Сквозь страх

Глава седьмая

Наступившие вскоре выходные мы провели дома в трудах и заботах, как сказал Юра. Он решил, что пора заняться обустройством заднего дворика. Дел было выше крыши: спилить старое сухое дерево и разросшиеся кусты, выкорчевать пни, сделать клумбу и высадить цветы.

– Вот тут поставим маленький бассейн для Ксюши, – сказал Юра, и дочка захлопала в ладоши. – Посадим газонную траву. А вот здесь будет столик со стульями: тень от дома падает, в самое жаркое время должно быть прохладно.

У меня вдруг мелькнуло в голове, что я не хочу сидеть в тени, которую отбрасывает дом, но я подавила эту мысль.

Разумеется, весь объем работ мы осилить не смогли бы, Юра нанял рабочих, которые должны были пилить, корчевать, копать, а наше дело в общем-то сводилось к тому, чтобы путаться под ногами (Ксюша), осуществлять общее руководство (Юра) и заваривать кофе, предлагать сок и лимонад, угощать печеньем (я).

Работы велись два дня, и все это время я была на кухне. Юра периодически спрашивал, не устала ли я, не нужно ли мне прилечь, но я отказывалась. По правде сказать, когда в доме было много людей, звучали голоса и смех, мне было спокойно; куда лучше верилось, что случившееся со мной ранее являлось лишь плодом буйной фантазии вкупе с разыгравшимися гормонами.

Глядя, как рабочие возятся в саду, я подумала, что, возможно, они, в ходе своих раскопок, могут найти там что-то зловещее, загадочное, но вместе с тем объясняющее появление призраков.

Я всегда любила мистические, страшные истории, фильмы и книги, и действие многих из них разворачивалось в старых особняках и заброшенных домах. У таких мест была история, за годы своего существования их стены становились свидетелями ужасных вещей: смертей, преступлений. Подобные места накапливали и генерировали опасную энергию, и люди, которых угораздило поселиться в таких домах, чувствовали ее влияние.

Верила ли я в эти вещи? Скорее да, чем нет, но то была вера особого свойства, когда вроде и признаешь наличие сверхъестественного, но уверен, что тебя лично это обойдет стороной. Иными словами, можешь теоретически признавать, что иной мир существует, но предположить, что станешь непосредственным участником событий, – нет.

Я оказалась в ситуации, когда вера в потусторонние явления проверялась на прочность, и предпочитала поступать, как самые раздражающие персонажи книг и фильмов: прятать голову в песок, уговаривать себя одуматься, прикрываться логикой, законами физики, игнорировать, пока это получается.

И все же мысль о том, что дом таит в себе загадку, постоянно крутилась в моей голове. Здесь что-то происходило в прошлом, могло происходить, почему нет? И отголоски прошлого врывались в мое настоящее. Потому-то я подспудно ждала, что один из рабочих закричит: «Мать честная! Это еще что? Смотрите, что я нашел!»

Что это окажется за находка?

Сундук с личными вещами, важными документами, дневниками бывших владельцев? Оружие или драгоценности? Печальные останки девочки или мужчины? Раз их призраки блуждают здесь, возможно, их когда-то убили в доме и закопали тела на заднем дворе?

Я так ярко представляла себе все, что была уже почти убеждена: это непременно случится. Однако ни в субботу, ни в воскресенье никаких сюрпризов никто не обнаружил.

Рабочие ушли, оставив после себя ставший как будто бы больше пятачок расчищенного пространства, и мне оставалось признать, что перекопанный вдоль и поперек двор чист во всех смыслах: нет там давних захоронений и безымянных могил.

Впрочем, оставался еще палисадник.

В понедельник Юра ушел на работу, завезя Ксюшу в школу, и я вновь осталась в одиночестве. После шумных, деятельных выходных дом казался особенно тихим, пустым и…

Хотелось сказать, похожим на склеп, но я велела себе не думать о таком.

– Это лишь старый дом, – громко сказала я себе. – Он очень уютный, красивый. Это мой дом! И мне здесь хорошо.

