Влюбись в меня, Воробышек!

Он легко сбрасывает с себя чужую ладонь и нагоняет меня. Однако я не намерена сдаваться. Даже лучше, что всё так вышло, нам не о чем говорить, и я иду быстрее. Споткнувшись о невидимую кочку на асфальте, уже бегу, когда он ловит меня за талию и останавливает. Обхватив руками, приподнимает над землей и прижимает к себе спиной.

– Рита, это же я! – Удивляется: – Ты куда спешишь?

Домой. За Ёжиком в школу. На край света! Всё равно куда, лишь бы подальше от него!

Но говорю я совсем другое, как последняя дурочка, не придумав ничего умнее и не в силах вырваться:

– Бабник!

– Что?

– Что слышал! Отпусти, тебя ждут, а мне пора домой!

И слышу в ответ через пару секунд уже серьезное:

– Ясно.

Что ему ясно, меня не касается. Я изо всех сил уговариваю себя не разреветься. Да что это со мной происходит? Будто шторм внутри. Но даже если Воробышек отпустит, уйти не смогу – я только что потеряла туфлю и, кажется, расшибла в кровь палец.

Как же невовремя!

Данил это замечает и усаживает меня на скамейку. Обернувшись, бросает в сердцах:

– Ну точно Золушка! Сиди, я сейчас! – вернувшись к дорожке, поднимает мою лодочку и возвращается. Присев передо мной на корточки, с сочувствием спрашивает: – Больно? Что делать будем?

А ничего не будем. В моей сумочке есть салфетки, антисептик и лейкопластырь. На мне платье и короткая куртка, тонкие колготки порвались. Если бы его не было рядом, я бы вернулась в университет и их сняла, а так просто наклоняюсь и вытираю кровь салфеткой. На Воробышка не смотрю – не могу. Почему-то стыдно от своих слов. И глупо. И все совершенно по-дурацки! Да и я сегодня совсем не та, какой была в «Маракане». Хотя… всего две встречи, а он меня уже видел всякой.

А еще потому не смотрю, что он протянул руку и придержал у моей щеки волосы, чтобы они не упали на лицо, когда я наклонилась.

Ну вот кто его просил?

Я уже налепила лейкопластырь и надеваю лодочку на ногу. Распрямившись, поправляю сумку, и только теперь встречаюсь с прямым взглядом синих глаз, наблюдающих за мной всего в полушаге.

Красивый он, Воробышек. Считай, молодой мужчина. А я повела себя, как глупая девчонка.

– Рита?

Проходит полминуты, прежде чем получается отвести его ладонь, ощутив, как пальцы буквально опалило током, и ответить:

– Нет, не больно. Спасибо, что… что помог.

– Ну и зачем ты бежала? Сама же говорила, что я не принц. От меня не сбежишь.

Он поднимается с корточек и садится рядом со мной на скамейку. Его знакомая все еще стоит с подругами во дворе университета, с любопытством поглядывая в нашу сторону. Бросив на нее короткий взгляд, Данил отворачивается и говорит сам:

– Слушай, это было так давно, что я не помню. И я не ожидал ее здесь встретить. Я даже имя ее не сразу вспомнил.

Ему не идет оправдываться – вон, даже хмурится с непривычки. А что касается меня, то я уже успела пожалеть о брошенных словах.

Я тоже поднимаюсь со скамейки и надеваю сумку на плечо. Заправляю белокурую прядь волос за ухо, стараясь не смотреть на парня.

– Я лучше пойду, Даня. Прости, глупо вышло. Я не должна была этого говорить. С кем ты обнимаешься, твое личное дело. Я тебе никто.

– Но я не… Черт, Рита! Не знаю, что сказать. Я вообще-то здесь тебя искал.

– Зачем?

Данил вновь сует руки в карманы джинсов, и я догадываюсь, что признание дается ему нелегко:

– Не поверишь, соскучился. Хотел узнать, почему ты мне не позвонила.

