Встречи с неведомым

Краем глаза

В детстве я часто гостил у деда в маленьком посёлке со смешным названием Вийка.

Я до сих пор с теплотой вспоминаю то время.

Вспоминаю деда, невысокого, худого, дочерна загорелого, в неизменной старенькой телогрейке, которую тот носил даже летом. В глубоких её карманах рядом с махоркой и бумагой для самокруток, мирно сосуществовали рыболовные крючки, веревочки, булавки, пуговицы, монетки, мешочек с солью, три пары очков… Чего там только не водилось!

Вспоминаю соседских мальчишек, братьев Ванюшиных. Невысокого вихрастого Генку и длинного худого Петьку-каланчу – верных сподвижников всех моих игр и проказ.

Просыпаясь ранним утром от условного свиста, я спешил с друзьями на реку. С шумом и визгом плюхались мы с обрыва в тёплую воду, распугивая уток и навлекая на себя гнев рыбаков. После, через поля, отправлялись в лес за земляникой. Просто так её не ели. Отчего-то принято было нанизывать спелые сочные ягоды на тонкие травяные стебельки. Получалось что-то вроде ягодного шашлычка. Мы даже устраивали соревнования – кто больше соберёт таких снизок. В малинник почти не наведывались – побаивались медведя, охочего до спелых лакомых ягод.

Вечерами собирались на реке. К этому времени у деда поспевала уха, и он щедро наливал каждому по большой плошке ароматного варева. Отдельную миску дед ставил чуть в стороне, прямо на землю.

– Для невидимых-поселенных, - объяснял нам.

Я нет, нет, да косился в сторону миски – уха в ней оставалась нетронутой, и непонятно было – шутит дед или правда думает, что кто-то придёт за его угощением.

Уха была хороша! Мы с аппетитом хлебали, а дед курил, задумчиво глядя на огонь.

За границей, очерченной отблесками пламени, было темно. Там клубилось что-то белёсое, рыхлое, густое. Набухало, расползалось, словно пыталось вытеснить мрак. Не видно было реку. Только слышались гулкие плески. Да время от времени кричала заунывно и протяжно какая-то ночная птица.

Уставшие за день, отяжелевшие от сытости, мальчишки жались поближе к костру, но расходиться не спешили – ждали, что дед вновь начнёт рассказывать «про страшное». Таких баек-быличек знал он очень много. И уверял, что всё рассказанное им, происходило на самом деле.

- Ишь, как туман разошелся, - удивлялся дед. – Определенно завтра дождь соберётся…

- А мамка говорит, если с ночи туман – то ясный день будет, - возражал ему Генка.

- Если туман к воде жмётся, расползается по поверхности – то да. А нынче – везде туман, почти до самого неба достал, закрыл звезды.

- В дождь купаться нельзя... водянихи повылезут, станут распутывать волосы… - вдруг заявлял дед. И пока мы переваривали эту информацию, вставал, уходил проверять донки.

- Деда, дед! Что за водянихи такие? Расскажи! Это русалки? - выспрашивали пацаны. – Или мавки?

Дед только головой качал:

- Сказано вам – водянихи! Волосы у них длинные, перепутанные – обрезать невозможно, а расчесать трудно. Вот они и рады случайному прохожему, просят помочь с волосами управиться.

- И что такого?

- А то, что нельзя! Опасно это. От нечисти человеку добра нет. Если в их лапы попадет кто – сгинет. Редким счастливчикам вырваться удается, да и те после блажные становятся. Был у меня когда-то приятель, рыбачили вместе…

Дед замолкал, скручивая очередную папиросу. Седая курчавая борода его лохматилась, отсвечивала розовым в отблесках пламени.

- И что, дед? Рассказывай, давай!

- Да ничего. Был приятель да сплыл. Теперь он в своем мире обитает, куда людям доступа нету. Телом здесь, а разумом – там. С невидимыми дружбу водит.

После этих слов я вспомнил об угощении, оставленном в сторонке и, обернувшись, вздрогнул – миска была пуста!

Дед заметил и усмехнулся:

- Съели. Уха, она всем по нраву.

- Кто съел?

- Они. Поселенные люди.

- Да где ж они? Почему мы не заметили?

- На то они и поселенные, что заметить их невозможно. Невидимые для человека.

- Дед, а нас они видят?

- А то! Ещё как видят! И напроказить могут, и напугать! Поэтому я завсегда с ними делюсь, угощаю. Незавидная им доля выпала.

Отчего-то мне становится знобко, дрожь медленно расползается колючими иголочками по спине. И непонятно от чего – то ли от ночной стылости, то ли от подступившего страха.

