Не искушай меня

Глава 12

Обри

Макс занимал все мои мысли, хотелось мне того или нет. Мысленно я снова и снова прокручивала наши разговоры. Ругала себя за то, с какой легкостью разговаривала с ним. Яростно противилась своему желанию поделиться той частью себя, которую специально ото всех скрывала. Но больше всего меня озадачивает несвойственная мне реакция на человека, которого я практически не знаю, кому не доверяю и не хочу раскрывать свои секреты.

Тогда почему я не сумела быть сильной? Почему проявила уязвимость, которую, думала, уже потеряла?

Уверена только в одном: я должна учиться на своих ошибках и помнить, кем на самом деле является Макс и кем должна быть я.

Несмотря на его красивые голубые глаза и сексуальную улыбку.

И, безусловно, я буду игнорировать не поддающееся логике желание увидеть его снова.

Даже если я очарована мужчиной, который протащил своего младшего брата в столовую, чтобы тот смог поесть. Даже если очень заинтересована в человеке, который сорвал цветок с холодной земли в январе и подарил его мне с улыбкой на лице. Все мое внимание поглощено парнем, который поделился тем, как его пугает, что он может потерять себя из-за зависимости, контролирующей его.

Я чувствую настойчивую необходимость помочь ему исправиться. Я чувствую эту необходимость. Она где-то рядом с моей непоколебимой решимостью, ожидающей, когда я признаю, что хочу быть той, кто согреет его и позаботится о нем.

Макс прав. У меня очень развит комплекс спасателя.

Был субботний вечер, и я обещала сходить с Бруксом в «Манию» еще раз. Мы не часто виделись после того неудачного занятия в группе поддержки. Он принес мне суп и кино, как и обещал, но впервые я почувствовала между нами странные недомолвки.

Он исчез. Другими словами не описать его поведение. Когда я спросила его, что случилось, он ответил:

— Ничего, — что означало: «Что-то беспокоит меня, но я собираюсь уклоняться от расспросов и просто сводить тебя с ума».

Я не давила на него. Была не в настроении выяснять, что ужалило в задницу Брукса Хамлинса. Если он захочет поговорить об этом — сам все расскажет.

Знаю, что он усердно готовился к зимней сессии и волновался, ожидая ответа на свою заявку в магистратуру. Он часто говорил мне, что на курсах у него высокая нагрузка. Я пыталась убедить себя, что причина его странного настроения заключается именно в этом.

Так почему я совершенно точно уверена, что дело совсем не в этом?

Беспокойство, наряду (одновременно) с необъяснимыми чувствами к Максу, заставило меня почувствовать, что я близка к чертовому срыву. Поэтому испытала облегчение, когда Брукс позвонил и предложил сходить в «Манию». Он вел себя нормально, и мне удалось убедить себя, что мне все почудилось.

С Рене мы старались поддерживать временное перемирие. Вчера вечером даже смотрели какой-то дрянной научно-фантастический фильм перед сном. Мы заключили молчаливое соглашение избегать Девона в разговорах. Благодаря этому напряжение, укоренившееся между нами за последние полгода, слегка ослабло.

Сейчас еще только половина седьмого. Брукс придет за мной не раньше десяти. Надо как-то убить время. Рене валяется на диване, готовясь к зимней сессии. Я разложила все по полочкам в своей комнате и не один раз. Подобрала себе наряд на вечер, моя подготовка к занятиям была давно выполнена. Мне стало скучно, а это необычно. Мне не бывает скучно. Обычно я нахожу чем занять себя, поэтому скука не мой случай. Не зная чем заняться, я присоединилась к Рене в гостиной.

На экране приглушенно мерцали кадры канала Shopping Network, из проигрывателя звучали Led Zeppelin. Я плюхнулась на диван и взяла пульт.

Рене подняла голову и отстраненно мне улыбнулась, а затем снова вернулась к учебе. Приятно видеть, что она сконцентрирована на чем-то, и это не тот, кого нельзя упоминать.

И затем, как будто одна только мысль о нем призвала его, в дверь позвонили.

— Ожидаешь гостей? — спросила я Рене, но она покачала головой. Я встала и пошла через всю комнату, чтобы открыть двери, когда та распахнулась.

Девон не спеша зашел в комнату, неся в руках пакеты полные банок пива; двое его гнусных приятелей следовали за ним. Девон даже не потрудился поздороваться со мной, когда зашел в мою квартиру и поставил свои пакеты на мой кофейный столик. Его друзья оставили грязные следы на ковре, когда зашли в комнату.

Девон вырвал учебник из рук Рене и швырнул его за диван.

— Время учиться прошло, малыш, — объявил он, плюхнувшись на диван рядом с ней, и закинул ноги на кофейный столик, даже не потрудившись снять обувь.

Его друзья, ни один из которых, похоже, не принимал сегодня душ, схватили стулья, стоящие возле кухонной стойки, и притащили их в гостиную. Каждый вытащил себе по бутылке пива из пакета и, сняв крышки, бросили их на пол.

Рене выглядела нервной и, кажется, была совсем не рада видеть своего парня. Но, конечно же, ничего не сказала. Она позволяет ему занимать ее пространство, диктовать ей время, и решать, что она будет делать в субботу вечером.

Я стояла, слегка разинув рот, не в состоянии поверить, насколько велики яйца этого парня — яйца, которые я была бы более чем счастлива отрезать кухонным ножом для масла.

— Убери ноги со стола, — сказала я ему громким голосом. Девон даже не посмотрел в моем направлении. Когда-то я понимала, почему Рене запала на него. Он выглядит так, словно старается изо всех сил, чтобы выглядеть как очень симпатичный засранец. Но я знаю, что его отношение, вся его сущность, такая же фальшивая, как и кожа, из которой сшита его куртка.