Я чувствую на себе его взгляд и все-таки поднимаю ресницы. На самом деле на него сложно не смотреть, когда он стоит всего в шаге, прямо передо мной, а я всю неделю о нем думала.

– Ну и как, узнал? Или я помешала?..

На скулах Воробышка дергаются желваки, когда он предлагает:

– Послушай, Рита, мы можем прогуляться? Конечно, если твоя нога позволит. Давай сумку!

– М-нет. Не могу. Через полчаса мне надо забрать из школы Женьку. Он страшно расстраивается, когда я опаздываю.

– А как насчет вечера? Я заеду за тобой?

– Не получится. Вечером у меня школа вождения.

– Тогда увидимся завтра?

– И завтра тоже. Всю неделю не могу! Я… – нервничаю, потому что он подступает ближе, – я хочу быстрее пройти весь курс и получить права!

Мое оправдание, хотя и звучит обстоятельно, но шито белыми нитками и, конечно, Данил это понимает.

– Понятно, – выдыхает. – Значит, ты решила меня отшить, Золушка?

Я не отвечаю, но и взгляд разорвать не могу. Надеюсь, ему от этой мысли не смешно. Скорее всего, нам обоим было бы лучше, если бы он просто дал мне убежать.

– Рита, почему? Что случилось? – тихо спрашивает. – Я что-то сделал не так? Обидел тебя? Тебе ведь было хорошо со мной, я знаю. Нам двоим было хорошо.

Он говорит это без экивоков, прямо, что думает, и заставляет меня покраснеть. После этого разговора мы вряд ли увидимся снова и, помолчав, я решаюсь тоже ответить честно – по-другому у нас не выходит. К тому же, мне это нужно самой.

– Нет, не обидел. Дело не в этом.

– А в чем тогда?

– В том, что у наших с тобой встреч нет смысла. Есть только желание. Ты… ты хочешь меня, я хочу тебя, вот и весь интерес.

– Не понимаю. Разве этого мало?

Этот разговор дается мне нелегко, но я должна быть откровенной.

– Скажи, Даня, если бы я не прервала ваш разговор с девушкой, что бы ты ей ответил, прощаясь: «Пока, детка. Как-нибудь встретимся?»

Он смотрит серьезно, но не отрицает, хотя отвечает с неохотой:

– Не знаю. Может быть.

– Я знаю. Тебе ничего не стоит оставить надежду или дать себя обнять. Именно поэтому она сейчас на нас смотрит – даже когда ты со мной. Понимает, что все несерьезно. Что я случайность для тебя, как и она.

– Рита, ты мне нравишься. И черт… я никому этого не говорил.

Мы снова делаем паузу, глядя друг на друга.

– Ты мне тоже нравишься, Даня, – заставляю себя признаться. – Но я не уверена, что эта симпатия идет дальше того, что у нас было. Мы переспали, я не перезвонила, тебя это зацепило. Я не перезвонила снова, и ты решил меня найти. Разве не так?

Он проводит рукой по волосам, кусая губы, и я заканчиваю мысль сама:

– Вот и весь интерес. Я – причина твоего внимания, но это скоро закончится, как только появится другая. Альбина или Лена – без разницы. Вот почему я тебе не перезвонила. Я не хочу в этом учувствовать, Даня. Все неправильно между нами с самого первого дня, понимаешь?.. С той самой кружки молока.

Он сужает взгляд, засовывая руки в карманы брюк, и напрягается.

– Ладно, пусть так, – отвечает. – Я действительно циничный тип, воспользовавшийся ситуацией. Только, Ромашка, ты себе врешь. Разве я дал тебе почувствовать себя случайной?.. Просто поверь, в жизни это выглядит совсем иначе. От такого секса не сносит крышу. Лучше скажи, что я недостаточно хорош для тебя. Для той девчонки, что спит под розовым покрывалом и мечтает о правильном зануде с аллергией.

