Алый камень

Глава 3

Меня зовут Скарлет Стоун, и меня привлекает все необычное, сумасшедшее, эксцентричное. Я была такой всю свою жизнь.

— Ну давай же. Мы едем в одном направлении. — Нолан укоряет меня взглядом «не будь смешной», пока я тащу свои сумки к очереди такси вдоль обочины. После утомительной поездки, включающей две пересадки, мы, наконец, в аэропорту Хилтон-Хед.

— Я не хотела быть самонадеянной. — Я усмехаюсь, следуя за ним к его машине, наслаждаясь теплым бризом Саванны, целующим мое лицо. И солнце — оно чертовски удивительное!

— Скарлет, пожалуйста, будь самонадеянной.

Фотографии Саванны не лгут. Я не могу перестать смотреть на кривые дубы с их обвисшими ветвями, затянутыми испанским мхом. Оскар сказал, что моя мама влюбилась в Саванну, и когда живописные пейзажи мелькают за моим окном, я понимаю, почему.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

Моя голова дергается назад.

— Почему ты спрашиваешь меня об этом?

— У меня это… — он постукивает рукой по верхней части руля. — Я не знаю, как объяснить это так, чтобы ты поняла, но я как бы… чувствую вещи.

Я медленно киваю.

— Ну, ты человек, поэтому я надеюсь, что ты чувствуешь вещи. Вопреки тому, чему нас учили многие годы, у людей есть по крайней мере девять органов чувств, с чем согласны большинство исследователей; некоторые ученые считают, что у нас более двадцати органов чувств.

— Ого! Ты хорошо разбираешься в биологии человека.

Я качаю головой.

— Я хорошо разбираюсь в случайных знаниях. В детстве у меня было ненасытное любопытство — оно и до сих пор со мной.

— Ну, мое чувство немного более редкое, чем эти обычные пять, девять или двадцать, о которых ты упомянула.

— О, правда? — я пытаюсь вести себя любопытно и непринужденно, но, если честно, у меня от его слов соски напряглись, и не в сексуальном смысле. — Например? Ты видишь мертвых людей?

— Нет… ну, потенциально.

— Потенциально, вау, это было бы убийственно в резюме: «Я говорю на трех разных языках, работаю волонтером двенадцать часов в неделю… о, и я могу потенциально видеть мертвых людей».

— Я чувствую боль.

— Боль. — Я киваю снова и снова, словно притопывая в такт, но ритма нет.

— Да.

Я прочищаю горло.

— Какого рода боль? Эмоциональная? Потому что, если хочешь знать, я бросила своего жениха — уже бывшего жениха. Это было к лучшему, но я все еще люблю его, так что…

— Нет. — Нолан покачал головой, хмурясь и морща лоб, украшающий его красивое лицо. — Физическую боль.

— Как… сердечный приступ?

— Да.

— Некоторые собаки тоже чувствуют состояние здоровья. — Я пожимаю плечами. Значит, он частично собака. Ничего страшного. Это был лишь вопрос времени, когда ученые перейдут эту грань.

— Да. Я много читал об этом. То есть через обоняние. Они могут обнаружить малейшие изменения в гормонах, даже рак, который выделяет летучие вещества. Но у меня нет обостренного обоняния. Я могу просто… чувствовать боль, которая не моя, но кажется, что она моя. Потребовалось некоторое время, чтобы понять, что я не умираю каждый день от чего-то нового. Я чувствовал недуги людей вокруг меня.

Еще один смех вырывается у меня, потому что это абсурд. Так и должно быть. Я предпочитаю сценарий «он — часть собаки».

— Значит, я причиняю тебе боль?

Он кивает.

— Немного, да.

— Ну, сегодня у тебя не все в порядке с чувствами, потому что я чувствую себя прекрасно.

— Ты не чувствуешь легкого вздутия? Тошноты?

— На что ты намекаешь? Я толстая? Беременна? Вот это да, было бы здорово, если бы ты мог определять беременность.

— Ты беременна? Если да, то я бы сказал, что с твоей беременностью что-то идет не так, и я должен отвести тебя к врачу.

