкты, сдерживать которые было невозможно. И он насаживал её на себя всё жёстче и жёстче, чувствуя, как и сам стремительно приближается к разрядке.

Кай вскрикивала на каждый толчок и изгибалась. Ей казалось, что ещё немного, и она отключится. В глазах стояла дымка, а сквозь плотное марево вожделения в голове пробивалось только тяжёлое дыхание Макса, больше похожее на рычание, и громкие шлепки влажной кожи, когда их бёдра встречались снова и снова.

По телу словно пустили разряд тока, и Кай заскулила, заходясь в ещё одном оргазме – болезненном, но до одурения сладком. Рухнув сверху, Макс распластал её по матрасу и замер, утыкаясь лбом в её висок. Последнее, что она почувствовала, прежде чем окончательно провалиться в блаженную темноту, были его губы на щеке и крепко обхватившие её руки.

– Детка…