Бывшая для мажора. Она не уйдет

Глава 21. Одна семья

«Как видишь, Паша, и правда, вовсе не твой сын. Я с самого начала говорила тебе правду, а все твои оскорбления и претензии вообще мимо кассы!», «А почему у тебя тогда такой шокированный вид? Ты явно удивлена не меньше меня!», могли бы сказать мы с Давидом в тот день, почти две недели назад.

Но ни один из нас не произнес ни слова.

Минута уходила за минутой, а мы так и стояли, молча вглядываясь в лицо другого.

Чем была для меня мысль, о том, что у нас с Давидом растет общий ребенок? И чем эта мысль была для него?

Теперь эта связь была разрушена. Она была моей тайной радостью, о которой не знал, никто, кроме меня. И теперь ее больше нет.

Мы смотрели друг на друга, и, наверное, думали об одном и том же. Кем я была теперь для него? Женщиной, родившей от его ненавистного отца.

В тот день я первая отвела взгляд от его лица. Отвернулась. Отправилась на занятия, так ничего не сказав. Не задав ни единого вопроса. Не попытавшись оправдаться, как-то защититься.

Конечно, я сразу поняла, что эти дни просто сама себя обманывала. Мои чувства к нему всегда были настоящими. И любовь, теплая, близкая, беззаветная ‒ и страсть, толкавшая меня на ужасные поступки.

Теряя любовь, мы ощущаем ее как никогда остро. Но жизнь редко дает кому-то второй шанс. И если ты по собственной вине упустил свое счастье, выбросил его в выгребную яму, ты не можешь надеяться, что оно снова вернется к тебе, такое же чистое и незамутненное, каким было раньше.

Открыв дверь своим ключом, я прошла через элегантный современный коридор в просторную гостиную. Окинула взглядом открывшуюся мне картину.

Паша сидел на ковре, завороженно уставившись в телевизор ‒ на канале «Rai Yoyo», как обычно один за другим шли бессмысленные нарисованные на компьютере мультики. Рядом на диване, положив ногу на ногу, расположился Игорь ‒ его взгляд был прикован к макбуку, на ребенка он не обращал ни малейшего внимания.

Мое сердце кольнуло холодом.

Конечно, я понимала ‒ на то, чтобы день и ночь возиться с малышами, как полагается, заниматься по книжкам, собирать башни из конструктора, спрашивать, как говорит коровка и овечка, и так далее, времени и терпения не хватит ни у одной самой заботливой мамы, и ни у одного самого вовлеченного отца. Иногда родителям приходится включать мультики, чтобы не сойти с ума, но…

Но ведь он несколько месяцев не виделся с сыном. И, по-видимому, совсем по нему не скучал.

Я привезла Пашу в Милан всего на пару дней, просто, чтобы они пообщались. Сама ушла на встречу со своими подругами из модельного агентства. Возвращаюсь, и что я вижу? Даже Альдо, который приходился моему малышу всего лишь отчимом, проявлял к общению с ним куда больше энтузиазма ‒ все время придумывал какие-то новые игры, бегал за ним по дому, покупал развивающие игрушки и сам вместе с Пашей разбирался, как они работают.

Игорь же с самого младенчества просто включал ему видео для детей, вроде «Цып-цып ТВ» или «Синего трактора» и не парился ‒ ребенок не плачет, не пристает, ну, и отлично.

Раньше меня это совсем не задевало и не обижало, но теперь…

― Привет.

Мужчина поднял голову.

― А, как хорошо, что ты пришла, ― вздохнул с облегчением.

Он так мне обрадовался с какой-то стати? Или ему было просто в тягость присматривать за собственным сыном? И это притом, что они почти не видятся… Я ощутила еще один укол обиды.

Игорю не приходилось менять Паше памперсы, мыть, кормить, водить к врачу. Все, что я просила с самого начала ‒ это немного его времени на общение. Все, что мне было нужно, это чтобы мой малыш не чувствовал себя обделенным отцовской любовью!..

― Меня не было всего три часа.

― А мне показалось, как будто дольше, ― пожал плечами. ― Ну, что, может, нам заказать что-нибудь поесть, как считаешь?

