О носах и замка́х

Мисс Кэрри́ди прошла в лифт, уселась на диванчик, вальяжно закинула ногу на ногу и толкнула рычаг.

Дверь закрылась, и лифт стал подниматься.

***

Дверь дома №14 в переулке Гнутых Спиц хлопнула, и констебль Хоппер выбежал под открытое небо. Расталкивая прохожих и громыхая на весь квартал «Дорогу! Дорогу! Полиция торопится!», он ринулся вниз по улице, в сторону вокзала.

А ведь утро начиналось так буднично…

Констебль Хоппер проснулся в шкафу от того, что его ударила по макушке вешалка, сорвавшаяся с перекладины от стука в дверь спальни. Стучала Лиззи.

- Хмырр! Пора вставать! Опоздаешь на службу!

- Да-да…- Констебль выбрался из шкафа и переместился на кровать – проклятый лунатизм!

- И не вздумай продолжить дрыхнуть!- прикрикнула из-за двери сестра.- Почтальон уже принес газету! Завтрак на столе!

Хоппер зевнул так широко, будто пытался втянуть в себя всю комнату. Как всегда поутру, он стал вспоминать, что же ему снилось, и сейчас это были вытащенный на берег старый буксир и разгневанное существо с рыжими волосами по имени Гилли Уортон. Когда вешалка упала ему на голову, ему, вроде бы, снилось, что это Гилли чем-то его лупит.

Утро всегда было самой тоскливой частью дня для констебля Хоппера, а сейчас к обычной его никчемности добавились горестные мысли о том, что у него нет ни одной идеи, как изменить к себе отношение этой изумительной девушки с канала. Кажется, она его ненавидит. И возненавидит во много раз сильнее, если узнает, что он полицейский: у жителей трущоб к представителям закона крайне непочтительное и, можно даже сказать, презрительное отношение.

- Хмы-ыр! Зав-трак!

Хоппер нехотя оторвался от кровати и, почесывая бок, двинулся к лестнице.

- Только бы не гренки, только бы не гренки,- взмолился он себе под нос.

Спустившись вниз, Хоппер с тоской обнаружил дымящиеся и копченые, как сердца кочегаров, гренки. Они у Лиззи получались невыносимо ужасно – сестра их готовила при помощи утюга.

- Принесли газету,- сказала Лиззи, с добродушной улыбкой глядя на брата. Хоппер меж тем не знал, что сделать в первую очередь: поморщиться или зевнуть, – и его лицо сделало все одновременно, сотворив дикую гримасу аборигенов из людоедских племен с какого-нибудь острова в океане.

- У нас заканчивается чай,- возвестила сестра.- Эй, ты куда?

Хоппер попятился из кухни и натолкнулся на стоявший в коридоре стул, на котором громоздился старенький пневмоуборщик. Махина задребезжала, наполнив дом да и утро в целом суматошностью.

- Включу сигнал на пневмопочте,- невнятно забормотал Хоппер, усмиряя медный аппарат и пытаясь понять, откуда отвалилась большая круглая деталь, когда он его задел.- Может, там что-то пришло…

Засунув непонятную деталь под крышку пневмоуборщика, констебль вошел в прихожую, открутил вентиль на почтовой трубе, и в тот же миг дом наполнился пронзительным свистом: пришла капсула с посланием.

И именно то, что Хоппер обнаружил в нем, заставило его сорваться с места наподобие выпущенной из револьвера пули, лихорадочно нацепить форменные штаны и накинуть сверху мундир. Он впрыгнул в башмаки… потом перевпрыгнул (башмаки оказались не на ту ногу) и принялся поспешно завязывать шнурки.

Из кухни появилась Лиззи.

- Что творится, Хмырр?

- Мы нашли их! Мы нашли их! Повышение не за горами, Лиззи!- возопил Хоппер, поцеловал сестру в щеку и покинул дом. Он так торопился, что забыл про шлем, забыл натереть башмаки ваксой, он даже забыл свою дубинку.

Лиззи выбежала следом. Она была взволнована и испугана: брат был в невиданном для него возбуждении.

- Хмыыырр!!!- крикнула она ему вслед.- Не такие уж они и невкусные! Ну и ладно, сама съем все гренки!