Глубоко вздохнув, я протягиваю руку и кладу ее на ногу Нолана.

— Я в порядке. Не беременна. Мне не больно.

— Обычно я не ошибаюсь в этом.

— Эй, если ты прав в девяноста процентах случаев, это все равно неплохо. Может быть, сегодня твоя боль на самом деле твоя. Ты когда-нибудь думал об этом?

Прикусив внутреннюю сторону щеки, он качнул головой в сторону, сфокусировав взгляд на дороге.

— Может быть.

Проходит несколько минут, прежде чем вся эта чертовщина рассеивается в воздухе.

— Что-то знакомое?

Я поворачиваюсь к нему, глаза сужены.

Он ухмыляется, глядя на дорогу впереди.

— Узнаешь ли ты что-нибудь с того времени, когда ты была в Саванне в последний раз?

— Забавно.

— Ты была где-нибудь еще в США с тех пор, как родились здесь?

— Нет. Была в Англии, Испании, Франции, Италии, Шотландии, Германии… и на Карибах, где у моей мамы есть семья, но здесь не бывала.

— Куда отправишься через шесть месяцев?

Такой блестящий вопрос.

— Трудно сказать.

Он бросает на меня быстрый взгляд, кокетливая улыбка кривит его губы.

— У тебя перерыв, да? Отдыхаешь от жизни?

— Я в длительном отпуске, но не от жизни, а просто отвлекаюсь.

Нолан съезжает с главной дороги.

— Это не похоже на остров Тайби.

— Значит, ты помнишь свой последний раз в Саванне.

Я качаю головой.

— Поисковик в интернете рулит.

Одеяло из спутанных деревьев, кажется, поглощает машину со всех сторон. Солнце пробирается сквозь редкие просветы, разбрызгивая свет по булыжной мостовой, от которой вибрирует мое сиденье. Я щурюсь от утреннего света, мои глаза отчаянно хотят закрыться хотя бы на добрых восемь часов.

— Ты губернатор?

Нолан усмехается, когда двухэтажный дом в стиле плантации из красного кирпича с белыми колоннами приветствует нас на поляне впереди.

— Нет. Он живет в Атланте. Я живу здесь, и мои родители тоже, когда они не в разъездах.

— Ты живешь здесь и сдираешь с меня тысячу в месяц за одну комнату и общую кухню?

— А как еще я могу позволить себе жить здесь? — живой блеск в его улыбке напомнил мне Дэниела.

В последний раз Дэниел улыбался мне так, когда мы дегустировали образцы тортов для нашей осенней свадьбы. У жизни есть особый способ менять все в одно мгновение. У любви много определений. Я уверена, что испытала большинство из них, чтобы добраться до этого места.

— Понятно. Ты покупаешь и продаешь дома и все еще живешь с мамой и папой. Молодец.

— Скарлет Стоун, мне нравится твой акцент, даже когда он обернут вокруг язвительных колкостей. — Он отстегивает ремень безопасности. — У меня контракт в доме — нужно забрать, а потом доставить после того, как я тебя высажу. И мои родители попросили меня зайти выпить, как только я вернусь домой. Два зайца. Один камень.

— Со мной?

— Думаю, они бы не одобрили, если бы я оставил тебя в машине. — Нолан усмехается, но улыбка исчезает так же быстро, как и появилась. — Саванна — не самый маленький город, но в определенных кругах так кажется.

— Как это?

— Сплетни. Мне бы хотелось думать, что во время твоего пребывания здесь ты сможешь избежать сплетен, но это маловероятно. Я не хочу, чтобы ты верила всему, что слышишь, особенно о моей семье.

Мой испытующий взгляд умоляет его, мое любопытство достигает своей вершины.

Нолан на мгновение пожевал внутреннюю сторону губы.

— У моих родителей… нетрадиционные отношения, и моей матери нездоровится. Уже довольно долгое время.

— Вы знаете, что с ней не так?

— Нет. Она не испытывает физической боли. Она эмоциональная… я думаю. Мы точно не знаем. Но я хочу познакомить тебя с ними, чтобы ты сама убедилась, что они обычная семейная пара, живущая в Саванне. Конечно, у них есть несколько проблем, но у кого их нет. Верно?