― Я замариновала курицу. Приглядишь за Пашей еще немного, пока я буду готовить ужин?

― О, отлично, ― обрадовался он, ― буду рад поесть что-то домашнее.

Игорь вернулся взглядом к своему ноутбуку. А я отправилась на кухню, готовить одно из блюд, которое всегда выходило у меня так, как надо ‒ волей-неволей, мне пришлось учиться готовить, на одной доставке, на этой жирной, «богатой» натрием еде, прожить могли мы, но не ребенок.

Вывалила на противень курицу в сливочно-шпинатном соусе. Пока разогревалась духовка, которой, кажется, только я и пользовалась за все время ее существования, почистила картошку и поставила ее на огонь.

Через несколько минут Игорь присоединился ко мне и сел за стол, который я как раз накрывала к ужину, расставляя по местам тарелки и столовые приборы.

― Как приятно пахнет!

― Спасибо. Надеюсь, получится вкусно.

― Конечно, вкусно.

Приоткрыв духовой шкаф, проткнула ножом картофелину, чтобы проверить, стала ли она рассыпчатой.

― Да, Ника, поставь еще одну тарелку. Ко мне сегодня зайдет Давид, мой старший сын.

Побледнев, выпрямилась. Уставилась на бывшего, надеясь, что неправильно расслышала.

― Что?.. Кто зайдет?

― Мой старший сын, Давид.

― Он зайдет сегодня? Именно сегодня, сюда? ― переспросила, едва шевеля непослушными губами.

― Зайдет, именно сегодня. А ты что, против? Вы ведь уже знакомы. Он сказал, что вы вместе учились в школе ‒ странно, что ты никогда мне об этом не говорила.

― Мы с Давидом ровесники, и жили тогда в одном доме ‒ конечно, ходили в одну школу, другой в нашем жилом комплексе не было. Но это было так давно, зачем мне было вспоминать об этом? ― провела ладонью по лбу.

― Не знаю, ― пожал плечами. ― Просто когда я рассказывал тебе о нем… Ладно, не важно. В общем, он мне недавно позвонил. Я ему сказал, что ты приедешь, и Давид решил зайти, познакомиться с младшим братом.

― Неужели он только ради этого поехал в Милан?

У меня похолодели руки.

Я вспомнила, какое у него было лицо в тот момент, когда он узнал, что Паша ему не сын ‒ по нему было почти невозможно что-то прочитать… но было ясно, что для него это стало еще большим ударом, чем для меня.

«Ты, я и наш малыш…».

Душа заныла… Она болела все это время и начинала болеть еще сильнее, как только что-то напоминало мне о том, что потеряла. Теперь мы оба с Давидом знали, что все это были пустые мечты, и нам было не суждено стать одной семьей. И зачем ему снова видеться со мной? Неужели хочет устроить очередной скандал, на этот раз в присутствии своего отца? Моего мужа ему не удалось настроить против меня, и он решил повторить попытку?

Я решила найти какой-нибудь повод сейчас же распрощаться с Игорем, взять ребенка, уехать в аэропорт и подождать свой рейс там.

Но тут раздался звук дверного звонка.

И я поняла, что мне не удастся избежать еще одной встречи с кошмаром моего детства…

***

― Да, Ника, тут такое дело. Давид всегда был проблемным подростком. Я, в общем-то, поэтому и не хотел вас знакомить. В свое время он буквально выживал девушек из нашей квартиры.

Я чуть было не ответила, «Я знаю».

― Но, надеюсь, он это перерос ‒ все-таки парню уже почти двадцать три. К тому же мы с тобой сейчас не вместе, да и он давно живет отдельно. Надеюсь, он будет вести себя прилично, но если нет ‒ не принимай это близко к сердцу. Ему никогда не нравились те, с кем я встречался. К тому же о том, что у него есть брат, он узнал совсем недавно, и я не знаю точно, как он относится к этой новости. Сын всегда считал себя единственным ребенком, да и я, признаться, совсем его избаловал.

