Мы уходим последними… Записки пиротехника

– Кто разрешил?! – кричал в таких случаях комбат на начальника оцепления. – Я вас спрашиваю, до каких пор вы будете пропускать посторонних?

И тут Ландырев придумал «выход из положения». Ночью, тайком, он зарыл на дороге, ведущей от пропускного пункта к дворцу, несколько учебных мин, а в обеденный перерыв, когда особенно силен был наплыв непрошеных гостей, неожиданно «обнаружил» их на глазах у изумленной публики. Эффект был потрясающий: толпа значительно поредела.

Комбат, не терпевший вообще никаких проделок, на сей раз нахмурился только для виду. Добродушное «Борис Николаевич» вместо почти всегдашнего «товарищ лейтенант» с полной очевидностью показывало, что Сурта был доволен.

* * *

– Тут какая-то коробка пластмассовая… – позвал меня младший сержант Мельников. – Смотрите…

Через несколько минут все вместе мы разглядывали небольшой, но массивный пластмассовый ящичек, закрытый крышкой с плотно вкрученными в нее ржавыми шурупами. Один угол крышки треснул. Повернув это место к солнцу, Стукань попытался заглянуть внутрь.

– О, так она с детонирующими устройствами! – Он чуточку оттянул крышку на себя. – Раз, два, три… Пять рядов, а по ширине – то ли семь, то ли восемь…

– Сорок штук… – с трудом разобрал Мельников еле заметные на темной пластмассе буквы.

– Тащи отвертку, – приказал Ландырев своему заместителю.

Юричев бросился к автомобилю.

– Подождите, – насупился комбат, – вечно торопятся. Пусть вон пиротехник еще посмотрит.

Я и так уже медленно и осторожно ощупывал коробку. Внимание мое привлек один из шурупов, ввинченных в угол с трещиной. Он вышел из своего гнезда, по сколу нырнул в коробку и, прорвав войлочные прокладки, улез куда-то в глубину.

– Дай-ка я еще взгляну, – попросил Толя Стукань. – Слушай, а ты знаешь, он в капсюле, зараза… – Мы оба распластались для удобства на земле. – Видишь, вон там белеет краешек? Видишь? Теперь смотри выше… Что это такое?

– Прокладка под капсюлем-детонатором…

– Верно. А конец шурупа куда делся?

– Ну, что там у вас? – уже нетерпеливо спросил Владимир Парфенович.

– Там, товарищ майор, образовался собственный взрывной механизм. И без предохранительных устройств, – почему-то весело доложил Стукань. – Верно я говорю?

– Верно. Понимаете, Владимир Парфенович, шуруп вошел прямо в гнездо капсюля-детонатора…

– Глубоко?

– А кто его знает? Разве измеришь… Может, он миллиметра три до капсюля не достает, а может, и три микрона. Не разглядеть. И крышку снимать нельзя: надавишь отверткой…

– Ну и что будем делать?

– Где-то здесь надо рвать…

– Мм… Да… Давайте отнесем на берег залива, – решил майор. – Эх, ты, время уже выходит, – спохватился он, – сейчас жители пойдут. Борис Николаевич, позвони быстро на оцепление – скажи, чтобы пока в зону никого не пускали. Кто понесет?

– Разрешите я, – вызвался Юричев.

Я знал, что Юричев малый решительный. Этой зимой на занятиях по практике подрывных работ один солдат из его отделения, первый раз увидев в своих руках настоящую толовую шашку с дымящимся шнуром и капсюлем, до того испугался, что вместо того, чтобы положить ее на землю, а самому уйти в укрытие, бросился с нею бежать. Юричев не растерялся, кинулся за ошалевшим парнем и буквально за секунду-две до взрыва вырвал у него из сведенных от страха рук шашку.

Да, Юричев хорош. Но горячий, нетерпеливый. А с этой коробкой надо шагать ритмично и медленно и нести ее, как полный стакан драгоценной влаги. И это по камням, по лесной тропинке.

– Нет, – сказал комбат. – Вы, Юричев, идите и подготовьте средства взрывания. Понесут старший лейтенант Стукань и пиротехник.

И «поползли» мы с Толей, страхуя друг друга от падения, по выбоинам, по кочкам, до «самого синего моря»…

Взрыв был мощным. Огромный, тонны в полторы весом, стальной колпак от бывшей немецкой береговой установки, привернутый к железобетонной плите шестнадцатью толстыми болтами, срезало, будто ножом, и, словно перышко, отбросило далеко в сторону.

* * *

Вот так и закончилась наша работа в Петродворце…