Мантра прозвучала весьма уверенно. Я прислушалась к себе и поняла, что не испытываю страха или смятения. Занявшись привычными домашними делами, я совершенно успокоилась. Включила маленький телевизор на кухне, готовила обед, а с экрана неслись музыка и взрывы хохота: ведущие усиленно развлекали, смешили свою аудиторию, шутили, рассказывали забавные вещи.

Заканчивая с готовкой, я обычно заваривала себе травяной чай или наливала морс в высокий красивый стакан, усаживалась на кухонный диванчик – отдохнуть, почитать, полазать в Интернете.

Но на сей раз, наливая чай, я услышала в глубине дома стук.

В дверь стучат?

Я выключила телевизор. Стук раздался снова, мне не послышалось.

«Конечно, в дверь! Почтальон пришел или соседка навестить решила», – сказала я себе, в глубине души не веря ни в то, ни в другое. Почтальон оставлял редкую корреспонденцию в почтовом ящике, а соседи не знали друг друга и не имели привычки являться с визитами. Да и не было на нашей улице жилых домов, как я и говорила, магазины да офисы, а их сотрудники не стали бы ходить по гостям среди рабочего дня.

В груди ожил и заворочался страх, тоскливое предчувствие, что это продолжается.

Я вышла из кухни и подошла к входной двери, упрямо пытаясь убедить себя и еще неизвестно кого, что все в порядке, обычная ситуация: посетитель не заметил звонка и принялся стучать. Сейчас я открою дверь, а на пороге будет стоять курьер с бандеролью, дружелюбная хозяйка антикварного магазинчика по соседству, заглянувшая поздороваться, или еще кто-то – нормальный, обычный человек, чей приход вернул бы меня в мир столь же нормальных и обычных людей и явлений.

Вот только за дверью никого не было.

А за спиной моей раздался требовательный стук.

Я резко обернулась и крикнула:

– Кто здесь?

Мне не ответили. Я шагнула обратно в дом. Меня неожиданно обуяла злость: что за шутки, кто смеет пугать меня в моем собственном доме?!

Снова постучали, и я поняла, что звук идет не из пустующего левого крыла, как я подумала. Стучали в дверь, ведущую в подвал!

«Там никого быть не может», – подумала я. Юра давно запер дверь, ключ висел в ключнице. После того как оттуда вынесли всю рухлядь и обработали от грызунов и грибка, в помещение никто не входил.

Словно сообразив, что я поняла, откуда доносится стук, неведомый обитатель подвала (которого не могло там быть!) стал колотить сильнее, громче.

Я замерла, не зная, что предпринять.

Подойти и спросить, кто там?

Отпереть дверь и посмотреть?

– Уже скоро! – произнес женский голос. – Немного подождать и…

Дальше послышалось невнятное бормотание, голос словно бы смазался, зазвучал глухо. Я отметила это отстраненно, толком не отдавая себе отчета в происходящем. А после схватила сумку, ключи и вылетела из дома.

Спустя примерно часа полтора я забрала дочь из школы. Она не ожидала, что я приду за ней так рано, но была рада и всю дорогу щебетала, рассказывая мне о том, как прошел день. Я старалась слушать, правильно реагировать, улыбаться и ахать в нужных местах, но мысли мои были далеко.

Что происходит? Я схожу с ума, мне чудится то, чего быть не может? Возможно, виной всему беременность? Но мне не приходилось слышать, чтобы беременность провоцировала галлюцинации. Нет, все было на самом деле, и надо понять, почему это происходит. Посоветоваться с кем-то?

– Мамочка, ты меня не слушаешь!

– Извини, котенок! Задумалась.

– Я сказала, давай зайдем в кулинарию и купим пирожное с кремом. Мы же можем?

Конечно, мы могли и зашли. Чем дольше мы не появимся дома, тем лучше. Я уже думала, не отправиться ли нам на работу к Юре, но отринула эту мысль. Он будет недоволен. Что за дурацкая идея, заявиться к нему ни с того ни сего; что я сказала бы, как объяснила визит?