Лиззи обиженно махнула вслед убегающему брату сложенной газетой, которую держала в руках и вернулась в дом.

А Хоппер несся по улице так, что ветер свистел в ушах. Дело не терпело отлагательств, ведь Бэнкс сообщил ему, что знает, где именно спрятаны похищенные Фишем деньги. Более того, толстяк прямо сейчас был всего в паре шагов от них.

Если бы Хоппер так не торопился и сел бы позавтракать, он непременно увидел бы в газете заголовок на всю передовицу, в котором огромными буквами значилось:

«УКРАДЕННЫЙ МИЛЛИОН ВЕРНУЛСЯ К ВЛАДЕЛЬЦАМ!!!».

Но Бэнкс прислал ему записку, и он уже ни о чем не мог думать. Какой там завтрак! Какая там утренняя газета! Чуть-чуть терпения и рассудительности могли бы в будущем избавить его от множества последующих разочарований. Но с рассудительностью – и это все знают – констебль Хоппер был на «вы».

Добрался до канала он довольно быстро: добежал до станции «Пожарная часть», где, весь мокрый и запыхавшийся, ввалился в трамвай, направляющийся в Фли. Десять минут пути на трамвае, краткое переругивание с трамвайщиком («Я вообще-то представитель закона, понял?! А полицейские не платят в городском транспорте! Ах, тебе без шлема не видно, что я, трамвайная крыса, полицейский?! Да не я трамвайная крыса, а ты трамвайная крыса!») и, сойдя на станции «Мост Ржавых Скрепок», он понесся на север через лабиринт Тупиков, пока, наконец не добрался до разрушенного Носатого моста.

Канал Брилли-Моу по раннему времени был тих, даже ветер словно бы впал в спячку – вода не шелохнется, она походит на тонкую смоляную пленку. Противоположный берег, прибрежный квартал Тремпл-Толл, тонет в сизом тумане, а вырастающие из него дома напоминают кривые порченые зубы бродяги. Свет в окнах не светится, лишь одиноко горит топка воздушного шара мистера Баллуни, пришвартованного на крыше одного из домов. Зрелище тоскливое и угрюмое…

Хоппер поежился.

Бэнкс уже был здесь. Как и, отчего-то, младший констебль Дилби. Они стояли на берегу, у самой кромки черной и густой, словно чернила, воды. Между ними расположился громоздкий механизм, внутри которого виднелись пара дюжин поршней, колеса и ременные передачи. В топке чуть теплился огонь, котел едва-едва нагрелся, и машина негромко ворчала.

Бэнкс вертел в руках какие-то схемы, на которых был изображен… автоматон? Хоппер был не уверен.

- Только не говори, что она снова отключила сигнал на пневмопочте,- проворчал Бэнкс, когда напарник подошел.

- Доброе утро, мистер Хоппер,- приветливо улыбнулся младший констебль Дилби.

Хоппер недолюбливал Дилби за трусоватость и общую нескладность. Тот служил в Доме-с-синей-крышей уже три года, но так и не продвинулся по карьерной лестнице – даже до обычного констебля. А все потому, что предпочитал отсиживаться на Полицейской площади и никогда не участвовал ни в арестах, ни в рейдах, никого за все время даже ни разу не огрел дубинкой по голове. Хоппера раздражало глуповатое добродушие Дилби, его простецкое лицо, слегка похожее на блин с неровными краями, его соломенные волосы и курчавые бакенбарды в придачу. Все это (а особенно бакенбарды) делало Дилби, в понимании Хоппера, плохим констеблем. Несмотря на это, тот нередко бывал полезен для них с Бэнксом. Бэнкс нашел к Дилби подход и научился его использовать: к примеру, совсем недавно тот поделился с опальными констеблями материалами следствия касательно ограбления банка. Но что он здесь делает? Отчего Бэнкс подключил его к поиску денег?

- Эээ… Бэнкс,- начал Хоппер, косясь на младшего констебля,- тебе не кажется, что мы бы справились и без Дилби?

Дилби нисколько не обиделся на его слова: он просто глядел на него своим глупым взглядом.

Бэнкс лишь отмахнулся:

- Он нам нужен.

- Что ты задумал?

Хоппер настороженно оглядел странное приспособление.

