Ты мой выигрыш

Свидетелей не осталось. Это постоянно наталкивало меня на мысль о том, что ребенок может быть жив. Спросить отца на прямую я не мог — он бы сказал, что у меня крыша едет. Поэтому я еще немного помучился и бросил все поиски, погружая себя в пучину ненависти и боли.

Васька о моих горестях знал, я же ему душу периодически изливал. Это именно он достал медицинскую карту Лизы. Проверил ее и не нашел ничего странного…

Телефонный звонок заставляет меня сбавить немного напряжение. Звонит отец. Нажимаю кнопку приема вызова и тут же слышу его голос, привыкший отдавать приказы:

— Сегодня в мэрии благотворительный прием, не забудь, что ты должен быть на нем вместе с Ваней.

— Помню, — огрызаюсь я.

— Прекрасно. Как прошли похороны? Простился с другом, — он нарочно делает акцент на последнем слове.

— Простился, — грублю ему.

— А вдову утешил? — сарказм льется из каждого его слова.

— Я не за этим туда ходил. Ты это знаешь.

— Знаю, Максимка, знаю. Ты же у меня умный сын, глупостей делать не будешь.

Он отключается, а я со всей дури кулаком в дверь бью. Так сильно, что слышится хруст обшивки двери, а водитель испуганно оборачивается назад и со страхом говорит:

— Мы на месте.

— Хорошо, жди меня тут.

Водила провожает меня со страхом в глазах, потому что знает — я безбашенный псих. Если что не нравится или я не в настроении, могу и в морду без слов дать.

Застаю друга в кабинете. Он молча здоровается. Подходит к двери и закрывает ее на ключ. А потом присаживается за стол. У меня уже сил нет терпеть, а он, как будто, издевается. Не спеша берет какие-то бумаги и раскладывает их.

— Ты меня специально выводишь из себя что ли? — рычу я от нетерпения.

— Нет, просто хочу все нормально рассказать, — спокойно отвечает он.

— Говори, — вырывается у меня сквозь зубы.

— Сегодня к нам девушку привезли на скорой. Когда звонили, сказали, что у нее перелом тазовых костей, а вышло, что она беременна, и роды уже больше восьми часов длятся. Воды давно отошли. Ребенок умирал. Но, слава Богу, успели спасти и мамашку и ребеночка.

— И что дальше? — меня уже трясет.

— Дура эта насмотрелась всего и решила рожать по современной методике — в воде. Тем более, что у нас появилась клиника, которая работает в этом направлении. Но что-то пошло не так и женщину срочно доставили к нам. Вот это ее медицинская карта, которую она привезла с собой. Там есть заключение ее горе-врача. Обрати внимание на подпись.

Он кладет передо мной небольшую книжицу и тычет пальцем. Почерк неразборчивый, как у всех медиков, но подпись впечатляющая и запоминающаяся. Куча крючочков и загогулинок, как у президента, блин.

— А теперь посмотри сюда, — Вася протягивает мне похожую книжицу, но более старую. — Обрати внимание — та же самая подпись.

Верно. Подписи одинаковые. Смутная догадка проскальзывает в голове. Друг, будто читая мои мысли, говорит:

— Я подпись Кормилицына сразу запомнил, когда знакомился с историей родов Маши. Не может у двух совершенно разных людей быть до последнего крючка одинаковая подпись.

— Спасибо, — благодарю друга, а внутри все кипит от напряжения. — Давай адрес.

Климкин пишет на бумажке адрес и название клиники. Отдает ее мне. При этом друг внимательно меня изучает. Создается ощущение, что он хочет сказать мне еще что-то.

— Это, ведь, не все? — задаю я вопрос.

— Да, — друг достает из стопки бумаг еще одну пожелтевшую от времени медицинскую карту. — Мне тут на днях деда привезли. Со второго этажа выпрыгнул, ноги сломал. У него шизофрения. Я делал по нему запрос в диспансер, ну и, сам не знаю почему, запросил данные на Лизу, — небольшая тишина, — Макс, ты знал, что после родов она сразу попала в психушку и несколько раз пыталась покончить жизнь самоубийством?

Что? Я чувствую, как расширяются мои зрачки… Психушка, самоубийство? А вот этого я точно не знал…

Бл***ь, что за ху***я, зачем она хотела умереть?

— А теперь подумай, друг, — не унимается Васька, — может ли женщина, которая не желала ребенка и стремилась избавиться от него, так настойчиво пытаться умереть? Поверь моему опыту: Лиза не виновна в случившемся. И пора бы тебе открыть глаза и серьезно поговорить с отцом, он, явно, причастен к этому.

— Ладно.

