Сладких снов

Глава 17

Что ты видишь?

Мое тело дернулось, и я проснулась от стука в окно, будто кто-то сердитый сильно барабанил костяшками пальцев по стеклу.

— Сука! Выходи!

После женских воплей снова раздался стук. Прижав одеяло к обнаженной груди, я села в кровати Тейта, повернулась к окну и потрясенно уставилась на призрачно-бледное лицо, обрамленное темными волосами.

Женщина подняла руку и снова заколотила в окно, да так сильно, что ее рука только каким-то чудом не разбила стекло. Я вздрогнула от громкого звука.

— Я сказала: выходи! — визгливо крикнула она.

Снаружи загорелся фонарь, осветив ее.

Я никогда не видела ее вблизи, и ее лицо было перекошено от ярости, делая ее совсем не привлекательной. Но все равно было видно, что в спокойном состоянии она потрясающе красива.

— Да, — крикнула она, — я тебя вижу, сука!

Меня озарило, что Тейту нужны занавески. Очень.

— Господи Иисусе, Нита, какого хрена? — услышала я сердитый голос Вуда.

Она повернула голову и вздрогнула от удивления, потом сердито уставилась на него и завопила:

— Предатель!

— Отойди от окна Лори, — приказал Вуд.

— Да пошел ты! — заорала в ответ Нита.

Я неподвижно сидела, потрясенная происходящим и не в состоянии пошевелиться, учитывая, что она могла меня видеть, а я, по настоянию Тейта, спала голышом на его новом, высококачественном постельном белье.

— Что с тобой такое? — громко спросил Вуд, в его голосе ясно слышался гнев и раздражение. — Честное слово, Нита, я хочу знать.

— Это с тобой что такое? — выпалила она в ответ. — Честное слово, Вуд, я хочу знать, — передразнила она, замахнулась, и ее пальцы опасно забарабанили по стеклу, издавая опасный звон, поскольку она носила кольца. — Я думала, что она с тобой.

— Отойди от ее окна! — крикнул Вуд.

— Она такая же, как ты, — огрызнулась Нита, — трусливая. Ты всегда был трусом. Говорят, Тейт трахнул ее прямо у тебя под носом.

Это неправда. Я разозлилась.

Не раздумывая, я встала с кровати, потащив за собой простыню. Я обмоталась ею, подбежала к комоду, открыла второй ящик сверху, схватила первую же футболку Тейта (которую как раз днем постирала, сложила и убрала) и натянула ее через голову, продолжая прижимать к себе простыню. Надев футболку, я отпустила простыню, поспешила в гардеробную, порылась в своем чемодане на полу и выхватила трусы. После этого я рванула из спальни.

Задира бежала за мной по пятам. Она спала рядом и теперь не отставала от меня. Наверное, потому что снаружи продолжались крики, угрозы и ругательства, и я предположила, что Задира уже встречалась с Нитой, но ей не нравились крики и брань, к тому же я уже знала, что Задире не слишком нравилось, когда нарушали ее сон.

Я добралась до раздвижной двери, которая была открытой, проскользнула в нее и закрыла, аккуратно придержав ногой Задиру, чтобы она не выбралась наружу. Повернувшись налево, я увидела, как Вуд тащит сопротивляющуюся Ниту за руку к концу веранды, где была припаркована ее машина с опущенным верхом.

Ну конечно. Нита разъезжала ночью с опущенным верхом.

Нита увидела меня, вырвалась от Вуда и метнулась ко мне с такой скоростью, что почти сложилась пополам, когда Вуд обхватил ее рукой за талию, прервав ее движение.

Она вскинулась, осмотрела меня с ног до головы и пригрозила:

— Я сорву с тебя эту футболку, ты, гребаная сука.

Я тоже прошлась по ней взглядом. Еще одна очень короткая мини-юбка. Еще одна обтягивающая майка. Пара шлепок. Полный макияж, несмотря на ночное время, рассвет еще только занимался.

