Красный шторм поднимается

— Риск слишком велик, — спокойно произнес генерал. Такой ответ по своей мягкости заслуживает Нобелевской премии, пронеслось у него в голове.

— А если мы сумеем политическими средствами предотвратить ответный удар НАТО? — Этот вопрос задал министр обороны.

— Не представляю себе, насколько это возможно, — ответил Алексеев и подумал: и вы тоже не представляете.

— Но если мы все-таки добьемся этого?

— В таком случае шансы на успех значительно увеличиваются. — Алексеев на мгновение замолчал. Он похолодел от ужаса, глядя на лица членов Политбюро, сидящих вокруг стола. Эти люди хотят прибегнуть к ядерному оружию на фронте, а когда НАТО нанесет ответный удар и уничтожит моих солдат, что произойдет дальше? Ограничатся ли стороны только этим? А вдруг ядерная война начнет разрастаться все шире и шире, грибы атомных взрывов двинутся на запад и на восток? Если я скажу им, насколько безумен этот план, они просто найдут более послушного генерала и поставят его на мое место. — Проблема заключается в том, чтобы использование ядерного оружия находилось под строгим контролем, товарищи.

— Поясните свою мысль.

Если ему удастся остаться в живых и не допустить этого… Алексеев заговорил, тщательно выбирая слова, смешивая правду с догадками и ложью. Генералу было нелегко отвечать на вопросы руководства страны, не соглашаясь с ними, но по крайней мере эту проблему он много раз обсуждал со своими коллегами на протяжении последних десяти лет.

— Товарищ генеральный секретарь, решение о применении ядерного оружия является для обеих сторон в первую очередь политическим и потому должно быть принято политическими деятелями. Это накладывает ограничения на использование этого вида оружия на поле боя. Например, решение об использовании ядерной боеголовки в определенной тактической обстановке должно быть принято политическими руководителями страны. К тому моменту, когда будет получено согласие на применение ядерного оружия, тактическая ситуация почти наверняка изменится и целесообразность такого шага станет крайне сомнительной. В НАТО так и не поняли до конца всей сложности этой проблемы. Ядерное оружие, находящееся у них на вооружении, предназначено главным образом для использования военным командованием, и все-таки я всегда считал, что политическое руководство Северо-Атлантического Пакта не допустит, чтобы военное командование принимало на себя решение о применении ядерного оружия без предварительного согласования с правительствами стран, входящих в НАТО. По этой причине оружие, которое они скорее всего используют против нас, будет в действительности стратегическим оружием, направленным против стратегических целей, а не тактическими боезарядами, применяемыми на поле боя.

— Но они говорят совершенно иное, — возразил министр обороны.

— Обратите внимание, что, когда мы прорвали фронт противника в Альфельде и Рюле, НАТО не прибегло к ядерному оружию для уничтожения наших плацдармов, несмотря на то что в довоенной стратегии НАТО существуют определенные указания о необходимости его использования в подобной ситуации. Отсюда я сделал вывод, что в подобном уравнении больше переменных величин, чем считалось раньше. Мы на опыте убедились, что в реальной войне многое отличается от теоретических положений.

— Значит, вы поддерживаете наше решение о применении тактического ядерного оружия? — спросил министр иностранных дел.

Нет! — хотелось крикнуть генералу, но иные слова гладко вырвались из его рта:

— Если вы уверены, что сумеете предупредить ответный удар, то я, разумеется, поддерживаю такое решение. Хочу, однако, предостеречь вас, что моя точка зрения на то, как отреагирует НАТО, может резко отличаться от того, что может произойти на самом деле. Я осмелюсь предположить, что ответный удар будет нанесен на несколько часов позже, чем мы ожидаем, и опять-таки против стратегических целей, а не тактических. Они скорее всего нанесут ядерные удары по шоссейным и железнодорожным узлам, аэродромам и складам. Это неподвижные цели, а наши танки все время передвигаются. — Задумайтесь над тем, что я сказал, товарищи, — ситуация может быстро выйти из-под контроля. — Заключайте мир, кретины! — добавил он мысленно.

— Значит, по вашему мнению, мы сможем безнаказанно использовать ядерное оружие, если одновременно будем угрожать тоже нанести удар по стратегическим целям? — спросил генеральный секретарь. В его голосе звучала надежда.

— В общих чертах именно такой является довоенная доктрина НАТО. В ней не принимается во внимание то обстоятельство, что решение о применении ядерного оружия на территории союзников по НАТО принять очень нелегко. Однако, товарищи, должен предупредить вас, что будет очень непросто избежать ответного удара противника.

— Вы думайте о проблемах, связанных с ведением боевых действий, — улыбнулся министр обороны. — О политической стороне вопроса мы позаботимся сами.

У Алексеева оставался еще только один довод, способный разубедить их.

— Очень хорошо. В таком случае мне понадобится непосредственный контроль над ядерным оружием.

— Почему? — насторожился генеральный секретарь. Да потому, что я не допущу его применения, долбанный ты идиот, подумал генерал.

— Неизбежно возникнет вопрос практической целесообразности. Цели появляются и исчезают каждую минуту. Если вы хотите, чтобы я прорвал фронт противника, прибегнув к атомному оружию, у меня не будет времени обращаться к вам за разрешением о его использовании.

Алексеев с ужасом увидел, что даже этот довод не разубедил их.

— Сколько ядерных боеголовок вам понадобится? — задал вопрос министр обороны.

