Красавица и игрок

Глава 9

Ронан

Разочарование обрушивается на меня. Мой взгляд упивается ее пухлыми губами, элегантной линией шеи.

— Почему?

— Это все усложнит. У нас есть история.

— Я собираюсь изменить твое мнение, — слышу я свой голос, подходя ближе к ней. — Во-первых, мы можем сохранять профессиональную атмосферу.

Она морщится.

— И когда ты уйдешь, я все еще буду здесь, разбираться с последствиями.

Я смахиваю ворсинку с ее плеча, моя рука задерживается, как будто у нее есть собственный разум.

— Я позабочусь о том, чтобы ты не была виновата, Нова.

Ее язычок высовывается и касается губы.

— Давай поиграем в это, — мурлыкаю я.

— Поиграем?

— Хм. Ты работала в баре. Я уверен, что ты играла в бильярд или бросала свою долю дротиков? — Я киваю головой к задней части комнаты.

Она думает об этом.

— Я не сильна в играх. Сабина уничтожает меня в шахматах. Стратегия никогда не была моим делом.

— Я тоже не очень хорош.

— Пожалуйста. Я не уверена, что это справедливо.

— Ты не похожа на женщину, которая отказывается от пари, Нова. Держу пари, ты не сможешь победить меня.

Она напрягается, ее глаза сужаются. Попалась.

— Пошли. — Я беру ее за локоть и веду к задней части.

Она берет древко дротика и проводит пальцами по лезвию на конце.

— Тогда давай сыграем в дартс. Каковы ставки?

— Если я выиграю, ты согласишься быть моей фальшивой девушкой. Ты решишь, чего хочешь, если выиграешь.

Ее взгляд медленно скользит по мне, останавливаясь на моих свободных нейлоновых спортивных штанах и старой футболке Питонов. Она хрустит костяшками пальцев.

— Давай сделаем это интересным. Мы бросаем три дротика. Тот, кто попадает ближе всех к яблочку, получает что-то каждый раз. Это благо.

— Хм, звучит так, как будто ты делала это раньше.

— У тебя в этой комнате много красивых вещей. — Она кивком головы указывает на телевизор с большим экраном. — Очень мило.

— Все в порядке. Я в деле. — Я так собираюсь надрать ей задницу.

Она наклоняет голову.

— Нам нужно попрактиковаться.

— Пожалуйста. — Я отодвигаюсь и позволяю ей встать за линию броска мишени.

Она бросает один, и он попадает в стену.

Я издаю смешок.

— Я разминаюсь, — отрезает она.

Ее следующие пять дротиков попадают в яблочко снаружи, и мои губы дергаются.

— Вот, позволь мне помочь. — Я подхожу к ней сзади и беру ее за руку. — Не придавай слишком большого значения пространству перед твоими ногами, иначе ты потеряешь устойчивость.

Она прислоняется ко мне спиной, когда я держу ее за руку для броска. Другая моя рука опускается к ее бедру, и ее тело совпадает с моим, подходит. Я делаю глубокий вдох, искры вспыхивают на моей коже.

Я прочищаю горло.

— То, как ты держишь дротик, называется хватом. Во-первых, не оказывай большого давления. Используй свой указательный палец… здесь… — Я ласкаю ее палец, кладя его туда, где он должен быть. — Найди, где уровень… вот и все… поддержи это большим пальцем, а затем используй другие пальцы…

Она двигается, чтобы занять лучшую позицию, и ее задница касается меня. Я заставляю свой член успокоиться. Мы стоим там несколько мгновений, ни один из нас не двигается.

Я делаю шаг назад.

— Теперь расслабь свою позу и отпусти напряжение. Не отрывая глаз от доски, пусть твои локти находится в удобном фиксированном положении. Хорошо. Когда ты бросаешь, двигай рукой, бросай, как будто это бумажный самолетик, но не меняй локоть. Попробуй освободить все пальцы одновременно. Если ты этого не сделаешь, ты испортишь стабильность дротика. Вытяни руку, как будто она нацелена на цель, в которую ты хочешь попасть.

Она бросает, и дротик попадает в кольцо с тройным счетом за пределами яблочка.