Стоя на веранде Тейта перед страшной и ужасной Нитой, я по какой-то причине была абсолютно спокойна. Я никогда в жизни не участвовала в драках, и мне бы не хотелось начинать. Но в ту секунду мне было наплевать. Скорее всего, она надрала бы мне задницу, но может быть, и мне удалось бы провести несколько ударов, и я с нетерпением ждала этого.

— Что я вам сделала? — спросила я ее.

Она вырывалась из хватки брата, не сводя с меня глаз, и прошипела:

— Снимай футболку сейчас же или я сорву ее.

— Я вас даже не знаю, — сообщила я ей.

— Лори, иди в дом, — приказал Вуд, другой рукой обхватив Ниту поперек груди и оттаскивая ее назад.

Нита вытянула руку и схватилась за перила, мешая Вуду.

— Ты меня знаешь, — рявкнула она.

— Я вас никогда не встречала, — указала я очевидное.

— Если ты живешь в Карнэле, то знаешь меня, — повторила она. — И знаешь, что пытаешься забрать то, что принадлежит мне.

— Он вам не принадлежит, — спокойно проговорила я.

— Он мой, — выпалила она и махнула рукой в сторону дома. — Этот дом — мой. — Она ткнула в меня пальцем. — Эта футболка — моя. — Она дернулась в руках Вуда и прищурилась. — Его член — мой. Он... мой.

Я посмотрела на Вуда:

— Ей нужно лечиться.

— Да пошла ты! — взвизгнула Нита, отпустила перила и забилась в хватке Вуда.

— Ты не можешь серьезно считать, что испугаешь меня таким поведением. Я знаю про тебя и знаю, что Тейт не желает иметь с тобой ничего общего, — заявила я.

Она перестала вырываться и посмотрела мне прямо в глаза:

— Да? Это он тебе сказал?

— Да, он.

— Пускай говорит, сука, но, когда я шепчу ему на ухо и раздвигаю ноги, ему нравится запах и вкус, и он снова возвращается.

— Может, и так, — ответила я. — Но это было до меня, и он сказал, что я — лучшее, что у него когда-либо было. И еще он сказал, что после двадцати лет с тобой, когда он не чувствовал ничего, кроме горечи во рту, я стала сладостью, которой он никогда не пробовал.

Я немного приукрасила, но решила, что ситуация это оправдывает.

После моих слов Нита затихла в руках брата. Секунду я наблюдала, как она смотрит на меня, а когда она ничего не ответила, продолжила:

— Он признал, что ты въелась ему под кожу. Признал, что любил тебя. Но он сказал, что теперь у него под кожей я, он излечился от тебя. Или, судя по тому, как это звучало, ты так плохо с ним обращалась, что сама ушла. — Я покачала головой и тихо сказала: — Глупо, дорогая, ты должна была сделать все что угодно, чтобы остаться там, где была. Теперь там я, и, надо сказать, мне тут хорошо.

— Заткни свой поганый рот, — прошептала она дрожащим от ярости голосом.

Я проигнорировала ее.

— Так что этот дом не мой, и эта футболка не моя, они Тейта, но он мой.

— Заткни свой гребаный рот, — взвизгнула она и снова начала биться в захвате Вуда, но мы все услышали рев мотора и увидели, как по дому мазнул свет фар.

Я повернулась и стала смотреть, как Тейт подъехал и припарковался рядом с машиной Ниты. Вокруг было много фонарей: на веранде, на подъездной дорожке, на площадке рядом с гаражом, и Тейт был полностью освещен, но двигался так быстро, что я не видела, как он слез с байка и подошел к веранде. Он просто внезапно оказался там.

Вуд и Нита разошлись, но Вуд отошел только на несколько футов от нее. Они стояли лицом друг к другу, но оба повернули головы к Тейту.

Тейт стоял не так уж близко ко мне, но я все равно ощутила, как от него исходит пугающая энергетика, пока он сердито осматривал открывшуюся ему сцену.

— Как знакомо, — услышала я его голос, — вы оба стоите между мной и тем, что я хочу.

Моя кровь заледенела.

— Прогони ее, — потребовала Нита так, будто все, что ей было нужно, это приказать, и она получит желаемое.