— Это будет определяться временем и местом наступательных операций. Мы прибегнем к ядерному оружию небольшой мощности, нацеленному на отдельные военные объекты, а не против населенных пунктов. Считаю, что понадобится не больше тридцати боеголовок с тротиловым эквивалентом от пяти до десяти килотонн. Обстрел будет вестись с помощью тактических ракет.

— Когда вы будете готовы нанести удар? — спросил маршал Бухарин.

— Это зависит от того, насколько быстро я смогу усилить новые дивизии обстрелянными бойцами. Если мы хотим, чтобы резервные части хорошо проявили себя на поле боя, надо укрепить их ряды опытными ветеранами.

— Отличная мысль, товарищ генерал, — одобрительно кивнул министр обороны. — Тогда не будем вас больше задерживать. Через два дня прошу представить мне подробный план решающего наступления.

Пять членов Совета Обороны смотрели, как генерал надел фуражку, поднес руку к козырьку, повернулся и вышел из зала. Косов перевел взгляд на маршала Бухарина.

— И вы хотели сместить этого человека?

— Действительно, это первый боевой генерал, которого я видел за последние годы, — согласился генеральный секретарь.

Выйдя из зала, Алексеев сделал жест, приглашая майора Сергетова следовать за собой. Лицо генерала выглядело бесстрастным, хотя по спине бежали струйки холодного пота. Лишь он один знал, каких усилий требует каждый шаг, когда спускался по мраморным ступеням. Алексеев не верил в Бога, но отдавал себе отчет в том, что перед ним разверзлись врата ада.

— Майор, — небрежно сказал генерал садясь в штабной автомобиль, — поскольку мы находимся в Москве, может быть, вам перед возвращением на фронт хочется повидаться с отцом?

— Очень благодарен вам, товарищ генерал.

— Вы заслужили это, товарищ майор. К тому же я хочу поговорить с министром о поставках горючего.

Алексеев не сомневался, что водитель сообщит обо всем, услышанном во время их разговора.

— Они собираются использовать на фронте ядерное оружие! — прошептал Алексеев, как только закрылась дверь министерского кабинета.

— Да, я боялся этого.

— Их нужно остановить! Трудно представить, какие катастрофические последствия нас ожидают в этом случае.

— Министр обороны считает, что применение тактического ядерного оружия можно легко контролировать.

— Он рассуждает подобно этим идиотам-теоретикам из НАТО! Не существует различия между тактическими и стратегическим" ядерными ударами, всего лишь расплывчатая линия разделяет их, да и то в воображении дилетантов и политологов, дающих советы государственным деятелям. В этом случае единственное, что отделяет нас от ядерной катастрофы, — это здравый смысл руководителей НАТО. Жизнь человечества будет зависеть от того, насколько слабыми окажутся нервы у одного из западных государственных деятелей.

— Что вы ответили членам Совета Обороны? — спросил министр. Хватило ли у него ума дать им правильный ответ? — подумал Сергетов.

— Чтобы остановить их, мне нужно остаться в живых, поэтому я сказал, что это великолепная мысль! — Генерал сел. — Я также потребовал, чтобы мне передали контроль над тактическим ядерным оружием. Думаю, они согласятся на это. Тогда я приму меры, чтобы им никогда не воспользовались. В моем штабе есть надежный человек, который позаботится об этом.

— Итак, вы считаете, что Совет Обороны ведет страну к катастрофе и его нужно остановить?

— Да. — Генерал посмотрел в пол, затем снова поднял голову. — В противном случае я не знаю, чем все это закончится. Скорее всего, осуществление их плана повлечет за собой последствия, которые никто не сможет остановить. Так что если мы с вами погибнем, то по крайней мере умрем, стараясь предотвратить катастрофу.

— Как вы собираетесь остановить их?

— Когда следующее заседание Политбюро?

— Теперь заседания проходят каждый день. Обычно они начинаются в половине десятого.

— На кого мы можем положиться?

— Косов на нашей стороне. Может быть, так же думают и некоторые члены Политбюро, но я не знаю, к кому обратиться.

Просто великолепно! — с горечью подумал Алексеев, — нашим единственным союзником является председатель КГБ!

— Мне понадобится время.

— Может быть, это принесет вам пользу. — Сергетов протянул генералу досье, полученное им от Косова. — Здесь содержится список служащих с вами офицеров, которых подозревают в политической неблагонадежности.

Алексеев открыл папку и пробежал взглядом по списку. Он узнал фамилии трех человек, проявивших себя с лучшей стороны при командовании батальонами и полками, также одного превосходного офицера штаба и еще одного, никуда не годного. Даже когда мои люди сражаются на передовой, защищая Родину, они находятся под подозрением, подумал генерал.

— Мне дано указание разработать план наступления до возвращения на фронт. Я буду в Генеральном штабе.

— Желаю удачи, Павел Леонидович.

— Удачи и вам, Михаил Эдуардович. — Генерал встал. Отец с сыном обнялись. Интересно, что подумал бы обо всем этом мой отец? — пронеслась мысль у Алексеева. К кому мне обратиться за советом? Кефлавик, Исландия

— Добрый день. Я — генерал-майор Уилльям Эмерсон. Это — полковник Лоу. Он будет моим переводчиком.

— Здравствуйте. Я — генерал-майор Андреев. Я говорю по-английски.

— Вы готовы капитулировать?

— Сначала предлагаю провести переговоры.