Голод 1

Глава 45.

С тех пор, как я спустился с трапа самолета вчера днем, мир словно перевернулся.

Сошел со своей оси, сместил полюса.

Запах этого города был глубокой болью во мне.

Эти улицы.

Эти дома.

Эти люди, спешащие по своим делам, улыбающиеся или сосредоточенные.

Кажется, ничего не изменилось за 5 лет, что я был здесь в последний раз.

Ничего не изменилось.

Я не изменился….

Я убегал так долго от своей боли, думая, что она стала меньше, но я ошибался.

Рана разошлась прямо по рубцу, закровоточив в сердце, когда стало тяжело дышать, и заныла грудь, стоило мне только ступить на асфальт и понять, что я дома.

Я зря прилетел.

Зря надеялся на то, что смогу вернуться сюда и жить как все люди, забыв своё прошлое.

Я не смогу.

Но я скучал по маме, и, каждый раз слыша её надломленный от слез голос по скайпу, я обещал себе, что приеду ради неё. Хотя бы на пару недель.

Я скучал по брату, который отчитывал меня, и в свойственной ему твердой и беспрекословной манере требовал моего возращения. Он говорил, что без меня у него нет в жизни опоры.

И я понимал его, потому что у меня её не было тоже.

Без него.

Без папы.

Я разрывался от противоречивых чувств тут же купить билет обратно и улететь, пока меня никто не видел или остаться хоть на чуть-чуть, чтобы порадовать своих близких, хотя бы немного.

Второе чувство перевесило.

И вот я здесь.

Странности начались, когда я первым делом решил приехать в клинику к брату.

Эта девушка, Кэтрин – красивая, высокая, длинноногая, с поразительными зелеными глазами, повязкой на руке и с котенком в ладони, - которая влетела в кабинет брата, вытащив меня из вязкой дремоты в ожидании окончания операции, где и был Рич….кем она была для брата?

В слезах и в полной панике она звала брата по имени, и это первое что поразило меня.

Ричард был не тем человеком, который легко шел на контакт и позволял фамильярности.

Особенно на работе!

Да, он был демоном во плоти. Он умел быть неотразимым и всегда выглядел жутко привлекательным для девушек, чем часто пользовался, но здесь было что-то определенно другое.

Признаться, я переживал за девушку всей душой, когда с котенком было всё в порядке, надеясь, что она успеет унести его из отделения, прежде чем это увидит Рич и придет в ярость.

Зная его, я был уверен, что Рич будет метать молнии, подобно Зевсу громовержцу, потому что его отделение было идеальным во всех отношениях. Как и его клиника.

И когда я увидел его в дверях кабинета, то был готов просто занять круговую оборону вокруг Кэтрин и котенка.

Но что же Рич?

Он повел себя так, словно ничего не случилось, и будто по его отделению с недавних пор носились табуны животных, лишь бы не запрыгивали на операционный стол в процессе операции, и не лазили в морге.

Я был удивлен.

Очень!

Глаза брата смотрели на эту девушку по-особенному, и это наталкивало меня не некоторые подозрения.

В глубине души я надеялся, что это было лишь результатом троих суток без нормального сна.

Доехав до дома мамы, наобнимавшись и расцеловав её мокрые от слез щеки, во мне не было сил даже перекусить, когда я просто помылся в душе, едва не отрубившись там, и, даже не вытираясь, упал на кровать, уснув ещё в процессе полета моей головы до подушки.

Утро было ещё более веселое и сумбурное, чем я мог себе его представить!

Понятия не имею, как я смог услышать телефон, но встревоженный голос Кэтрин, и вопли на заднем плане разбудили меня в одну секунду.

И вот теперь, я сидел на высоком стуле в просторной светлой кухне, огромные окна которой были распахнуты, и в комнату заглядывал океан и теплое солнце, привнося с собой покой, запах ванили, корицы и изумительной сладости девушки, которая крутилась у плиты, готовя чай для меня, кофе для Кэтрин и завтрак для нас.

Облокотившись локтями о стол, и подперев голову сжатым кулаком, я не мог не смотреть на неё.

Не мог себя заставить отвернуться и начать дышать.

Она была такой миниатюрной, словно ожившая кукла.

….и это было не на руку девушке…и мне.

Её черные волосы волнами спадали по спинке почти до самых округлых ягодиц.

И, скользнув взглядом по её попке, я нервно почесал свою щетинистую щеку, напоминая себе, что вести себя подобным образом в доме девушке просто неприлично, даже если меня в этот момент никто не видел.

Внутри я ругал себя, ужасаясь тому, что я делаю, но мой взгляд продолжал скользить по ней, исследуя каждый изгиб её тела.

То, как она двигалась, как дышала, как убирала волосы, перекидывая их через плечо.

Как белые пальчики с заостренными ноготками, брали ложечку. Как она мешала кофе.

Эти действия были такими простыми и повседневными, судя по тому, как девушка ловко управлялась у плиты, но они завораживали меня, находя отклик в моем теле, возбуждением.

Кажется, я слишком долго жил вдали от цивилизации, окружный небольшим количеством людей и большим количеством животных, и теперь стал подобно неандертальцу, чьи инстинкты были выше его мозговой активности.

С ужасом почувствовав, как кровь прильнула в область моих бедер, оживив то, что не должно было оживиться, я вытянулся на стуле, нервно проведя рукой по спутанным волосам, думая, как ужасно я сейчас выгляжу – обросший щетиной, давно не стригшийся, огромный и волосатый – ну прямо пещерный человек во плоти!

Это было чертовски опасно, потому что мои инстинкты не знали сигнала «СТОП».

Может Софи упала в обморок, испугавшись моего вида?

На самом деле в своей прошлой жизни, которая заканчивалась смертью отца, я был приличным парнем, который каждое утро тщательно брился, носил светлые рубашки, брюки и костюмы.