Бывшая для мажора. Она не уйдет

Глава 24. Пути Вселенной

Чем я прогневала Вселенную? За что она все время сталкивает меня с парнями одного и того же типажа? С бессовестными шантажистами. С одержимыми сталкерами! Это я так на них влияю, моя «опасная красота Эсмеральды», как тогда выразился Давид? Или меня просто притягивает именно к таким мужчинам, и я совсем не умею разбираться в людях?

Я понимала, почему он стал следить за мной. У него были все причины ревновать к Третьякову ‒ в такой ситуации кто угодно мог стать одержимым. Он хотел во что бы то ни стало выяснить правду и, увидев поцелуй, сразу решил, что его худшие страхи подтвердились. Возможно, отчасти я могла оправдать его слова обо мне и даже ту пощечину ‒ из ревности с гневом можно и убить.

Но оказалось… оказалось, что он обманывал меня с самого начала. Еще во времена нашей помолвки воспользовался моим доверием… чтобы подло привязать меня к себе!

И он еще смел говорить мне что-то про честь, про совесть?

Богатый жених заставил невесту-иностранку бросить успешную карьеру, лишил независимости, собственных средств к существованию… а сам в втихаря дал ей на подпись документы, из-за которых, в случае развода, она осталась бы на бобах!

Да что он вообще знает о чести?

Гневно подняв подбородок вверх, я быстрым шагом прошла к выходу из особняка ‒малыш едва успевал перебирать за мной своими маленькими ножками. Перехватив ручку чемодана, я настежь распахнула входную дверь.

― До встречи в суде! ― с вызовом кинула через плечо у порога.

На самом деле, я была далеко не такой смелой и безрассудной, как можно было подумать. Просто мне казалось, что до судебных тяжб, как таковых, у нас с Альдо в любом случае не дойдет.

Сама я ни на какое имущество не претендовала, общих детей у нас не было, ну а контракт… контракт просто не имел силы, раз я не знала, что подписываю. Куча моих знакомых могла это подтвердить, я много раз говорила им об этом, мол, вот как сильно меня любит муж ‒ даже не требует от меня подписать брачный контракт!

К тому же, я понимала ‒ Ринальди не захотят предавать это дело огласке (а уж я бы предала его огласке, можно не сомневаться!). Альдо был совершенно прав, говоря о положении в обществе, уважении, которым пользовалась эта семейка. Такие скандалы идут на пользу звездам Голливуда, но не этой вымирающей прослойке общества.

Нет, однозначно, все это пустые угрозы!

Выйдя из дома, ощутив под ногами брусчатку небольшой площади перед домом, я на миг почувствовала себя свободной. По-настоящему свободной!

Ради этого человека я отказалась не только от карьеры своей мечты, независимости. Я отказалась… даже от собственного мнения! Позволяла его мамаше указывать мне, что делать, кем себя считать. Пыталась соответствовать… чему? Ведь я не аристократка. Мне всегда нравилось быть собой, такой, какая я есть.

Я так долго жила в этой золоченой клетке, скованная по рукам и ногам, вынужденная следовать глупому «голосу разума» и этим правилам, ни в чем не подходящим для меня… как же здорово было выбраться из нее, и наконец, расправить крылья!

Но, к сожалению, это ощущение свободы очень быстро улетучилось. Не успела я дойти до оживленного бульвара, где намеревалась взять такси (подаренную им машину я брать не захотела), как меня остановила мужская рука ‒ Альдо повернул меня к себе.

― Ты понимаешь, что ты делаешь? Или ты даже не пытаешься думать над своими поступками? ― он с трудом говорил от гнева, и все равно пытался быть рассудительны. ― Мы же с тобой семья! Я делал все, чего бы ты ни пожелала, был готов на все ради тебя, заботился о вас с Пашей. Вспомни, я всегда относился к нему, как к родному! Почему ты решила все разрушить… из-за одной ссоры? Из-за случайности, неудачного стечения обстоятельств! Ты же понимаешь, я не хотел того, что произошло. Я больше никогда тебя не трону. Я всегда тебе верил! Ты моя жена, Ника, я люблю тебя, и готов простить! Мы сможем все это преодолеть, если ты на секунду задумаешься…

Выслушав эту «разумную» речь, я только рассмеялась и с отвращением передернула плечами.

― А не то что? Твоя пафосная семейка оберет меня до нитки? Как ты смеешь говорить, что любишь меня, и при этом шантажировать?!

― Смею. Так и смею! Беру пример с твоего любовника!.. ― внезапно выкрикнул он, и его лицо стало красным. ― Ему… ему ты позволяла себя шантажировать!

― О чем ты? Ничего я ему не позволяла! И никакой он мне не любо…

― Он тебя целовал! А ты отвечала на его поцелуи, как никогда не отвечала на мои! Я все видел! По всему нашему дому установлены камеры! ― казалось, рассудок окончательно его покинул ‒ мы стояли посреди шумной улицы, и все равно он орал на меня так, что на нас начали оборачиваться люди. ― Ты думала о нем? Скажи? Когда лежала в моей постели? О нем!.. Думаешь, я отдам тебя… этому плебею?! Ты ему не достанешься! Костьми лягу, не будет этого!

Камеры? Значит, чтобы следить за мной… он установил по всему дому камеры? Такого я даже представить не могла. Так он все это время знал… обо всем, что происходило между нами с Давидом? И ни единым жестом не дал мне этого понять!.. Это уже какой-то совершенно новый уровень двуличия!..

― Ты… лицемерная сволочь! Как я могла тебе верить? Ты еще хуже, чем он! Давид хотя бы не притворялся благородным! Думаешь, я смогу когда-нибудь тебя простить?!