Игорь ушел в коридор, встречать Давида. А я молча достала из шкафчика еще одну тарелку.

Через минуту они вместе вернулись на кухню.

― Давид ‒ Ника. Ну, да вы знакомы.

Сегодня он выглядел значительно лучше, чем в нашу последнюю встречу. Чисто выбритый, причесанный с искусной небрежностью, одетый в дорогой пиджак поверх черной футболки и брендовые джинсы. Но его взгляд…

Взгляд его серо-зеленых глаз был пустым. В нем ничего не отражалось. Ни злости, ни гнева, ни привычной нагловатой насмешки. Ничего… Он смотрела на меня, словно мы, и правда, были едва знакомы.

― Привет, ― спокойно произнес, без эмоций в голосе.

Я только кивнула в ответ на приветствие.

― Ужин готов, ― сказала его отцу. ― Садитесь, а я приведу Пашу.

― Захвати из бара бутылку «Просекко».

― Хорошо.

Мне было сложно выполнять простейшие повседневные действия. Зайти в гостиную, выключить мультики несмотря на Пашины протесты. Спокойно объяснить ему, что пора ужинать. Отвести его помыть ручки.

Мне казалось, словно я откладываю неизбежное. В каждом моем движении появилась надуманность, будто я делала не то, что хотела, и говорила не то, о чем на самом деле были мои мысли. Так оно и было на самом деле. Я не хотела вести своего малыша к остальным. Не хотела садиться «всей семьей» за обеденный стол.

Всей семьей… Я до боли закусила губу, пытаясь заглушить другую боль, в моей груди.

Зайдя на кухню, выкатила из подсобки детский стул-трансформер. Расставила бокалы рядом с тарелками, достала салатницу и кусок сыра с плесенью.

Мне все еще казалось, словно я играю какую-то роль ‒ и все потому, что я не знала, зачем он пришел сюда сегодня.

― Давид, будешь вино, или ты за рулем? ― Игорь забрал бутылку из моих рук.

― Я на такси.

― Отлично. Тогда наливаю. Или тебе что покрепче? Есть коньяк и виски. Ника, а ты что будешь пить?

― На ужин курица, так что «Просекко» подойдет идеально. Спасибо.

― Я тоже так подумал, ― с громким хлопком открыл бутылку игристого.

На какое-то время за столом воцарилась тишина. Я разложила еду по тарелкам, порезала ее сыну на маленькие кусочки. Затем сама села за стол.

Игорь уже вовсю уплетал курятину с картошкой, а Давид… Давид к своей порции так и не притронулся. Его взгляд по-прежнему ничего не выражал.

Я снова до боли закусила губу.

― Мама, пить, ― попросил Паша.

― Да, мой сладкий. Что будешь пить?

― Сок!

― Хорошо, зайчик.

Поднимаясь из-за стола, снова взглянула на Давида. Мне показалось, по лицу парня прошла какая-то судорога. Он пригубил бокал с вином… но так ничего не сказал. Я заметила, что он избегал смотреть на моего ребенка. И на меня. И на своего отца.

Зачем, зачем он приехал сюда сегодня?! Не для того же, чтобы помучить меня молчанием?..

Игорь завел долгий разговор о банковских инвестициях, о ситуации в мире, об «Андреа Сарто», открывавшем филиал в Таиланде ‒ собеседники ему были особо не нужны, достаточно было кивать и притворяться, что слушаешь.

― Закончишь учебу, сможешь возглавить индийский филиал, сейчас как раз начали переговоры. Как тебе перспектива?

― Я как раз хотел с тобой поговорить, ― наконец, подал голос Давид. ― Я перевожусь в миланский филиал университета изящных искусств.

Мое сердце застыло…

― А как быть с твоей должностью в римском отделении «Андреа Сарто»?

― Я переезжаю в Милан, ― словно не слушая, повторил его сын.

― Как хочешь, ― снова пожал плечами Игорь. ― Позвони матери, она скажет, как быть с должностью. Уж мне эта современная молодежь. Нам в свое время никто не помогал. Всего приходилось добиваться самим, и мы ценили то, что имели. Верно говорю?