Делион. По следам древней печати

Хотя Аргий и вряд ли поверит в это, если не увидит собственными глазами. Альвы, в силу своей отчужденности и нетерпимости по отношению к другим расам редко появляются в границах Империи, а уж сказители… Больше шанса поймать шаровую молнию в банку, нежели повстречать сказителя. Эти мудрые существа почитаются среди своего народа, как хранители древних легенд и сказаний, дядя говорил, что сказителям запрещено что-либо менять в песнях и сказах, а если такое и случится, то сказитель будет подвергнут страшной казни. Такие случаи в книгах не описаны, но Флавиан не сомневался в силе слова альвийского закона. Виновный сказитель обливался медом и отдавался на страшную смерть разъяренным пчелам, скрученный по рукам и ногам.

Сказители были переносчиками и культиваторами генетической памяти альвийского народа. Но они могли и созидать, чаще всего творя своими устами сказы и сочиняя песни, о тех событиях, коими они были свидетелями. Флавиану до сих пор не верилось, что он встретился с одним из них, но в сердце закрадывалось сомнение.

"Что же он делает тут, за сотнями дней пути от Протектората?" — задался таким вопросом пастух.

Размышления рассеялись, словно утренний туман, как только прозвучал басистый голос Галария.

— Что тебе удалось узнать о Бережке?

Альв почесал свой лоб и слегка откинул свой капюшон, по-прежнему скрывая от окружающих свою остроухость.

— Мой язык так устал, слагать стихи на потеху публики, но я думаю, что его можно приободрить песней звонкой монеты, — бледнолицый сказитель улыбнулся без всякой хитрости и с заговорческим видом подтянулся навстречу Галарию, перейдя на шепот. Вы понимаете, ведь мне нужно кормить своих пташек.

Страж спокойно кивнул, и позванивая своим кошелем, вытащил оттуда несколько серебряных грифонов, Флавиан не смог разглядеть сумму, за которую был готов поделиться информацией Февани. Мало того, пастух и не понимал, о каком Бережке идет речь? Он в первый раз услышал об этом название, но очевидно речь шла о каком-то береге одной из рек.

Альв одним движением руки потянул монеты в свои карманы, где они и пропали. Февани начал шариться на другому карману, пока не вытащил оттуда длинную деревянную трубку небольших размеров. Юноша догадался, что это приспособление для курения табачных растений, Флавиан впервые увидел их только в Рэвенфилде. Табак добывался на другом материке, в Южноземье, полнившимся различными опасностями, и поэтому он стоил баснословных цен. Можно было приобрести курительные травы и с более низкой ценой, но они не отличались изящным тонким вкусом, и скорее напоминали запах горящей полыни.

— Вам наверно интересно, что здесь делает, — начал говорить Февани и следующее слово он произнес на пониженных тонах. Альв… Так далеко от родного Протектората.

Сказитель продолжал вертеть трубку в своих руках. Широкая округлая камера табака была сделана из ясеневого дерева и на ней были выгравированы две птицы с пушистыми хвостами и человеческим лицом. Тонкий полый стержень был другого цвета — темной древесной фактуры и заканчивался узким мундштуком.

— Я узнал тебя по характерному плащу, — обратился Февани к Галарию улыбнувшись своей широкой улыбкой. Ты из ордена стражей, верно?

Рыжебородый ничего на это не ответил. Сейчас ему меньше всего хотелось слышать нотации чужеземца, однако альву пришлось воспользоваться своим словоблудием.

— Я не хочу комментировать политику твоего ордена в нынешние времена, — продолжил сказитель. Я застал времена расцвета твоего ордена, знал таких по-настоящему великих людей, как Андроин Строитель и Леварий Имперский Щит. Ваш орден всегда верил в пророчество о том, что в конце времен на имперский престол должен взойти настоящий потомок Дарса. И Андроин, и Келеборгий верил Книге Времени, но альвы всегда относились к ней с изрядным подозрением.

