Красавица и игрок

Глава 18

Нова

Вытянутое лицо Ронана наклоняется ко мне, когда он несет меня в дом.

— Как ты себя чувствуешь?

— Как будто меня тошнит, — говорю я, желая, чтобы кипящая лава в моем животе успокоилась.

Он толкает дверь и врывается в кабинет.

Сабина встает с дивана.

— Что случилось?

Мой желудок снова урчит, и я вырываюсь из хватки Ронана. Он не хочет меня отпускать, но наконец-то делает. Я цепляюсь за лестницу, у меня кружится голова.

— Я не знаю, у меня никогда такого не было… — Я останавливаюсь, хмурясь. — Если только…

Сабина читает мои мысли.

— Ты ела моллюсков?

— У тебя аллергия на моллюсков? — Рявкает Ронан. — Почему ты мне не сказала? Где находится чертов ЭпиПен!

Сабина наклоняет к нему голову.

— Сохраняй спокойствие. Ей не нужен ЭпиПен. Это не так серьезно. Аллергия на моллюсков может возникнуть в любое время, в основном, когда ты уже взрослый человек. Это началось, когда ей было двадцать пять, и она ела лобстера, когда мы были в отпуске в штате Мэн. После этого мама объявила Мэн, худшим местом в Соединенных Штатах. С тех пор ее реакции происходили два раза, и все случайно. Один раз она ела суп из моллюсков, другой — суши. Мама сказала, что ей никогда не следовало ходить в это суши-заведение.

— Я заказала вегетарианские роллы, — слабо говорю я.

Она игнорирует меня.

— Как бы то ни было, что-то пошло не так. Нова не ест большинство морепродуктов или курицу. Я не знаю точно, почему она ненавидит курицу, но она ее ненавидит. Когда она ест моллюсков, она чувствует слабость, ее рвет, у нее появляется сыпь на животе, а иногда понос…

— Ладно, хватит, — говорю я, мои плечи опускаются, когда я тащусь вверх по лестнице. — В пироге с заварным кремом могли быть крабы или омары. Я не спрашивала, а должна была спросить. Я съела всего несколько штук. Принеси Бенадрил, Сабина.

После того, как я нажала на термостат, я добираюсь до ванной рядом со своей спальней, и меня снова тошнит. Склонившись над раковиной, я умываю лицо и вытираю его насухо. Дверь открывается, и входит Ронан с лекарством.

Нахмурившись, он садится на край моей ванны и достает свой телефон, прокручивая его.

Я принимаю Бенадрил, затем гримасничаю, глядя на свое белое лицо в зеркале.

Его голос резок.

— У тебя затрудненное дыхание, отек горла или быстрый пульс?

Я выпиваю Спрайт, который он принес.

— Не ищи это в своем телефоне. Это только напугает тебя. Я буду в порядке через несколько часов. Ты должен вернуться на вечеринку. По-настоящему. Это всего лишь легкая реакция.

Он стоит, нахмурившись.

— Если ты думаешь, что я тебя брошу, ты сумасшедшая.

Я выдыхаю.

— Прекрасно. Помоги мне снять это платье. — Я кладу руки на раковину, цепляясь за край.

Он расстегивает молнию на спине, снимая ее с моих плеч. Его пальцы проводят линию по моей спине.

— Я никогда не видел тебя больной.

— Это случается.

— Ты всегда такая бодрая и… — Он отходит от меня на шаг, поднимает мое платье и кладет его поверх корзины.

— Это пройдет, — уверяю я его. — И я снова начну злиться на тебя.

Сняв свои стринги и кружевной лифчик, я делаю маленькие шажки и держусь за стену, когда протискиваюсь мимо него и включаю душ. Я бросаю на него взгляд через плечо.

— Можно мне уединиться?

— Нова… я хочу кое-что сказать. Я испортил нам момент с кладовкой. — Он дергает себя за волосы, его лицо кривится. — Внутри меня стена страха. Я застыл и не знаю, как с нами обращаться. — Он опускает голову, затем смотрит на меня. — Я ненавижу, когда мы в ссоре.