Отвечаю я и выхожу, не прощаясь. Климкин не любит моего отца. Когда-то папенька хотел построить в нашем городе новую многопрофильную клинику. Субсидии, предназначенные для городской больницы были урезаны и пошли на стройку, но что-то не срослось. Теперь у нас есть огромный торговый центр, а больница, местами, нуждается в хорошем ремонте. Васька снова повторил одну и ту же свою фразу — поговори с отцом.

Да говорил я с ним! Неоднократно! Но результат один и тот же — он ничего не знает! Отец, вообще, не интересовался Лизой, пока не узнал о трагедии. Я ему не верю. И пробовал проверить все, но другие только подтверждали его слова. До сегодняшнего дня. Если этот доктор и есть тот самый Кормилицын, то уже вечером я буду знать правду. Мои ребята умеют вытрясать правду из людей.

Я готов прямо сейчас сорваться и ехать по адресу, который мне дал Вася, но унимаю свою прыть. Вместо этого еду в клуб, а по дороге сосредоточенно думаю. Нужно действовать аккуратно.

Получается, что смерть этого врача инсценировали… Это было выгодно. Кому? Только моему отцу! Ни у кого в городе в тот момент не было таких денег и связей, чтобы провернуть такую схему. Может и роды прошли по другому сценарию? Боже! Я придурок! Конченый дол****б! Не видел очевидные факты! А на них все указывало! Я поверил человеческой лжи. Мой отец основательно приложил руку ко всей этой истории. Всех, кто что-то знал о родах, убрал. Меня, после возвращения из армии, быстро в Европу сплавил. Потом его «сердечные» уговоры жениться на Алиске… Наш с Лизой малыш умер не по ее вине, этого хотели другие! Вот и роды у нее принимал неопытный врач. А потом, чтобы скрыть чужое преступление, во всем обвинили ее. И она, бедная моя, умереть пыталась, потому что жить не хотела. Малыш умер, я ее во всем обвинил… Дурак, какой же я дурак… Мой отец, не желал, чтобы правда вылезла наружу. И теперь, когда я захотел вернуть Лизу, он пускает в ход тяжелую артиллерию…

Липкий, холодный пот выступает на лбу. Нет, мне не страшно. Я в ужасе! Столько лет я жил рядом с монстром, называл его отцом, верил ему. Я же прекрасно знаю, что для него нет ничего святого, но все равно живу по его правилам и не перечу. Хватит! Я докопаюсь до правды во чтобы-то не стало!

В перевозбужденном состоянии приезжаю на работу. Мне сейчас нужен только один человек, но об этом никто не должен знать. Захожу в кабинет и закрываю дверь. Достаю из ящика стола простой телефон и набираю нужный мне номер:

— Есть работа, жду тебя через час в клубе.

Отключаюсь и выключаю мобильник.

Если во всем этом замешан мой отец, то действовать нужно максимально скрытно. Значит с поездкой к врачу придется повременить. Необходимо подготовиться. И у меня уже есть план, как нам официально пообщаться с медиком.

Открываю небольшое, секретное отделение в столе и достаю оттуда фотографию. Смотрю на нее — я сам сделал это ото Лизы в день ее совершеннолетия. Здесь она в простом голубом платье. Смотрит на меня и улыбается. Солнце играет в ее распущенных волосах, а в шоколадных глазах столько любви…

— Любимая, — шепчу, как больной, и пальцем глажу ее лицо, — скоро мы узнаем правду…

Еще несколько минут любуюсь и убираю фотографию обратно. Это моя тайна. Никто не знает о ней.

Чтобы хоть немного отвлечься от свалившегося сегодня на меня, решаю заняться братом Левшина. Этот тип давно мне пакостит. Нужно его проучить. Дмитрий Левшин известный в городе риэлтор. Пользуется популярностью, так как надежен и честен. Но я прекрасно осведомлен о его «честной» работе. Димон не чурается немного «замараться». Пора вывести его на чистую воду. Звоню своему заму. Нужная мне информация будет лежать на моем столе уже к концу дня.

Уже собираюсь убрать телефон в карман, как он оповещает меня о входящем сообщении от неизвестного мне номера. Открываю СМС-ку и читаю: «Ни за что не верь своему отцу! Он тебе врет. Врач жив. Он знает правду. За тобой следят. Будь осторожен».

Что за бред? Набираю номер, с которого пришло сообщение, но: «Абонент отключен или временно недоступен». И как это все понимать?

Кто этот тайный доброжелатель? Хрень какая-то. Раздается стук в дверь, а потом она быстро открывается, впуская высокого, стройного мужчину, который подходит к моему столу и протягивает мне руку.

— Здорова, — басит он. — Я так понимаю — дело весьма важное?

— Да, ты прав, — киваю ему на кресло, чтобы присел. — Дело очень важное: нужно разрушить карьеру моего отца и лишить его всех денег.

У моего собеседника брови ползут вверх от удивления. Но я пропускаю будто не замечаю этого. Пора показать папочке, где раки зимуют.