Красавица и игрок

Скитер отскакивает назад.

— Я видел это. Жуткий ползучий черт ползал в твоей голове. — Он указывает своим палец на меня и Ронана. — Вы все заражены и должны быть помещены в карантин!

Я открываю рот, когда моя голова внезапно начинает зудеть. Я стараюсь держать руки опущенными. Я не хочу прикасаться к ним.

— Скитер, ты должен проверить меня, — говорит ему Соня.

Его глаза вспыхивают.

— Я? Нет!

— Да, — говорит она. — Ты единственный, кто в безопасности!

Он морщится.

— Хорошо.

Соня садится на табурет, пока Скитер сглатывает, затем проводит руками по ее волосам. Она выпускает хм, звук. Скитер ничего не замечает.

— Что дальше? — Ронан тихо спрашивает меня, выключая песню.

Я нервно выдыхаю.

— Мы заканчиваем уроки, идем в аптеку, а затем занимаемся бизнесом.

— У тебя нет вшей! — Скитер объявляет об этом несколько минут спустя, а затем обнимает Соню за плечи сжимая. — Мы счастливчики. Этих двоих ждет адский день. Он ухмыляется, затем помогает Соне подняться.

Она немного спотыкается, падает на него и наклоняет свое лицо к его лицу. Скитер смотрит на нее сверху вниз… одна секунда, две, три, четыре, пять, шесть…

— У них что, момент ”У нас нет вшей" или "ты мне нравишься"? — Я бормочу.

Ронан улыбается.

— Давайте позволим им разобраться в этом.

Мы выскальзываем из шкафа и закрываем дверь. Он пишет директору, чтобы сообщить ему, что мы уходим, затем отправляет массовый текст тренерам, чтобы они справились с его тренировками и проверили всех игроков. Я занята тем, что отправляю одно сообщение Сабине, чтобы она поехала к Лейси домой и осталась, пока я не проведу дезинфекцию в нашем доме. Я не упоминаю о ситуации. Я проверю ее, когда она вернется домой.

— У нас вши, — говорю я удивленным тоном, когда мы идем по коридору.

— Маленькие ублюдки, — бормочет Ронан.

Эндрю поворачивает за угол, глядя только на меня.

Ронан переплетает свои пальцы с моей рукой.

Мы выходим на улицу и спускаемся по ступенькам, пока он провожает меня к моей машине. Я открываю ее, и прямо перед тем, как я проскальзываю внутрь, я бросаю на него долгий взгляд, вспоминая подарок Эндрю в гостиной.

— Ты оставил эту розу на моем столе в первый день.

Он окидывает меня взглядом, лицо абсолютно непроницаемое.

— Думаешь?

— Да, футболист, ты это сделал. Действительно. И мне это нравится. — Я чешу голову, посылаю ему воздушный поцелуй, а затем закрываю мою дверь и завожу мою машину.

— Ты слишком бодро относишься к этому, — бормочет Ронан, когда мы сидим в его кабинете в его доме на глубоких креслах.

Я напеваю Jolene, но остановилась, когда заметила бледно-голубую пластиковую шапочку для душа на его голове. Увидеть восхитительно горячего, мужественного мужчину в шапочке от вшей — это одна из лучших вещей на свете.

Мы поехали в аптеку порознь, провели полчаса, наполовину в ужасе, наполовину удивляясь разным безрецептурным маркам. Мы купили самые сильные, а затем поехали к нему домой. Прочитав инструкцию, мы поняли, что нам нужно сложить одежду в сумку и переодеться. Он одолжил мне пару шорт Nike и футболку Питонов, которые я бесстыдно собираюсь оставить себе. Надеюсь, он не видел, как я ее нюхала.

Мы очистили столешницу на острове, тщательно перечитали инструкции и приступили к работе. Я нанесла его лекарство от вшей, а он нанес мое. Теперь мы в его кабинете, ждем, когда истекут наши сорок пять минут. Мы играли в дартс и бильярд, а потом он устроил мне экскурсию по своим памятным вещам. Он говорит мне, что у него есть еще коробки в специальном хранилище, которые он еще не распаковал. Я предполагаю, что они все еще упакованы, потому что он не планирует оставаться.

Таймер на его телефоне срабатывает, и он убирает Пса с дороги и встает.

— В моей хозяйской ванной комнате есть две раковины. Мы можем полоскать волосы в одно и то же время. Это нормально?

Я киваю и следую за ним в его спальню наверху. Она выкрашена в темно-серый цвет, а одеяло — в нежно-белый. Я просматриваю его фотографии и останавливаюсь.

Он возвращается, чтобы найти меня.

— Это мои сестры и мама.

Это старая фотография, и ему, может быть, шестнадцать, все еще на той неловкой стадии балансирования между подростком и взрослым. Он красивый, его волосы до плеч, ухмылка на лице. Его сестры младше, и он держит руку на каждой из них. Его мама стоит позади него, улыбаясь, ее руки широко раскинуты вокруг них, когда они прижимаются друг к другу. У меня покалывает в горле.

— Ты думаешь о своей маме? — тихо спрашивает он и кладет руки мне на плечи позади.

Я прислоняюсь к нему спиной, и моя шапочка для душа лежит у него на груди, но ему, кажется, все равно.

Момент спонтанный и простой — два человека, которые легко подходят друг другу. Я вздыхаю.

Почему мне кажется, что мы знаем друг друга целую вечность?

— Немного. В основном, я просто думала о том, каким счастливым ты выглядишь. — Я делаю паузу. — Я хочу этого однажды. Семья, дети…

— У тебя это будет, я имею в виду, когда встретишь подходящего человека.

— А чего ты хочешь? — Я спрашиваю. — Знаешь, помимо футбола.

— Помимо футбола… Друзья. И, как ты сказала, жить осмысленной жизнью, и для меня, я думаю, что означает помогать другим. Вот что такое книжный магазин. Технически я не владею им и не управляю им. Я пожертвовал его городу после того, как купил, и попросил, чтобы они наняли молодых людей для управления им. Это полезно для общества и детей. Когда-нибудь я хотел бы открыть бесплатный лагерь для детей, чтобы они приходили и учились футболу у профессиональных игроков. Я думаю, это просто идея.

Я вспоминаю тот рекламный щит с грамотностью, который был у него в Нью-Йорке, его идеальное лицо, эту широкую улыбку, которая гласила: "Я владею миром". Был ли он тогда таким же добрым, как сейчас? Я так думаю. Только теперь он человек, который держит людей на расстоянии, чтобы сохранить свое сердце. Единственными исключениями, похоже, являются Тоби и команда. Я наблюдала за ним на поле, за светом в его глазах, когда он тренирует. Будет ли он скучать по этому, когда уйдет? Будет ли он скучать по мне?

— Ты хочешь когда-нибудь создать семью? — Я спрашиваю.

Он напрягается, и я оборачиваюсь, когда его голубые глаза темнеют, в их глубине чувствуется уязвимость.

— Я всегда хотел этого, знаешь, раньше, но теперь… Я не могу этого сделать. — Он отводит взгляд от меня и пожимает плечами, покусывая нижнюю губу.

У них с Уитни были планы на детей, и я жду, что меня охватит ревность, но этого не происходит. Нежность поднимается внутри меня, из-за его боли. За его потерю.

Я потеряла своих родителей, но никогда не имела родственной души. Я улыбаюсь.

— Нам лучше снять это с себя, пока оно не обожгло нам головы.