Часть меня наслаждается этой открытой стороной Ронана, но другая часть, самосохранение, не хочет быть обиженным. Я заставляю себя улыбнуться.

— Хорошо, я рада, что ты это сказал. Могу я сейчас принять душ?

Он прикусывает нижнюю губу, пока его глаза скользят по моему лицу.

— Что, если у тебя начнет опухать горло? Нам нужно убедиться, что твое состояние не ухудшается с каждым воздействием. Я хочу побыть в ванной.

— Ронан… — Мои слова останавливаются.

— Я просто хочу убедиться… — Он трет лицо. — Уитни умерла при мне, Нова.

— Это была не твоя вина. Это была буря. И я даже близко не настолько больна. Бывало и хуже с гриппом.

Я замечаю дрожь в его руках.

— Внутри я знаю это, я знаю, но… Я чувствую, что нахожусь на перепутье, знаешь большом, и я собираюсь все испортить, потому что на меня нельзя положиться. Я не могу. Я всю свою жизнь работал, чтобы быть лучшим. Я пришел из ничего, и я достиг того, чего некоторые люди никогда не делают. Хейсман. Невероятная карьера. Команда, которая восхищалась мной. Девушка, которую я любил. Как будто мой мир был настолько идеален в те годы, что я никогда не думал, что случится что-то плохое, и я потерял бдительность! Я потерпел неудачу! — Он тяжело вздыхает. — Эта неделя была дерьмовой, и сегодня, видя тебя больной, я просто возвращаю это чувство неадекватности. Даже с этим городом я беспокоюсь о том, что могу разочаровать их, оставить своих игроков. Они думают, что я великий тренер и человек, но что, если я их тоже подведу? Они не могут себе этого представить, но что, если я не смогу получить им этот трофей? Они так этого хотят, и они возложили всю эту ответственность на меня, и иногда это кажется сложнее, чем играть за Питонов. По крайней мере, тогда я зависел от других людей в игре, и у меня есть другие тренеры, но это я, только я. Эти люди любят меня; они возвели меня на пьедестал, и это пугает меня. Их ожидания, вера в то, что я собираюсь их спасти. Я говорю громко и поддерживаю их — черт возьми, я великолепен в том, чтобы заставить людей поверить в себя, но я не верю в себя! Я больше не храбрый! Я потерял ее где-то по пути не знаю, как ее вернуть. Насколько это хреново? — Он резко останавливается. — Господи, ты больна, и вот я здесь, достаю тебя…

Мое сердце смягчается от его признания.

— Ронан, нет, выпусти это. Это полезно для тебя. Говори свою правду, помещай ее во вселенную, чтобы ты мог завоевать ее позже.

Он поворачивается и смотрит на меня. Его глаза закрылись.

— То, что ты говоришь… Я скучал по тебе…

Я вздыхаю, прерывая его.

— Ронан, я здесь для тебя как друг, но…

— Дай мне закончить. — Он делает глубокий вдох, затем сглатывает. — Нова, той ночью в Нью-Йорке, когда мы встретились, я думаю, что я… — Он резко останавливается, его руки сжаты, когда он смотрит в пол.

Я выдавливаю улыбку, неуверенная в том, что он пытается сказать, в то время как мой желудок сжимается от еще большей тошноты.

— Это был бурный опыт для нас обоих. Можем ли мы поставить точку в этом?

— Ты в порядке? — Он бросается ко мне.

— Пирог с заварным кремом меня не убьет.

Он изучает мое лицо, затем кивает.

— Хорошо. Я уверен, что ты права. — Он опускает крышку унитаза.

— Иди в душ, принцесса. Я буду сидеть здесь на случай, если я тебе понадоблюсь.

