Неукротимый: возрождение

Глава 37

Лекси

— Ни слова?

Я налила себе кофе, глядя на черно-золотистую кружку, мои губы были плотно сжаты.

— Не-а. — Когда мои глаза встретились с глазами Луки, я пожала плечами и выдавила улыбку, которая, как я знала, не коснулась моих глаз. Мой ответ был вялым. — На самом деле он никогда не был из тех, кто звонит, чтобы отметиться.

Услышав мой слегка раздраженный тон, Лука нежно улыбнулся.

— Конечно же, он не был.

За последние несколько дней мы с Лукой Павловичем лучше узнали друг друга, и по прошествии нескольких дней сформировалось невысказанное понимание. Взаимная терпимость. Он больше не относился ко мне как к обузе, а я больше не дерзила ему как гормональная тринадцатилетняя девчонка. В отличие от Твитча, Лука на самом деле был неплохим собеседником, и чем больше мы общались, тем больше мне нравился этот человек.

И в нашей общей ненависти к в высшей степени безрассудной женщине мы идеально подходили друг другу.

В конце концов, Луке было что терять в этой ситуации. Хотя я не оценивала потерю его должности так высоко, как потерю своей жизни, но правление Луки было важно для него так же сильно, как моя жизнь для меня.

Каждый раз, когда я думала о том, на что способна Линг, я представляла себе, как мой сын растет без матери, без отца. И это напугало меня до чертиков. Я так много должна была еще сделать для ЭйДжея, он нуждался во мне. Я не была готова встретиться со своим создателем. Пока нет. Как и Твитч. Поэтому я дала ему время, потому что, честно говоря, это было все, что я могла дать прямо сейчас.

Когда я села рядом с ним за стол, то со вздохом провела рукой по волосам и повернула к нему свое усталое лицо.

— Что находится на Кубе? — Лука опустил взгляд, водя пальцем по столу, и я, прищурившись, посмотрела на него. — Похоже, что я убегу от услышанного, Пав? — он посмотрел мне в глаза. — Нет, я прямо здесь, и если бы ты знал половину того дерьма, через которое заставил меня пройти этот человек, поверь мне, даже ты бы сказал мне убираться отсюда. — Мой взгляд смягчился. — Но я здесь. Я жду. Просто хочу, чтобы он вернулся домой.

— Он вернется, — немедленно сказал он, прежде чем добавить: — Для его пребывания на Кубе может быть только одна причина, Алекса, и ради тебя я надеюсь, что Твитч не настолько глуп, чтобы привезти это дерьмо сюда, потому что… — он бросил на меня взгляд, полный явного неудовольствия, — … я не буду доволен.

То, как он смотрел на меня, заставило мое сердце учащенно забиться.

— Что, если он не вернется? — прошептала я, и мой расфокусированный взгляд опустился к моим рукам.

И впервые с тех пор, как я встретил его, Лука Павлович казался неуверенным.

— Ты могла бы остаться здесь, со мной. — Он действительно был милым человеком, если не обращать внимания на напряженность, которую он носил, как прочную броню. И когда я открыла рот, чтобы заговорить, он добавил: — Но он вернется.

Лука звучал так уверенно. Хотела бы я чувствовать то же самое.

— Откуда ты знаешь?

Тоска по Твитчу накатывала волнами, и сегодня я тонула.

Он заговорил тихо и расплылся в широкой улыбке, от которой, я была уверена, таяли трусики по всему миру.

— Потому что я бы вернулся за тобой.

К сожалению, улыбка только одного мужчины действовала на меня. Она была кривой и широкой, что делало его похожим на непослушного мальчишку, и я обожала ее.

Я закатила глаза, но смягчила это смехом.

— Убийца дамских сердец.

— Виновен, — тихо произнес он и, уходя, подмигнул.

Мне не следовало так хихикать.

Определенно нет.

***

Мою кожу почти болезненно покалывало, когда мурашки побежали по рукам, начиная от плеча и заканчивая запястьем. Я устало нахмурилась, и когда легкий ветерок коснулся моей руки, я нахмурилась еще сквозь сон и плотнее закуталась в одеяло.