— Ближе к сути, — перебил альва Галарий.

Флавиана голос стража вывел из оцепенения, настолько ласкали его слух слова сказителя. Он был обворожён альвийской манерой речи, хотя Февани старался говорить по правилам языка людей.

— Я хочу сказать, нетерпеливый страж, что люди для нас всегда были, как маленький глупый ребенок, что тянется к острому ножу, — продолжил сказитель. Нет, я не хочу вас обидеть таким сравнением, просто вы… Слишком молоды, по сравнению с нами.

Февани перевел свой взгляд на Флавиана, который желал только слушать речи альва и улыбнулся пастуху. Сказитель достал из кармана кусок свернутого пергамента и начал его методично разворачивать, пока перед взором этой небольшой компании не открылись перемоланные листья табака.

— Я знаю, что в Империи наступили тяжкие времена, — произнес сказитель и положил щепотку табака в камеру своей курительной трубки. Еще недавно, Протекторат сотрясался под ударами междоусобных войн, теперь во главе моей родины стоит тиран, который не видит того, что раскинулось под его ногами. Разве можно считать разумным пчелу, пролетевшую мимо душистого цветка?

Флавиан испугался неожиданного тихого хлопка в курительной чаше, табак поджегся сам собой.

"Альвийская магия", — подивился пастух и по его кожи побежали мурашки.

Февани сделал один затяг и ароматный дым проникал в его легкие. Через несколько секунд сказитель выдохнул табачные клубы дыма, образуя небольшое облачко. Флавиан впервые чувствовал такой дивный аромат, казалось, что он начинает щекотать его кожу и одновременно успокаивать, убирать накопившееся раздражение.

— Тьма наступает, — приглушенным голосом произнес Февани. В Протекторате даже не хотят слышать эти слова, полагая, что все это проблемы людские, никак нас не касающиеся.

— И ты с этим не согласен, альв? — спросил страж.

Тот покачал головой.

— Когда наступает ночь, разве есть хоть один предмет, что не накрывает сумрачный мрак? — аллегорично ответил сказитель. Тьма не выбирает кого пожирать, она ложится на все, чего достигает. Делион сейчас стоит на краю высокой скалы и стоит сделать один шаг…

Альв снова поднес трубку к своим алым губам и втянувши дым, табак словно возмущаясь начал трещать. Обратно, сказитель выпустил еще большее табачное облако, окутавшее весь стол и тех, кто за ним сидел. Все это казалось Флавиану настоящей альвийской магией.

"Может сказитель оградил нас от подслушивания? Или сделал нас невидимыми?"

Трудно сказать почему, но северянин не усомнился в авторитете альва. Флавиан чувствовал себя рядом с ним неразумным ребёнком, глупым, малым, но защищенным силой и мудростью этого чужестранца с востока. Февани обладал просто чудовищной аурой притягательностью, и дело не в его действительно кристально чистой девственной красоте лица.

— До меня доносились тревожные слухи с Керит-Дениэль, вы называете этот материк Южноземьем, — продолжил альв. Силы Тьмы воскресили графа Моркула.

Это событие не было секретом для речноземцев и Флавиану с Галарием, что обжужжали все уши. Но пастух не понимал, как изменился расклад сил после воскрешения графа.

— Для меня это было первым тревожным сообщением, подтверждающим мои догадки, — продолжил свой сказ Февани. Я начал замечать, что другие игнорировали, не по собственному скудоумию, а по тому, что враг стал намного хитрее и коварнее, нежели четыре века назад. Силы Скованного подняли свою голову. Может быть даже не десять оборотов назад, а раньше, а мы просто не замечали этого. Глупцы! Павшие маги, бросившие вызов богам, теперь начали бороздить просторы нашего материка.

Последние несколько фраз альва Флавиану показались по-настоящему театральными. Сетьюд знал о том, насколько чувственны и эмоциональны восточная раса Протектората.

