Алый камень

***

Весна.

Я готова убрать свои джемпера и достать шлепанцы. Оскар уехал две недели назад в эпическую «предсмертный список» поездку. Я спросила, не умирает ли он, и он подмигнул мне. Я знаю ответ.

— Мы все умираем, Руби.

Как только я оказываюсь в квартале от своей квартиры, небо распахивается. Да, это точно весна. Я совершаю спринт — ладно, медленную пробежку с моей лодыжкой — затем я притормаживаю, чтобы не поскользнуться на лестнице, ведущей к моей квартире. Когда я добираюсь до верха, где меня защищает крыша, я стряхиваю воду с волос, как собака, и смотрю вверх, доставая ключ из сумочки.

Я останавливаюсь. Каждая часть моего тела, включая дыхание, просто… останавливается.

У меня было много подобных снов — слишком много, чтобы сосчитать. Этот сон намного ярче, чем все остальные.

— Привет. — Его голос не отдается эхом, как это было раньше в других моих снах. Его золотистые светлые волосы длиннее, не настолько длинные, чтобы собрать их в хвост, но близки к этому. Борода. Она тоже длиннее. Короче, чем была, когда мы встретились, но длиннее, чем была… в моем последнем сне. Потому что… это должен быть сон.

Клип. Клип. Клип.

Моргаю.

— Не возражаешь, если я зайду внутрь? — он кивает в сторону моей двери, небольшая улыбка расползается по его красивому лицу.

Клип. Клип. Клип.

— Привет, — шепчу я.

Раскаты грома сотрясают пол под нами.

Улыбка Тео становится чуть шире.

— Это все еще твоя квартира?

Я качаю головой.

— Извини. Э-э… да. — Я отпираю дверь и вхожу внутрь, снимая пиджак.

Тео закрывает за собой дверь и прислоняется к ней, засунув руки глубоко в карманы джинсов.

— Ты живешь одна? — его взгляд блуждает по комнате.

Я потираю мурашки на руках и киваю. Слова все еще ускользают от меня.

— Как ты поживаешь?

Как я? Это настоящий вопрос?

— Хорошо. — Я отказываюсь от вежливой улыбки.

Он кивает.

Неловкость высасывает кислород из комнаты. Мое сердце бьется урывками, словно не знает, что делать.

— Ты только что с работы?

Я киваю.

— Чем занимаешься?

— Эм… — Я тереблю подол своей рубашки.

Он хихикает.

Я сужаю глаза, затем смотрю вниз.

— О. — Я смеюсь над своей голубой рубашкой с яблоком спереди.

— Прости. — Он засовывает руки поглубже в карманы. Это приближает его плечи к лицу. Он выглядит таким молодым, красивым и… счастливым. — Я видел тебя в «Гениальном баре».

— Видел? — я прищуриваю один глаз.

Он смотрит вниз на свои ноги. Боже… кто этот человек? Он смущен? Застенчив? Я никогда не знала эту сторону Теодора Рида.

— Да. Я в городе уже несколько дней.

— Преследуешь меня?

Он поднимает взгляд.

— Просто… смотрю, как у тебя дела.

Я пытаюсь понять, что это значит, и в ответ медленно киваю.

— Ты выглядишь потрясающе.

Я улыбаюсь.

— Ты тоже.

Мы смотрим друг на друга в неловком молчании.

— Могу я предложить тебе чай или…

— Чай? — он хохочет. — Просто скажи это. Ты можешь предложить мне только чай или воду. Может, морковный сок?

Я качаю головой, сдерживая ухмылку.

— У меня закончилась морковь. Мне нужно сходить в супермаркет.

— Хорошо. Не хочу тебя задерживать. Я просто хотел поздороваться и узнать, как у тебя дела.

Теодор Рид, если ты снова выйдешь за эту дверь, я уверена, что умру прямо здесь, на этом самом месте. Мне все еще кажется, что это сон. Я так боюсь, что если я сдвинусь хоть на дюйм, то проснусь, а его уже не будет.

Я показываю в сторону кухни.

— Может быть, в холодильнике еще есть пиво Оскара. Я могу пойти проверить.

Тео качает головой.

— Все в порядке. Правда, я не хочу тебя задерживать. — Он поворачивается и крутит ручку двери.

— Ты скучаешь по мне? — спрашиваю я в безапелляционном отчаянии. Мне не нужно знать, любит ли он меня по-прежнему, только то, скучает ли он по мне. Это все, что имеет значение.

Он прижимается лбом к двери, медленно качая головой, из стороны в сторону. Мои чертовы ноги не двигаются. Может, это мое сердце колотится в горле. Может, это страх, что если я прикоснусь к нему, а он все равно уйдет, то душевная боль начнется снова.

— Так сильно, что я едва могу дышать, — шепчет он.

Слезы заливают мои глаза.

— Тогда, может быть, тебе стоит этого захотеть.

Он медленно поворачивается, глаза красные и стеклянные от эмоций.

— Захотеть чего?

— Ты… — Я моргаю, и слезы катятся по щепкам —…ты сказал, что не хочешь меня задерживать. Но если ты скучаешь по мне хотя бы в той малой степени, в которой я скучаю по тебе… — мой голос дрожит, когда мои слова пытаются прорваться сквозь комок эмоций, застрявший в горле, — …тогда, возможно, ты должен захотеть задержать меня.

Его лоб напрягается.

— Скарлет…

Скарлет…

Я закрываю глаза. Мое имя на его губах снова возвращает к жизни само мое существование. Когда его рука прижимается к моей щеке, я открываю глаза.

— Я не заслуживаю тебя.

Я кладу руку ему на грудь. Я никогда не чувствовала биения его сердца во сне.

— Ты действительно не заслуживаешь. — Я усмехаюсь сквозь слезы.

Он улыбается в ответ. Улыбка грустная и наполнена беспокойством.

— И все равно я могу тебя задержать?

Наклонившись вперед, я прижимаюсь ухом к его груди. Это такой прекрасный звук, такое совершенное чувство, такой незабываемый момент.

— Я всегда была твоей, Теодор Рид.

Меня зовут Скарлет Стоун, и я жива.