Тейт покачал головой:

— Я попрошу один раз. Садись в машину и уезжай. Если ты этого не сделаешь, Нита, ты можешь стоять здесь и орать целый месяц, я тебя не услышу. Ты перестанешь существовать. Черт, женщина, ты уже не существуешь.

— Я существую, — злобно выплюнула она.

— Нет, — ответил Тейт.

— Точно, — протянула она, прислонившись бедрами к перилам и скрестив руки на груди. — Детка, я оближу головку твоего члена, и ты вспомнишь о моем существовании.

— О да, это я помню, — ответил Тейт. — Однако теперь у меня есть женщина, которая знает, как пользоваться ртом и не забывает следить за зубами.

С быстротой молнии она подалась вперед и уперла руки в бедра.

— Ты любишь мои зубы! — бросила она ему.

— Да я миллион раз говорил тебе, Нит, ни один мужик не любит, чтобы женские зубы царапали его член. Боже, это больно, но у тебя же хорошо получается причинять боль кучей разных способов.

— Ты никогда не жаловался, — возразила она.

— Жаловался, женщина, ты просто никогда не слушала, — выпалил в ответ Тейт. — Должен сказать, что никогда не знал, каково это — иметь женщину, которой не нужны инструкции. И, черт возьми, детка, поверь мне, это охренительно... клево.

Она замолчала, и я прикусила губу, пытаясь понять свои ощущения по поводу того, что Тейт «имеет» меня.

Нита сменила тактику, и, когда она это сделала, веранда под моими ногами закачалась.

— Прогонишь меня и больше никогда не увидишь Джонаса.

Она едва успела договорить, как Тейт сделал четыре быстрых, сердитых шага прямо к ней.

Ее лицо заметно побледнело, она отклонилась в последний момент, но Тейт продолжал наступать, пока она не оказалась прижатой к перилам, его тело находилось вплотную к ней в явно враждебной позе. Она уставилась на него снизу вверх, открыв рот и вытаращив глаза, приготовившись к удару, ее пошатывало.

Я наблюдала за этим, замерев от нездорового восхищения.

Она разрушила его жизнь, но он никогда не делал этого раньше.

Никогда.

Тейт наклонил голову и посмотрел Ните прямо в глаза.

— Предупреждаю, — прорычал он. — Если ты вздумаешь использовать моего сына против меня, Нита, клянусь Богом, ты об этом пожалеешь.

Его сына?

Я почувствовала, как теперь уже от моего лица отлила кровь и у меня закружилась голова.

— И если, — продолжал Тейт, — я увижу тебя в зоне слышимости Лори, я так испорчу тебе жизнь, что ты пожалеешь, что не живешь на гребаной луне.

Нита взяла себя в руки и выпрямила спину.

— Документы у меня, Тейт, и можешь сказать своим адвокатам, чтобы они пошли на хрен. После этого дерьма Джонас для тебя больше не существует.

— Он будет здесь в следующие выходные, или, клянусь Богом...

— Да ты шутишь! — перебила она. — Думаешь, хоть один судья отдаст опеку над десятилетним ребенком охотнику за головами, который бывает дома два дня в месяц?

Боже мой.

У Тейта есть сын. У Тейта и Ниты общий ребенок. И Тейт собирается добиваться опеки над сыном.

«У меня проблемы. И мне меньше всего нужно было сидеть в машине и выслеживать убийцу, теряя еще больше денег, поскольку я занимался этим в свое собственное время и за свои собственные деньги, а не решать эти проблемы. Ты бы меня отвлекала».

Вот оно что.

Вот какие у него проблемы. Это имеет какое-то отношение к тому, почему та ночь в гостинице — ночь перед нашей встречей — была ночью, когда между этими двумя все закончилось.

Джонас. Десятилетний сын Тейта. Сын, о котором он никогда — ни разу — не упоминал.

Сын, которого, скорее всего Нита была права, ни один судья не отдаст охотнику за головами, который бывает дома два дня в месяц.

Если только у него дома нет кого-то, чтобы помогать. Скажем, достойной доверия хорошей девочки, умной, работящей и выросшей на ферме. Женщины, на которую он наткнулся на следующий день после того, как случилось то, что случилось.