Дом ждал нас, и впервые я подумала, что он не просто ждет, но поджидает. Подкарауливает, стережет, как охотник – добычу.

Ксюша, похоже, не разделяла моих страхов. Я покормила ее обедом, помогла переодеться в домашнее, сделала с ней уроки, а она была беззаботна и счастлива. И никаких стуков, звуков клавиш, теней и призраков.

Оставив дочку смотреть мультики в комнате, я решила предпринять хоть что-то, проливающее свет на утреннее происшествие. Я осмотрю подвал – вот что я сделаю. Ключ висел там, где его оставил Юра. Из-за двери не доносилось ни звука.

«Замок, наверное, плохо смазан, ключ не повернется», – малодушно понадеялась я, но ключ звонко щелкнул и дверь легко открылась.

Крутые высокие ступени спиралью уводили в темноту. Выключатель был с левой стороны, и я зажгла свет.

– Есть кто? – спросила я, стыдясь того, как боязливо звучит мой голос.

Слова покатились по ступенькам и замерли внизу. Надо идти.

Держась за стену, я стала спускаться. Лестница оказалась неожиданно длинной, следовательно, подвал глубок. Я без приключений добралась до самого низа. Теперь передо мной было просторное, абсолютно пустое помещение без темных углов, освещенное желтым электрическим светом. Каменный мешок, иначе не скажешь. Спрятаться тут невозможно, даже если очень захочешь. Никто не мог стучать, говорить…

«Никто живой», – сказал голос в моей голове.

И вслед за этой мыслью пришла еще одна. Все-таки есть место, где можно затаиться, и место это находится позади меня. Осматривая подвал, я стояла спиной к лестнице, а там, за нею, было темное пространство.

Я физически ощущала, что за мной наблюдают. Чей-то взгляд сверлил меня между лопаток, вдоль позвоночника словно ползали, перебирая лапками, крошечные муравьи. Не в силах больше выносить этого, я обернулась.

«Там никого нет, это твои фантазии», – мяукнул голос разума.

Но он ошибся. Она была там. Старуха в черном или темно-синем платье в пол с брошью у горла. Она словно сошла с портрета позапрошлого века, и бледное лицо, словно повисшее во мраке отдельно от тела, было странно плоским, безжизненным.

Узкие губы шевелились, старуха шептала что-то, в упор глядя на меня. Почти теряя сознание от ужаса, я сумела все же разобрать отдельные слова: «Красивая… Недолго осталось».

Меня буквально парализовало. За все сокровища мира я не смогла бы сейчас пошевелиться, убежать. Да и как бежать, куда? Мимо страшной обитательницы подвала? Я стояла, смотрела, и меня словно затягивало куда-то, в воронку, в омут, где так легко сгинуть, пропасть навсегда.

Над головой грохнуло, и я, ничему уже не удивляясь, поняла: захлопнулась дверь подвала. Рот старухи раскрылся, став похожим на черный провал, и открывался все шире, шире. Я не могла оторвать взгляда от этой разрастающейся, увеличивающейся в размерах бездны. Было трудно дышать, ребенок забился внутри меня, заворочался, давая понять, что ему тоже тяжело, больно, трудно…

Я открыла глаза. Надо мной склонилось искаженное Юрино лицо.

– Откуда ты… Юра? – прошептала я.

– Слава богу! Слава богу! – Я увидела, что глаза его блестят, и смятенно поняла: виной тому – застывшие в них слезы.

– Мамочка! Ты нас напугала! – Ксюша плакала, не скрываясь.

Я окончательно пришла в себя и обнаружила, что лежу на кухонном диване. Рядом – взволнованные муж и дочка.

– Что случилось? – слабо спросила я.

– Ты мне скажи, – в голосе Юры прорезались сердитые нотки. – Я вернулся домой, зову тебя – не отвечаешь. Ксюша прибежала, мы стали искать.