Из нее доносится ворчание.

— Черт возьми.

Она бросает еще несколько, промахивается, затем хмуро смотрит на меня.

Я тренируюсь, немного опрометчиво выполняя свои броски, чтобы укрепить ее уверенность.

Начинается соревнование, и я иду первым, мой удар попадает в яблочко и влево. Она подходит к линии и одаривает меня милой улыбкой, которая, я знаю, немного лукавая, затем бросает дротик и попадает в середину яблочка. Она ахает, затем хлопает в ладоши с выражением восторга на лице.

— Ты только посмотри на это? Я выигрываю первая!

— Удачный выстрел, — бормочу я.

— О чем я должна просить? — спрашивает она, постукивая себя по подбородку.

— Пожалуйста, не бери мой телевизор. Мне нужен мой футбол в эти выходные.

Она смеется, когда ее взгляд останавливается на мое футболке, и я удивленно приподнимаю бровь. Я дергаю за ее конец.

— Ты хочешь мою футболку? Раньше ты была моим фанатом…

— Нет. — Она садится и крутится на барном стуле. — Мне нужен Хейсман. Я знаю, что ты не отдашь это навсегда, но я хочу, чтобы он был, по крайней мере, скажем, на месяц.

Я разразился смехом.

— Это мой ребенок. Я целую его каждое утро!

— Ты согласился на что угодно. К тому же, он будет недалеко от тебя. Прямо по соседству.

Я выдыхаю.

— Ты можешь получить его на одну неделю. Ты должна держать его подальше от Спарки. Держи температуру воздуха от шестидесяти восьми до семидесяти двух. Не ставь его рядом с чем-либо…

— Готово! — Она спрыгивает с табурета, подходит к Хейсману, поднимает его и обнимает. — Он такой красивый. И жесткий.

— Не используй это для сексуального удовольствия, — отвечаю я с усмешкой.

— Хорошо. Может быть. — Она плавно возвращается к мишени, ставя трофей рядом со своим телефоном на стол. Она использует свой телефон, чтобы включить музыку, и звук песни Отиса Реддинга My Girl наполняет комнату. — Все в порядке! Давай сделаем следующий раунд. — Она напевает песню, поднимая дротик, бросает его и попадает точно в центр.

— Ты акула дротиков, — обвиняю я, занимая свое место. — Признай это. Твои тренировочные броски были тотальной собачьей чушью.

— Я сказала, что я не сильна в стратегических играх… но я люблю дартс.

— Ты меня разыграла.

Я качаю головой, затем бросаю, попадая близко к ней. Мы оба спешим к доске, чтобы проверить дротики.

— Ничья, — говорю я. — Каждый из нас получает желание.

Она прикусывает губу.

— Ты выбираешь первый.

Мой взгляд задерживается на ее майке.

Она использует свой техасский акцент на мне.

— Это не дартс с раздеванием, дорогой. Моя рубашка не снимается.

— Хорошо. Я хочу твой лифчик на неделю.

— Нет.

— Ты получила мой трофей и не можешь обойтись простым лифчиком? Ух ты.

— Фу. Ты нытик. — Она прячет руки под рубашку и двигается, очевидно расстегивает его, затем вытаскивает из декольте. Все очень профессионально. Ее соски просвечивают сквозь рубашку, а груди покачиваются. Она бросает его мне, и я ловлю красную кружевную ткань.

Я подношу его к лицу, затем провожу языком по краю одной из чашек.

Дыхание со свистом вырывается из нее, ее ресницы трепещут.

— Ронан… я… что ты делаешь?

Что-то, чего я не должен, но…

— Я никогда не говорил, что буду играть в чистую игру.

— Не используй это для сексуального удовольствия, — ворчит она. — Хорошо, мое желание… — Она делает паузу. — Я хочу ты… чтобы надел мой лифчик.

— Ты злая женщина.

— Правила есть правила.

В этой игре нет правил. Мы играем друг с другом, и мы оба это знаем.

— Я никогда раньше не носил женское нижнее белье, — говорю я, покачивая им перед ней. — Мне нужна помощь.

Она забирает у меня лифчик.

