Чужие чувства

Глава 10

Мари в ночи отомкнула двери своего дома. Цветы в вазах завяли, дом наполнился вонью застоявшейся воды и гнили. Она отворила окна, включив свет. Пятница, именно в этот день редактор должна была вернуться из своего замечательного путешествия с островов, где нет цивилизации, и природа благоволит авторскому вдохновению. К сожалению, Мари забыла свой телефон в попутке, которую она поймала до автобусной станции в тот день, когда отправилась в путешествие. И так уж сложилось, что как личность творческая, она посчитала это знаком, что ей необходимо изолироваться на две недели полноценно, не отвлекаясь на рабочие звонки и беседы с мужем. Возможно, именно поэтому для неё этот период оказался таким продуктивным. Она вернулась в город, где на каждом столбе висит объявление об её исчезновении, а по телевизору в новостях рассказывают о жестоком убийстве Мари Смит, которое совершил её муж. Шокированная женщина позвонила в отделение полиции и вот она, рассказывает начальнику о своих беспечных путешествиях и показывает странные черновики о любви, которые она посвящала супругу в разлуке. Потом она всё это рассказывает журналистам, целует на камеру своего любимого, освобожденного из нелепого заточения.

Из-за беспечности малышки Мари получилась какая-то странная глупость. Старый лис Генри обнимает свою любимую подопечную, он так разбит был известием о пропаже дочери покойного друга. Не просто друга, а четвероюродного брата Эндрю. Как он мог допустить, чтобы его любимая племянница исчезла?! Он счастлив и благодарит начальника отдела полиции, притворно улыбаясь на камеру. Какое великолепное чудо произошло в милом, добром портовом городке. Жители ликуют. В жизни всегда должно быть место чуду, и их полиция всегда на страже правопорядка.

«Природа отдыхает на детях сильных людей» ‒ Мари в очередной раз публично предстала наивной и глупой. Горожане это поняли ещё по выступлению главного редактора в прямом эфире, сейчас она лишь подтвердила свой статус. Генри любезно попросил у Мари её рукописи, с наигранным умилением перелистал заметки о любви, о животных, о вкусах пищи, о рассветах и закатах. Стефан был прав: такой концентрат глупости лучше скрывать от широкой публики, лицемерно похвалил, обнял. Долго рассказывал, как же они все были убиты горем, что семья Эндрю, словно проклятая, теряла одного за другим своих членов. Но теперь всё изменилось и это радость для всех. Вновь спрашивал, когда же Мари со Стефаном планируют детей, они ‒ пример любви и семейной гармонии.

Шум утих.

Стефан с ненавистью посмотрел на супругу, взяв подушку и одеяло, отправился спать в гостиную. Мари догонять его не стала. Он должен оправиться от шока, он же писатель ‒ тонкая, ранимая натура. После всего, что она о нём узнала, внутри что-то оборвалось, заполнив холодным безразличием по отношению к этому никчёмному человеку. Сама редактор понимала, что ровно через неделю она соберёт свой чемодан, теперь уже сама, и отправится в столицу, где ей предстоит ждать приглашения на презентацию своей книги. Неделя, тот срок, за который её не заподозрят в двойной игре. Она не сможет перешагнуть через себя и лечь в одну постель с мужем.

В этой истории Стефан Смит не проиграл, его популярность, как главного злодея года, сыграла хорошим пиаром для релиза триллера об убийстве жены. Анонсом не просто романа, а косвенной улики для выдвижения обвинения. Читатели с нетерпением ждут выхода новой книги издательства «Смитбукс». Только в тюрьме ему не очень понравилось, но за каждым успехом стоит своя цена. Все зависит от того, какой валютой привык рассчитываться человек с другими. Голос научил Мари рассчитываться талантами, и это было так похоже на поощрения отца за достижения. Злилась ли она на того, кто похитил её? А похищал ли он её или освободил из плена, в котором редактор была рабыней своих иллюзий? А ещё, она скучала по нему, и вазы, наполненные почти болотной жижей, не хотела убирать, чтобы хоть что-то осталось на память о том недолгом периоде, когда чувствовала себя женщиной.

Мари сидела на борту деревянной лодки у заброшенного причала, пила из горла терпкое мерло, и вглядывалась в горизонт. Говорливые чайки кружили в поисках добычи. Волны накатывали, оставляя за собой след из пены. Он говорил ей писать о любви, но как, если она её не знала? А сейчас, когда внутри теплится то самое чувство, которое ощутила тогда в прямом эфире, что где-то есть кто-то, кто понимает её. Тот, с кем она не чувствует себя одинокой, кто верит в её талант и захотел вырвать Мари из хищных лап лживого мужа. Тот, которого она никогда не видела и не знает его имени, но голос которого был для неё родным.

Что это? Стокгольмский синдром или пробуждение из собственной прогнившей до основания реальности? Она была чужая для этого города всегда, дочь матери, потерявшей рассудок. Любил ли её когда-нибудь Стефан, если ради наследства готов был на сговор с психиатром? Не может же быть так, что человек любит, а потом настолько пронизывается ненавистью, что улыбается в лицо и затевает страшные деяния?

Как умирает любовь? Когда? В какой момент Мари перестанет ждать, что голос в динамике пожелает ей «доброго утра» и долго будет смеяться над тем, как пленница пытается опустошить холодильник в надежде сбежать. Теперь, когда прохожие хихикают над ней как над блаженной, когда их маски сняты и не осталось ничего, что могло бы удерживать её в городе, она скучала по зелёному саду домика на острове. Где нет людей, но есть надежда, что утром на столе появятся свежие цветы.