И, несмотря на образ, который он старается создать, я слишком хорошо узнала человека, который скрывается под этой личиной.

Девон Китон из тех парней, кому необходимо относиться к своей девушке, как к дерьму, потому что у него слишком короткий член. Он из тех парней, кто обмочится в штаны, если столкнется с кем-то крупнее себя, но затем развернется и ударит собаку просто потому, что может.

Я наблюдала как Девон и дальше оккупирует квартиру, как его друзья открывают пакеты чипсов и крошки летят на пол. Рене, казалось, замкнулась в себе, ее глаза стали пустыми.

Может быть, именно от вида своей подруги, теряющей какую-то часть своей личности, я была готова взорваться. Или может быть из-за того, что наблюдала, как Девон со своими дружками не уважают наше жилище. Или, возможно, от увеличивающегося количества остатков еды на моих безупречно чистых полах.

Что бы это ни было, во мне что-то взорвалось и я поняла, что если останусь здесь еще хотя бы на мгновение, то не смогу промолчать. Не смогу молча смотреть, как мою лучшую подругу терроризирует ее придурочный парень.

Я посмотрела на Рене, она смотрела прямо перед собой. Я почувствовала злость, грусть и глубокое, выворачивающее внутренности разочарование от ее неспособности постоять за себя.

Я больше не могла это терпеть. Я схватила свое пальто и сумочку и вылетела из квартиры, под звуки смеха Девона и его друзей, звенящие в моих ушах.

На улице дул холодный зимний ветер, и я пожалела о том, что забыла свои перчатки, так как торопилась уйти. Я засунула руки в карманы и подняла плечи, пытаясь защититься от ветра.

Уже было темно, и мне хотелось оказаться дома, свернуться калачиком в постели, вместо того чтобы торчать снаружи на морозе и злиться. Погода располагала ко сну, и прямо сейчас, это не казалось такой уж плохой идеей. Наравне с моими далеко не профессиональными чувствами к Максу и хреновой динамикой отношений между мной и моей лучшей подругой, мысль проспать несколько месяцев подряд звучала крайне привлекательно.

Я обнаружила, что иду обратно в сторону кампуса, так как у меня нет идей, куда еще пойти, и нет друзей, которым я могла бы позвонить.

Полагаю, что смерть Джейми виновата в моем нежелании ходить куда-либо и заводить новых друзей, кроме Рене и Брукса.

Потеря сестры оказалась самой худшей из травм, которые можно себе представить. Но, если честно, я не отношусь к тем людям, которые ищут новых знакомств. У меня было несколько друзей, с которыми я проводила время в старшей школе, но они относились к тому типу друзей, с которыми оказалось легко потерять связь после того, как я уехала.

Шшшш, все эти личные воспоминания вызывают у меня головную боль.

— Кто бы ни нассал в твои кукурузные хлопья, лучше ему поберечься, — раздался голос позади меня. Я и не заметила, что уже нахожусь на территории кампуса. Я стояла на тротуаре позади библиотеки.

Когда фигура вышла из тени, на меня с такой силой нахлынуло дежавю, что я была вынуждена сделать шаг назад. Широкие плечи, безликое лицо. В памяти сразу же возник парень из «Мании».

Но оказалось, что это не мой незнакомец.

Походка Макса была такой же уверенной, как всегда, и он как обычно улыбался. Он был одет в старую серую толстовку, забрызганную краской. Его движения были замедленными, и я гадала, принял ли он какой-нибудь наркотик. Надеюсь, что нет, ради его же блага. Это приведет к проблемам из-за нарушения условий его испытательного срока.

— Ты искупался в ведре с краской? — спросила я резко, не в силах сменить противный тон своего голоса.

Макс посмотрел на свою толстовку и пожал плечами.

— Общественные работы, — объяснил он, и я почувствовала себя идиоткой.

— Почему такая злая, Обри? Выглядишь так, будто готова кого-то убить, — заметил Макс, прислонившись к фонарному столбу, засунув руки в карманы, весь его вид выражал скептицизм.

— Если ты собираешься и дальше извергать на меня свои дурацкие подколки, пожалуйста, найди другую девушку, которая будет более восприимчива к твоей остроумной личности. Серьезно, я не в настроении отвечать на твои выпады, — ответила я раздраженно.

Макс выглядел озадаченным. Он несколько раз моргнул, открыл и закрыл рот, будто пытался придумать, что ответить. Я пыталась подавить улыбку, которая грозила выдать меня.

— Что? Нечего сказать? — саркастично спросила я, сама же его поддразнивая.

Макс фыркнул и потер заднюю часть шеи. Его ухмылка превратилась в искреннюю улыбку, лицо прояснилось и мне стало нечем дышать.

— Хочешь, сходим куда-нибудь? — спросил он. Он, очевидно, не планировал задавать мне этот вопрос, и каким-то образом, спонтанность его предложения сделала его заманчивым.

— Не знаю, будет ли это уместно, — ответила я, пытаясь обрести хоть немного здравого смысла, которого мне явно не хватает, когда дело касается Макса Демело.

Макс фыркнул.

— Что в этом неуместного? Прямо сейчас мы не на встрече группы. Ты студентка. Я студент. Мы просто два студента, которые хотят потусоваться. Что плохого? — спросил он невинно.

Невинно, как бы не так.

Я выгнула бровь и смерила его своим лучшим какого-черта-ты-шутишь взглядом. Макс прикусил нижнюю губу, чтобы не рассмеяться. Его голубые глаза, покрасневшие и уставшие, сверкали от возбуждения.

Не стану отрицать, что мне хочется провести с ним время, он интригует меня. И по какой-то сумасшедшей причине, мои внутренние предупреждающие колокола не звонят так громко, как обычно.