Поселенные люди представляются мне похожими на жердяя, с картинки в книжке русских сказок. Длинные, тонкие, они окружают нас со всех сторон, опасаясь переступить границу, очерченную светом от костра. И смотрят, смотрят…

Пацаны притихли, уселись плотнее.

- Не бойтесь, они нынче добрые, - посмеивается дед. - Угощение приняли, значит проказить не станут.

Туман подобрался почти к самому костру, вздыхал, потрескивал, шуршал. И лишь жар от пламени не давал ему окончательно дотянуться до нас, запутать в зыбкой водяной взвеси.

Где-то рядом отчетливо раздалось - плюх, плюх, плюх! Словно кто-то с силой бил ладонями по воде. Звук постепенно приближался, становился отчетливее.

- Водянихи! - заорали мы.

- Не бойтесь! - замахал руками дед. – Сидите спокойно. К костру никто не сунется. Огня всякая нечисть боится. Да и не водянихи это – рыба.

- Дед, ты ж про водяних не рассказал. И про знакомого своего.

- Не рассказал. Хороший мужик был да по глупости попал. - дед ворошит костерок, а после неспешно продолжает...

...Летом, под вечер собрался приятель мой на реку, порыбачить. А тут легкий дождик зарядил сквозь солнце – такой, как водянихи любят. Я сразу ему - не ходи!

Предупреждал, отговаривал, а он хоть бы что! Только посмеялся надо мной. Ну и пошел.

Через полчаса не выдержал я – словно что-то в спину толкало! Взял самую большую иглу из особых, ту, что от бабки осталась, и за ним двинул.

Вовремя успел. Да…

Смотрю, стоит он на берегу, весь в водорослях с головы до ног! Спелёнатый ими, вот как бабочка в коконе паука!

И тянутся эти водоросли от него к девке, что рядом. Девка та, бледная, прозрачная даже. А водоросли - будто волосы у нее. Длинные да густые!

Я иглу выставил вперёд и к ней. Медленно иду… Через силу.

Она заметила и ну лопотать! Что-то музыкальное такое – вот словно птичка зачирикала, застрекотала.

В голове сразу пусто сделалось, бездумно да легко …

Но я-то бывалый. Знаю, что на таких по особому смотреть нужно – мельком, краем глаза. Вот и глянул на неё искоса, краем глаза, значит.

Мать честная! Вместо девки – страшила! Весь в слизи серой, глаза мутные, пленкой подернутые – тусклые, белесые, без зрачков! Руки и ноги тонкие, на пальцах – когти с перепонками, а из головы водоросли – почерневшие, осклизлые, спутанные – не продерешь! Моего знакомца почти полностью скрыли! Вонь пошла невозможная – тухлой рыбой, болотом…

Водяниха! Как есть она!

Поняла тварь, что разглядел её истинную суть и в крик. Да так пронзительно, яростно, что я еле на ногах устоял! Но справился. Замахнулся иглой, ткнул её куда-то. Смотреть-то на нее нельзя, но чувствую, что попал - забилась она, отшатнулась и приятеля моего к воде потянула.

Спасибо, нож у меня был – стал я кромсать водоросли, а она кричала теперь так жалобно, слёзно. Но сделать против иглы да ножа ничего не могла. Скорчилась на берегу огромным спутанным комом да затихла.

Насилу освободил я знакомого, он уже синеть начал. Я потом и дыхание ему делал. И на грудь давил. Спасал, как мог.

Оклемался он, а вот разумом помутился. Не пришёл в разумение, одним словом.

Дед обвел нас взглядом и повторил:

- Такие дела. Самому не верится в подобное. Но это было! Чем хотите клянусь!

Никто не возражал, мы тихонько сидели под впечатлением дедовой истории. Лишь Генка спросил:

- Почему он не убежал? Почему поддался ей? Позволил запутать себя?

- Обморочила она его.

Если, не приведи господь, встретите кого-то странного, необычного, такую вот деву возле воды или ещё кого – не смотрите им в глаза, поняли? В землю смотрите и уходите оттуда поскорее.

Если они ваш взгляд не поймают – ваше счастье в том и спасение. Под взглядом водянихи цепенеет человек. Стоит не в силах шевельнуться! Тут-то она и начинает его опутывать. Словно паучиха! Так-то.

Запомните, спасти вас может игла или булавка. А ещё какая-нибудь мелочь, монетка, пуговица – то, что кинуть можно в водяниху. Тогда она отстанет. Сам не знаю почему. Вот только обмороченный человек вряд ли вспомнит об этом, не сможет воспользоваться простым советом.

Просто запомните! - повторил дед, - Но лучше – не ходите к воде во время дождя. Так оно надёжнее будет.