— Даже одеться сам не можешь. Бедняжка. Благослови твое сердце господь.

— Ах! Я знаю, что это значит. Просто надень это на меня и поклянись, что никогда никому не расскажешь.

Она застегивает на мне проймы, затем застегивает бретельки на плечах. Она пристраивается позади меня и тянет, потом кряхтит.

— Конечно, это не сломается. — Она поворачивает меня лицом к себе, затем раздувает чашки. Они заканчиваются между моим горлом и верхней частью груди.

— О да, ты такой сексуальный, — бормочет она, и я смеюсь; затем я ловлю себя на отражении в зеркале за мини-баром и стону.

— Это возмутительно.

— Да. Ронан Смит в нижнем белье. У меня TMZ на быстром наборе… — Она тянется к своему телефону, и я вырываю его из ее рук.

— Никаких фотографий. Приготовься проиграть, милая. Давай сделаем это снова. — Я готов выиграть это дело.

Она бросает на меня многозначительный взгляд.

— Мне интересно, почему ты не попросил меня быть твоей поддельной подружкой.

— Потому что я уверен в себе. — И этот лифчик, самая чертовски сексуальная вещь, которую я когда-либо видел. Полностью собираюсь подрочить на это. Мы снова бросаем, и я выигрываю. — Да! — Я сжимаю кулак, пока она хмурится, уперев руки в бедра.

— Чего ты хочешь?

Я думаю об этом.

— Во-первых, мы должны сделать больше, чем три броска. Ты в деле?

— Может быть. — Она смотрит на Дарта Вейдера. — Я бы хотела темного злодея. Я могла бы повесить на него одежду или потанцевать с ним. Так чего же ты хочешь?

Я скольжу по ней взглядом.

— У тебя не так уж много с собой.

— Это правда. Я довольно бедна. — Она выставляет один сапог, демонстрируя длинную, стройную, загорелую ногу. — Как ты относишься к ботинкам?

— Они не моего размера.

— Но это одна из моих самых ценных вещей.

— Ложь. Они из средней школы. Я хочу поцелуй, — бормочу я.

Она вальсирует ко мне, покачивая бедрами. Затем, быстро, как молния, она протягивает руку и расчесывает волосы на на моей покрытой шрамами щеке.

У меня перехватывает дыхание, когда она медлит, ее пальцы слегка ласкают линию от моего виска к моей шее. Мое сердце сжимается, колотится в груди, жаждет… чего-то, чего я не могу иметь.

Она пристально смотрит на меня.

— Мне нравится твое лицо. Это ты. О, ты был симпатичным до появления шрамов, на самом деле, мне нравилось называть тебя Генри Кавилл… Эта линия подбородка чертовски привлекательна, но теперь… — Ее плечи сдвигаются. — У тебя есть характер. Значение. Ты выжил и вышел с другой стороны ущербным… но красивым.

Я хмурюсь, пытаясь понять, как я отношусь к ее словам.

— Я не красив.

— Красота не снаружи. Я научилась этому на конкурсах красоты. Я встретила несколько красивых женщин, которые были уродливы внутри, а некоторые были невероятны. Красота — это то, как мы продолжаем жить, жизнь, которую мы создаем вокруг себя. Жить осмысленной жизнью. Честно говоря, я не уверена, что я там. Я очень стараюсь. Мы все такие. Я знаю, что возвращение домой пошло мне на пользу, хотя причина печальна. Честно говоря… — Она вздыхает с задумчивым выражением на лице. — Мне нужен был якорь в моей жизни, чувство принадлежности, и Сабина и дом — это то, что мне нужно. — Она смеется. — Посмотри на меня. Я заставляю нас говорить о серьезных вещах, когда мы должны метать дротики.

До меня доходит, что у меня нет якоря, если не считать тренерства.

Возможно, она первая женщина, которая когда-либо целовала мои шрамы. Конечно, я был с женщинами с тех пор, как провел ночь с Новой — беззаботными, молодыми женщинами, которых я мог забыть — и обычно они просто притворялись, что моих шрамов там не было. Возможно, они не знали, что сказать. Возможно, они просто хотели забыть об их существовании.