― Ему ты все простила!!! Он называл тебя шлюхой, швырял словно куклу, даже пытался изнасиловать во время приема! А ты все равно выбрала его! ― его глаза чуть не вывалились из орбит, он до боли сжал мои руки. ― Вернешься к нему… словно ничего не было?! Выбрала этого… червяка! Простила его!..

«Давид от меня отказался! Я не нужна ему, не вместе с ребенком от его отца!..», мучительно прозвучало в моей голове. Но из глубины моей души вышли другие слова.

― Да!!! Да, выбрала! Да, простила! ― выкрикнула, задыхаясь. ― Ты исчез для меня сразу, как я снова увидела его!.. Ты не значишь для меня… и тысячной доли того, что значит он! Ты это хотел услышать?..

Альдо смотрел на меня с ненавистью, словно снова собирался ударить. Но потом выражение на его лице поменялось ‒ от безумной ярости… к опустошенности. Обессиленной злости. Он отпустил меня, перестал сжимать мои предплечья.

Долгую минуту мы смотрели друг на друга, пытаясь как-то отдышаться.

Я тоже почувствовала себя обессиленной. Мое тело налилось свинцовой тяжестью. «Не может он думать, что между нами еще что-то возможно. Он больше не станет силой удерживать меня рядом с собой», устало подумала, проводя ладонью по лицу.

Но внезапно поняла… что моя ладонь уже очень давно пустовала. Я посмотрела по сторонам.

Куда подевался Паша?

Мы с Альдо кричали друг на друга, не помня себя от ярости. А мой малыш… за этой злостью я не уследила за ним.

Сразу забыв про Альдо и наш неудавшийся брак, я оглядела улицу вокруг нас…

Но так не увидела своего сына.

В какой момент он исчез? Как… как я вообще могла ругаться с его отчимом прямо у него на глазах? Мое сердце болезненно сжалось.

Но тут, наконец, я заметила Пашу ‒ золотоволосый малыш ярко выделялся среди прохожих своей белой кожей. Он бросал камушки в фонтан, находившийся на противоположной стороне улицы ‒ между нами пролегала проезжая часть. В эту минуту обернулся и увидел, что и я смотрю на него. Я помахала ему рукой.

Сын сделал несколько шагов, а потом побежал мне навстречу. Побежал… прямо к дороге, не смотря по сторонам.

«Нет…», выдохнула я.

Мы были разделены дорогой. Трехлетний ребенок… и его мама, на миг потерявшая бдительность. Отвлекшаяся на собственные дурацкие проблемы и переживания.

Ни водители, ни прохожие не видели, в какой он оказался опасности ‒ его просто не было видно из-за кустов, посаженных вдоль бульвара. А ему не было видно приближающуюся машину.

― Нет!.. ― крикнула я в панике. ― Паша, остановись! Задержите его!..

Но все итальянские слова улетучились из моей головы, а русского языка здесь никто не понимал.

Я видела серый джип, приближающийся к точке столкновения. Видела своего сына, который, забеспокоившись от моего крика, только быстрее побежал, чтобы оказаться рядом со мной.

Время словно замедлилось…

В мою душу вошла чудовищная уверенность в том, что это должно было произойти… словно такой исход был предрешен, неизбежен.

Я всегда верила в некие силы, управлявшие Вселенной. Верила в знаки, гадания и гороскопы. Так же я верила ‒ если ты действительно очень чего-то хочешь, Вселенная может дать это тебе. Но так же что-то потребует взамен. Уравняет счет. Так со мной обычно и бывало. Большая удача в моей жизни постоянно соседствовала с редкостным невезением.

Все это время в глубине души мне казалось, что за свои успехи в карьере я расплатилась отношениями с Давидом. В те дни больше всего на свете я хотела стать моделью, и Вселенная исполнила мое желание, но поставила меня перед выбором ‒ мечта или отношения. Карьера или первая трепетная любовь.

А теперь… теперь больше всего на свете я хотела снова быть с Давидом ‒ но это было невозможно. На пути моего желания стоял он… вот этот беленький малыш. Само его существование. И если Вселенная и на этот раз решит исполнить мое желание…

Все эти мысли за секунду пронеслись в моей голове. Были они настоящим предчувствием или просто глупым суеверным страхом, который ничего не означал и ничем мне не угрожал? Я не знала, мне некогда было рассуждать. Я все еще была не в себе после ссоры с мужем, ноги едва слушались меня. Но все равно бросилась наперерез своему ребенку, надеясь, что смогу его остановить, пока не случилось непоправимое.

― Звездочка, стой!.. ― крикнул Альдо, пытаясь меня задержать.

Но он не успел.

И я не успела…

Пробежав несколько метров, я смогла только оттолкнуть Пашу с проезжей части за мгновение до столкновения с автомобилем. Но сама по-прежнему осталась на дороге.

Раздался визг шин, длинный громкий гудок… Мое тело подкинуло вверх. Перед глазами пронеслись пестрые дома, фигуры других людей, осеннее небо над Римом. И тут я ощутила, как ломаются мои кости. Ощутила боль… Боль. Нестерпимую, до потери сознания.

Но шок не лишил меня способности чувствовать ‒ только отключил возможность двигаться.

― Мама!.. ― услышала я тонкий голосок своего мальчика, его не смогли заглушись даже пораженные испуганные крики прохожих.

Я лежала частично на капоте, частично в салоне серой машины. Моя голова пробила ветровое стекло, и перед собой я видела, как по приборной панели течет кровь, огибая и смачивая крошечные осколки, похожие на кусочки льда.

Пути Вселенной… я не могла понять. В чем здесь был знак, и почему это произошло со мной? Почему я должна была покинуть своего ребенка в самый ужасный момент его жизни, которая только началась?!

«Ну, вот и все», пронеслась последняя короткая мысль в моей голове.