— Я проделал столь долгий путь, лишь для того, чтобы доказать, что Тьма наступает и следует ее остановить, пока не стало поздно. Я выбрал для себя Рэвенфилд не случайно, ведь этот ваш город стоит прямо на границе с землями нежити. Если до сих пор вампиры действовали собственными силами и на войну их двигали лишь собственные амбиции и жажда крови… Но после того, как граф Моркул был воскрешен Некромантом, я думаю, что теперь, в центре Империи появится самая настоящая раковая опухоль — и она будет разрастаться, как миазмы, уничтожая одно имперское поселение за другим.

— Почему Тьма выбрала Рэвенфилд? — задал вопрос Галарий. Ни Фикию, ни Амалию, ни любой другой крупный город Империи?

Альв сделав еще одну затяжку, скрестил руки на груди и посмотрел своим острым взглядом прямо в глаза Галария.

— Ты ошибаешься, страж, как-бы прискорбно это ни звучало, — ответил сказитель. Тьма проникла повсюду. В вашу церковь, сенат, в академию магов, она везде. Я боюсь, что и нынешний наш тиран встал во главе Протектората не без помощи из Керит-Дениэля. Но это место…

Альв вновь театрально обвел руками вокруг себя, указывая на все, что сейчас их окружало.

— Сейчас это чрево, в котором зреет самое настоящее дите Тьмы, — продолжил сказитель. Это яйцо, а те не безызвестные события, о которых, как я думаю ты и интересуешься — ошметки скорлупы и скоро этот зверь окончательно вылупится. Смерть здешнего магистра, похищение дочери правителя, появление в городе вампира — все это не случайно.

— Это я знал и без тебя, — без эмоций ответил Галарий, приняв защитную позу и сложив руки на груди. Скажи мне зачем ты пристально интересовался именно Бережком?

Тут даже и Флавиан решился вклиниться в беседу, вставив свое слово. А точнее вопрос, который интересовал его с самого начала беседы.

— А что такое Бережок? — спросил юноша, слегка краснея при обращения к альву.

— Я тебе отвечу, мой милый и дорогой друг, — лучезарно улыбнулся Февани. Рэвенфилд стоит на южном берегу реки — Холодной, она берет свои начало из южной цепочки гор, неподалеку от Мертвенных курганов. К северу от реки, в десяти стадиях от Рэвенфилда, есть поселение Бережок, как я узнал, оно очень древнее, хотя поселок постоянно забрасывали, а затем вновь заселяли.

Флавиан пытался вспомнить те виды, которые он видел с высоты замковых башен — он вспомнил и ту речку, которая плавно обтекает вокруг замка, видимо именно из нее прокопали ров вокруг города и водами Холодной заполнился этот ров. Юноша вспомнил и ту настольную карту в виде физического макета в том помещение, где они встретили Лукия. Мертвые земли, или земли нежити были окружены полукольцом высоких гор и единственный выход нежити из этого места был прегражден цепочкой каменных крепостей и сторожек. Именно в одну из этих крепостей Ордериком были отправлены стражники, которые провинились в ночь похищение Одалии.

— Немного выше к Бережку начинает свой путь горная гряда, которая перерастает в полукольцо высоких каменных гор, окаймляющих земли нежити, словно замыкая всю эту тварь в единую порочную и противоестественную природе экосистему. Местные хроники отмечают появление поселения задолго до начала Четвертой Эпохи, и уходят корнями в то время, когда закладывалось основание Рэвенфилда.

Все это время Флавиан смотрел только на альва, обращая тщательное внимание на его виртуозное манеру речи, на акценты, расставляемые странным образом в предложениях, что было чуждо людской расе. Февани активно жестикулировал и играл мышцами лица, словно все это было для него театральной постановкой для единственного актера — для него самого. Боковым зрением Сетьюд уловил, что к их столу приближается господин Лебизье.