Пятнадцать минут спустя я выхожу. Он стоял за дверью, пока я вытиралась, затем подал мне старую ночную рубашку из Нью-Йоркского университета. Мои мокрые волосы спутанными прядями падают на лицо, когда я иду к туалетному столику. Я сажусь, и он расчесывает мои волосы, затем берет меня за руку, пока мы идем к кровати. Он откидывает покрывало слева, и я проскальзываю внутрь. Он укутывает им меня.

Он показывает на " Искусство войны " на моей тумбочке.

— Ты это читаешь?

— Не будь странным из-за этого.

Он одаривает меня полуулыбкой.

— Какая твоя любимая часть?

— Часть о музыкальных нотах, цветах и вкусах. Как есть только горстка каждого, пока каждый из них производит миллионы звуков, оттенков и вкусов.

— Я знаю одного.

— Конечно, знаешь. Твой мозг… — Я имитирую что-то взрывающееся.

Он улыбается, затем теребит мою фотографию с мамой и Сабиной на моей тумбочке.

— Ты заслуживай всех замечательных вещей в мире, Нова. Я не такой.

Наши глаза прикованы. Его слова были мягкими, и я услышала в них звон правды, что он верит в это. Я не позволяю грусти и разочарованию, которые я чувствую, всплыть на поверхность. Я отталкиваю их, потому что я заслуживаю чего-то потрясающего. И когда-нибудь у меня это будет.

Я вытаскиваю свою руку из-под одеяла и беру его.

— Эй. Вот еще одна цитата, которая мне нравится, специально для тебя. Есть тысяча сражений и тысяча побед, и, несмотря на все это, ты должен верить в себя… и тому подобное. Это не точно, но ты уже знаешь, что я не сильна в запоминании цитат.

Он сжимает мою руку.

— Забавно.

Сабина входит в дверь.

— Ты в порядке? — В ее голосе есть резкость. — Мама пошла спать и так и не проснулась.

Ах… я полагаю, после суматохи внизу у нее было время поволноваться. Я широко раскинула руки.

— Все в порядке, как дождь. Ты можешь поспать со мной, если хочешь. — Она делала это в течение первых двух недель, пока я была здесь.

Она потирает свое кольцо, ее взгляд метнулся к Ронану, который плюхнулся в пухлый шезлонг рядом с моей стороной кровати. Спарки ходит по спинке стула, затем спрыгивает с плеча Ронана и сворачивается у него на коленях. Ронан бросает на него мрачный взгляд, но не трогает его с места.

— Странный кот.

— Тренер собирается остаться? — Спрашивает Сабина.

Я смотрю на него.

Он гладит Спарки.

— Я уйду, если это беспокоит тебя, Сабина

— Это не беспокоит, — говорит она. — Ты мне нравишься, все в порядке. Только не храпи, ладно?

Улыбка мелькает на его лице, когда он откидывает голову на подушку.

— Понял.

Мои конечности тяжелеют, когда я расслабляюсь на прохладных хлопковых простынях.

— Ползи ко мне, — говорю я своей сестре.

— Мы можем спеть? — она спрашивает.

— Абсолютно.

— Долли?

— Кого же еще? — Я отвечаю.

— Острова в потоке или Ты снова здесь?

— Тебе решать, — говорю я.

Одетая в шорты и мешковатую рубашку, она заползает ко мне сзади, обнимая меня за талию. Я сжимаю ее руку, переплетая наши пальцы вместе, когда ее голос напевает

— Вот ты снова пришел…

Я пою припев вместе с ней.

— Я никогда не оставлю тебя, — говорю я ей, мой голос дрожит. Она прижимается ближе. Мои глаза встречаются с глазами Ронана через темную комнату. Он не убрал свой взгляд с меня.

Иди домой, я говорю.

Он качает головой. Нет.

Я вздыхаю, и прежде чем я могу придумать, что еще сказать, усталость и сон затягивают меня. Позже, я не знаю когда, я чувствую руки на своей голове, прикосновение его губ к моему лбу, а потом я снова в стране грез, в месте, где Ронан не боится любить …