Только его не было.

Деревянная рама кровати скрипнула, и мои глаза распахнулись, быстро моргая, и когда они привыкли к темноте, мое сердце подпрыгнуло.

— Ангел.

Приятный, как виски, шепот был бальзамом на мою душу. Я села и бросилась к нему, обвивая его руками с резким выдохом. Он позволил мне крепко прижать его к себе, притянув его голову к своей груди. Я снова и снова прижималась крепкими поцелуями к его макушке, и когда он прикоснулся губами к ложбинке между моими грудями, мои соски напряглись от желания, которому нельзя было отказать.

Не говоря ни слова, я потянулась за подолом своей ночнушки и стянула ее через голову, оставшись в одних крошечных шелковых трусиках. Хриплым от эмоций голосом я приказала ему:

— Поцелуй меня.

Услышав потребность в моем голосе, он сделал, как было приказано.

В тот момент, когда его губы коснулись моих, я была потеряна для этого мира. Я застонала ему в рот. Мои руки нашли его ремень, и я отчаянно дернула за него, сумев ослабить, а затем расстегнула пуговицу на его джинсах и, потянувшись внутрь, взяла в руки его твердый член, крепко сжав его в ладонях.

Твитч издал низкий стон.

Я нуждалась в нем внутри себя. Прямо сейчас.

В темноте ночи я шепотом умоляла:

— Пожалуйста, детка.

Легкая заминка в его дыхании сказала мне, что я не одинока в своей нужде.

Молниеносно он перевернул нас, и, когда навис надо мной, то одним жестким рывком спустил мои трусики с ног. Когда мои руки нашли низ его футболки, он грубо пробормотал:

— Оставь ее.

Встав на колени между моих ног, он держал свой член одной рукой, а затем опустился, скользнув в меня с грубостью, которая вынудила меня тихонько всхлипнуть.

И Твитч дал мне то, чего я желала.

Полностью одетый, он трахал меня жестко, трахал меня быстро, и впервые за многие годы он трахал меня в миссионерской позе, его рот отчаянно искал мой. Но мне нужно было чувствовать его больше. Мои руки двигались рывками, поднимая его футболку, чтобы почувствовать его твердую грудь на своей груди, а затем я обхватила ногами его бедра и встречала его толчки один за другим.

Это было неотложно. Это было торопливо. И, более того, это было совершенно опьяняюще.

Вместе мы были совершенством.

Нельзя было превзойти это.

С его губ сорвалось ворчание, и он натянуто пробормотал:

— Скучал по тебе.

Он безжалостно вошел в меня, и я выдохнула:

— Люблю тебя, — и когда я это сделала, он полностью замер, изучая мое лицо в темноте, протягивая руку, чтобы нежно обхватить мою щеку, прежде чем наклониться и захватить мой рот в крепком поцелуе, который передавал целые поэтические строфы.

Когда освобождение было близко я приподняла бедра с низким стоном, и он понял намек, отодвинувшись, а затем полностью войдя в меня. Мое естество сильно сжалось. Твитч тяжело дышал мне в рот, вытягивая из меня последние шесть дней беспокойства. Напрягшись всем телом, я откинулась на матрас, мои губы приоткрылись, ожидая удара поезда, и когда это произошло, я затряслась. Я затряслась, как будто меня ударило током, мой оргазм был сильным и быстрым. Он заглушил мой стон поцелуем, от которого наверняка останутся синяки, и когда он замер, глядя мне прямо в глаза, я почувствовала, как пульсирует его член. И когда он излился в меня, в моем мире все стало хорошо.

На данный момент.

Звуки нашего хриплого дыхания раздавались в тишине, и Твитч прижался ртом к моей шее, нежно покусывая меня. Мягко улыбаясь, я обхватила его голову руками, наслаждаясь ощущением его рта на себе. Его жгучие укусы проложили свой путь от моей шеи к ключице и плечу, и когда его зубы сомкнулись на моей коже, мое естество сжалось вокруг его все еще твердого члена с любовью, как сладчайший из поцелуев.