- Мы спустимся вниз,- с широкой зловещей улыбкой сообщил толстяк и перевернул схему, которую изучал.

- Вниз – это куда?

- Туда.- Бэнкс ткнул на черную гладь канала.

Хоппер решил было, что ослышался.

- Что?

- Шнырр Шнорринг сказал, что Фиш погружался на дно на субмарине, пока его не выловили супчики из банка. Смекаешь, к чему я клоню?

Хоппер негодующе и протестующе замахал руками.

- Ни за что! Я туда не полезу!

- Еще как полезешь!- рявкнул толстяк, гневно нахмурив брови.- Ты ведь хочешь найти… эээ…- он искоса поглядел на внимающего каждому его слову Дилби,- важные улики?

- И с чего ты взял, что… гм… важные улики находятся там?

Бэнкс подбоченился.

- Сам подумай. Где же им еще быть? Лучше места просто не представить. Так что не спорь, и полезай в свой костюм.

И только сейчас Хоппер обратил внимание на то, что напарник одет очень странно: на нем был мешковатый водолазный костюм, а на его ногах – тяжелые боты с большими медными подошвами; на плечах сидела медная манишка-воротник, к которой должен был крепиться шлем. К слову, сам шлем – здоровенный проклепанный шар с иллюминаторами – стоял рядом. С ним соседствовал и второй такой шлем, возле которого бесформенной грудой громоздился и второй костюм. И тут Хоппер понял, что на схеме у Бэнкса вовсе никакой не автоматон – там сам Бэнкс в водолазном костюме.

- Что там с помпой, Дилби?- справился толстяк.

- Работает, сэр: ворчит – не ругается.

- Отлично.- Бэнкс поглядел на ошарашенного Хоппера.- Чего встал? Полезай в костюм!

Хоппер забурчал себе под нос все, что он думает об авантюрах напарника, которые, к слову, никогда ничем хорошим не заканчиваются, и принялся облачаться. С помощью Дилби он влез в комбинезон и боты, и младший констебль затянул ремни, соединившие обувь и костюм.

- Не переживайте, мистер Хоппер,- воодушевленно проговорил Дилби.- У нас есть схема, куда что крепится, а мой дядя – он служит на барже у Томпсона, ну вы знаете керосинщика Томсона! – сказал, что здесь ничего сложного…

- Да, и передай дяде,- добавил Бэнкс,- что мы закроем глаза на его контрабанду консервов не навсегда, а только на месяц. Это справедливая плата за то, что он одолжил нам все это… гм… оборудование.

- Передам, сэр.

Хоппер меж тем продолжал возмущаться:

- Это не полицейское дело бродить по дну. И к тому же очень опасное… Что сказала бы Лиззи?

- Уверен, она бы не сказала ничего умного или достойного внимания.- Бэнкс надел огромные перчатки и кивнул младшему констеблю. Тот понял, что от него требуется и затянул ремни на руках Бэнкса. После чего присоединил к одному из клапанов на костюме толстяка резиновый шланг (другой его конец был подключен к помпе).

- Сэр, вы позволите?- Дилби открыл на груди Хоппера кармашек; конец шланга с шипением вошел в отверстие, клацнул запорный механизм.

- Не люблю рыб,- сказал Хоппер.- Вдруг одна из них заберется в костюм?

- Не заберется. А ты, Дилби, не спи. Пошевеливайся.

- Да, мистер Бэнкс.

Хоппер, предчувствуя, что ничем хорошим (как всегда!) данное предприятие не закончится, с опаской покосился на огромные медные шлемы.

- Так как мы будем дышать?

Бэнкс кивнул на машину.

- Именно для этого нам и нужен Дилби. Он будет крутить ручку.

- А почему ты не позвал Шнырра Шнорринга?

Бэнкс с сомнением поглядел на напарника.

- Ты бы доверил такое важное дело этому прохвосту? А вдруг он решил бы оставить нас там и перекрыл бы воздух?

- Гм. Весомо.

Вскоре Бэнкс и Хоппер уже были готовы к спуску под воду. Дилби затянул болты, соединившие шлемы с костюмами, и вокзальные констебли стали напоминать причудливых существ с раздутыми головами. Их багровые лица в крошечных окошках казались миниатюрными и сморщенными.