Меня зовут Скарлет Стоун, и меня привлекает все необычное, сумасшедшее, эксцентричное. Я была такой всю свою жизнь. Волнение бежит по моим венам.

Нолан бежит трусцой вокруг машины.

— Миледи.

Моя бровь приподнимается.

— По-рыцарски. — Я вкладываю свою руку в его.

— Я южный джентльмен.

— Хм, это мы еще посмотрим.

— Мистер Мур. — Латиноамериканская леди с черными волосами с серебряным отливом, стянутыми в тугой пучок, приветствует нас еще до того, как мы поднимаемся по выкрашенным в белый цвет ступеням на просторное крыльцо.

— София. — Он обнимает ее, прижимаясь поцелуем к ее щеке.

— Как прошла твоя поездка?

Я осматриваю ее черное платье, спускающееся чуть ниже колен, черные кожаные туфли и хрустящий белый фартук.

Нолан кивает.

— Спасибо. Отлично. Я хочу познакомить тебя со Скарлет Стоун. Она снимает другую комнату на Тайби.

— С мистером Ридом? — большие глаза Софии увеличиваются от удивления, а ее челюсть отвисает.

Я что-то упускаю.

— Да. Она будет жить с Теодором.

София поджимает губы и смотрит на меня.

— Вы знакомы с мистером Ридом?

Я качаю головой, переключая свое внимание на Нолана. Он показывает головой, чтобы я вошла внутрь.

— Мои родители? — спрашивает он.

София прочищает горло и слегка качает головой.

— Да, извини. Твои родители на заднем дворе. Бурбон?

— Да. Спасибо, София.

— А для вас, мисс Стоун?

— Бутилированная вода комнатной температуры.

София несколько раз моргнула. Нолан поднимает бровь.

— Из-под крана подойдет, — шепчу я.

— Лед? — София улыбается, как будто все снова хорошо.

— Нет, спасибо.

Мистер «Я не губернатор, но, черт возьми, этот дом — просто особняк» ведет меня по обширному коридору с изысканным белым и серым мраморным полом, который заканчивается у стеклянных дверей, которые открываются на внутренний дворик из красного кирпича с видом на акры пастбищ и несколько лошадей, пасущихся вдалеке. В густом летнем воздухе витает запах свежескошенной травы.

Кажется, что ни одна морщинка не отпечаталась на мятно-зеленом поло Нолана или черных джинсах, обтягивающих его худые ноги до черных мокасин. Я, с другой стороны, выгляжу так, будто спала в этой футболке несколько месяцев. Мои жилистые черные волосы собраны в хвост, но половина из них сбежала, танцуя во всех направлениях.

— Привет, сынок.

Нолан кивает своему отцу, воплощение антимоды с его волосами цвета соли и перца, разделенными посередине и зачесанными назад. Его коричневые брюки обтягивают талию на два дюйма выше, промежность узкая и обрисовывает его маленькую головку. Бедная миссис Мур.

Я перевожу взгляд на нее после того, как внутренне усмехаюсь над его крошкой Уилли. Я признаю ошибку. Она и хуже, и лучше одновременно. Ее огненная бахрома свисает ей на глаза, как у овчарки, остальная часть ее волнистой гривы стянута в высокий хвост — очень высокий, как росток на макушке.

Ее кривая помада слишком оранжевая.

Ее розовая рубашка слишком коротка, обнажая бледную кожу живота.

Ее черные брюки выглядят как капри, но я не думаю, что это капри.

Носки? Я называю их шедевром ее наряда. Великолепно. Просто великолепно. Белые носки с красной кружевной окантовкой и сандалии Биркенштоки — потрясающая пара.

Что это за вселенная? Предупреждение Нолана было гигантским преуменьшением.

Однако, под слоями ее отвратительной модной одежды, она прекрасна — мелкие черты лица и стройная фигура с несколькими изгибами в нужных местах. Несколько веснушек украшают ее нос и высокие скулы. Но глаза… у нее самые мягкие, самые добрые голубые глаза, которые я когда-либо видела.