Боже. Я скучала по нему.

Забавно, как можно отчаянно скучать по близости с любимым человеком, но когда тебя давно не обнимали, ты понимаешь, что секс — это не то, по чему ты скучал.

Он долго не отрывал губ от моей кожи, но когда, наконец, поднял голову, я выдержала его взгляд, проводя пальцами от его виска вниз по колючей линии подбородка.

— Ты вернулся.

Его брови нахмурились, и я поняла, что Твитч слышал все, что я сказала. Даже то, что я пыталась скрыть.

— Мне не нравится удивление в твоем тоне, детка.

Ну, а чего он ожидал?

Я нежно погладила его лоб пальцами и проигнорировала его заявление.

— Ты нашел то, что искал?

— Да, и Пав не в восторге, — пробормотал он, и его голос звучал так устало, что мои руки крепче обняли его, предлагая все возможное утешение. — Так что, возможно, утром мы уедем.

Он вернулся.

Он действительно вернулся.

Таясь, на самом деле вне себя от радости, я притянула его голову к себе и прижалась ртом к его лбу своими теплыми, припухшими от поцелуя губами.

— Хорошо, милый.

Хотя я была рада, что он вернулся, что-то внутри меня отказывалось отпускать его, и независимо от того, в каком положении мы лежали, мои руки оставались крепко обнимающими моего мужчину.

К счастью для меня, Твитч, похоже, не возражал.

***

Мои глаза расширились при виде трех человек, стоящих лицом к лицу с Лукой Павловичем, и когда Лука заметил, что мы с Твитчем приближаемся, он закрыл глаза и медленно покачал головой.

— Я хочу, чтобы вы ушли, — пробормотал он.

— Пав. — Твитч поднял руки в умиротворяющем жесте. — Давай поговорим.

Одна из женщин ухмыльнулась, плюхаясь на диван.

— Да, Лука. — Она оглядела его с ног до головы. — Давай поговорим.

«Поговорим» — прозвучало очень похоже на «трахнемся» из ее уст.

— На твоем месте, Фернанда, я бы заткнулся, — прорычал Пав сквозь стиснутые зубы. И когда вторая женщина потеряла способность сдерживать смех, Лука выглядел взбешенным. — Не заставляй меня подходить, Луна.

Именно тогда я заметила, что женщины были близнецами.

У Фернанды были длинные темные волнистые волосы, спадающие на спину, в то время как у Луны были короткие волосы, зачесанные по бокам и более длинные сверху, уложенные в беспорядочную прическу. Фернанда была одета в обтягивающие джинсы и крошечную футболку, подчеркивающую ее плоский живот. Луна была одета в мешковатые брюки-карго и свободную майку со спортивным бюстгальтером под ней. Фернанда выглядела очень женственно, в то время как Луна была похожа на подростка, который всем своим видом говорил «подходи с осторожностью», но их высокие, стройные тела были одинаковыми, и лица идентичными.

Фернанда соблазнительно облизнула губы.

— Звучит так, будто ты скучал по мне, Пав. — Затем она подмигнула, и когда я повернулась, чтобы взглянуть на Луку, он выглядел так, как будто хотел сделать несколько шагов и придушить женщину. — Но, — вздохнула она, — это же ты изгнал нас. — Ее губы мелодраматично надулись, когда она произнесла: — Ты выстрелил мне в сердце, детка. — Совершенно внезапно ее лицо изменилось, и она мрачно пробормотала: — Как насчет того, чтобы я отплатила тебе за услугу?

— Иисус Христос. — Твитч раздраженно выдохнул. — Ты явно ищешь смерти, Ферн.

Когда Лука вытащил свой пистолет и направил его на нее, выражение лица Фернанды было чистым триумфом. И он сразу понял, что слишком многое раскрыл своим действием.

О, да. В какой-то момент они определенно были чем-то особенным.