– Причем тут это?

– А скажешь не так? Что ты еще себе придумала – балкон с розами? Тахикардию, как приложение к королевской родословной? Они жили долго и счастливо?

Глядя без смущения в синие глаза, я удивляюсь:

– Но что плохого в том, чтобы мечтать о нормальных отношениях, Даня? Быть уверенным в человеке и вместе строить общее будущее? Знать, что вы исключительные друг для друга? Или скажешь, любви не существует?

– Рита…

– Да, я помню. У тебя другие цели и задачи в жизни, чтобы забивать голову подобной ерундой. Всё это скучно и несерьезно. Ты ценишь то, что не создает лишних проблем и само отваливается. «Как-нибудь встретимся» – очень удобно. А ты думал, что будет, если наши встречи затянутся? Если я тебе не сразу надоем, а например, через несколько лет?

– Как это?

– А вот так! Когда ты привяжешь меня к себе. Вдруг иногда, по старой памяти, меняя подруг, ты не перестанешь меня хотеть и я, например, рожу от тебя ребенка? А может, даже двух. Потому что поверю твоей улыбке и твоим словам, что я «не случайная».

Воробышек как-то неуверенно хмыкает, чуть приподняв угол рта.

– Рита, что ты такое говоришь?

– Правду. Ты просто не видишь дальше своего носа и своего желания. Я буду жить надеждой, что ты полюбишь меня и станешь моим, а ты будешь со всеми и ни с кем… Пока однажды скажешь кому-нибудь в парке: «Я даже имени ее не помню». Легко досталась, легко забудешь.

– Ерунда какая-то.

– Не для меня. Я знаю, у меня отец такой же.

– Андрей?

– Причем тут Андрей. Он замечательный, самый лучший на свете, и Даша тоже. Но они не мои настоящие родители. И я еще помню, как это – быть никому не нужной. Помню, как мама ждала и плакала, а отец не приходил. Как встретила его, а он… прошел мимо, потому что был с красивой женщиной. Можешь надо мной посмеяться, но лучше я придумаю себе парня, и сама в него поверю, чем подведу своих родителей. Я не хочу быть ничьей подругой. Не хочу, как мама… Не хочу, чтобы Андрей и Даша думали, что я безответственная. Я говорю это тебе только потому, что могу быть честной и надеюсь, что ты поймешь. И нет, я не считаю, что ты воспользовался ситуацией и сама ни о чем не жалею. Просто… просто мы разные, Даня.

Я вылила на него целый ушат своих страхов, и Данил озадаченно на меня смотрит. Как всегда, когда подбирает слова, хотя для него это не проблема, проводит рукой по волосам надо лбом и короткому затылку, показывая красивый и сильный бицепс. Не думаю, что он будет долго скучать один. Слишком привлекательный он парень. Я для него – лишь странная мечтательница.

А еще дурочка. Потому что с радостью бы сейчас его обняла и поцеловала. И показала той, другой девчонке, что он мой. Но только это неправда.

Однако как же хочется обмануться хоть на секундочку!

– Фух, ну знаешь, Ромашка, к такому я точно не был готов. Мне кажется, ты глубоко копаешь. Зачем ты вообще об этом думаешь? Разве тебе мало, что я здесь, с тобой? Мне что, принести клятву верности, чтобы с тобой поговорить?.. Я же сказал, что случайно Ленку встретил, чего ты расстроилась?

Он так ничего и не понял.

Я поправляю на плече сумку и оборачиваюсь. По другой стороне аллейки идет Пашка Абрамов, мы вместе учились в школе и живем неподалеку. И, вскинув руку, я окликаю парня и машу ему рукой.

– Эй, Паш, привет! Ты домой?

– Привет, Маргоша. Ага.

– Подожди, я с тобой!

– Рита… – слышу сзади твердое и удивленное Воробышка, но уже ухожу:

– Пока, Даня, мне пора! Как-нибудь увидимся!