Сквозь страх

Глава девятнадцатая

Небо низко нависло над городом: солнечное утро резко сменилось непогодой. Стало заметно холоднее, тучи сгустились, ветер разгонялся все сильнее; воздух, наполненный влагой, был тяжелым и сырым. Предчувствие близкого дождя было сродни предчувствию беды, и я нервничала, как перед сдачей важного экзамена, когда провал означает отчисление из университета и крах всех надежд.

Я открыла калитку, вошла во двор и теперь смотрела на дом, который всего за несколько месяцев сломал мою жизнь. Сейчас, стоя на ветру в ожидании дождя, я осознала это в полной мере.

Не было больше любящих, доверяющих друг другу Юры и Лоры, потерялись где-то. Мы подозревали, умалчивали, сердились, раздражались, старались обойти другого на повороте – разве это похоже на прежние отношения?

«Мы с тобой не просто муж с женой, но еще и лучшие друзья», – сказал Юра на пятилетии нашей свадьбы, и это была чистая правда.

Сейчас, продолжая оставаться супругами, мы перестали быть друзьями, и это больно ранило меня. Дом, окаянный дом, наполненный секретами и страшными тайнами, как бездомный пес – блохами! Вот где крылись истоки нашего (моего так уж несомненно) несчастья.

Хватит жалеть себя, нужно действовать!

Я пошла к дому. Я продолжала верить и надеяться на лучший исход…

Записей девушки, которые можно было перечитать, у меня не было. Но это ничего, я хорошо помнила содержание последнего сохранившегося отрывка.

В тот день, перед тем, как попасть в больницу, я стояла возле окна библиотеки, единственного окна на этой стене. Мою предшественницу, желающую отыскать скрытую в недрах дома комнату, навело на мысль именно окно музыкального зала и расстояние, какое-то расстояние.

Поглядев на окошко, я перевела взгляд на угол дома. Потом прикинула мысленно размер зала… Вроде бы все сходилось, ничего необычного. Почему, почему страницы оказались вырваны, ведь дальше же девушка все объяснила!

Ладно, молоденькая нянечка, которой, в сущности, двигало простое любопытство, догадалась, значит, догадаюсь и я – для меня это жизненно важный вопрос.

Я медленно пошла вдоль стены, завернула за угол, оказавшись во дворике. Вот тут – закрытая, спрятанная лестница, расстояние вроде бы нормальное. Дальше – кухня: дверь, окно, но это уже другое крыло дома, а мне нужно держаться…

И вдруг меня осенило. Господи, как же все просто! Почему эта мысль не пришла мне в голову раньше?!

Пазл сложился идеально, я поняла, что подразумевала девушка. Дело вовсе не в окне библиотеки (или музыкального зала). Она писала: «Если представить размеры комнат, кухни и то, где находится…», и я дополнила недостающее слово – «кладовка».

Большой холл все же недостаточно велик, он чересчур короткий по сравнению с длиной кухни-столовой или комнат левого крыла. Не то, чтобы это резко бросалось в глаза, но при должных размышлениях и расчетах становится очевидно: если размер кладовки такой, каким он видится, то за нею должно располагаться еще примерно два (или чуть больше) метра пустого пространства.

Это расстояние может быть «съедено» мощной, толстой стеной, но зачем было ее возводить? Нет, объяснение только одно: за стеной кладовки есть еще одно помещение.

Я обнаружила, где спрятана потайная комната! Надо же, я столько раз открывала дверь кладовки, ставила и доставала оттуда пылесос или ведро с тряпкой, но ни разу не подумала, что за стеной может находиться еще что-то.

Оставалось подтвердить свою догадку, что я и собиралась сделать.

Занятая своими размышлениями, я не заметила, что уже начался дождь. Пока он только слегка накрапывал, это была мелкая крупа-сечка, которая витала в воздухе, но скоро начнется ливень. Вдалеке громыхнуло, словно неведомый великан откашливался, прочищал горло.

Я очень ко времени окажусь в доме, пережду непогоду, не промокну. Уже собравшись покинуть дворик, я замерла на месте, услышав шум мотора и скрип ворот. Во двор заезжала машина! Видимо, Юра. Кто еще будет загонять сюда автомобиль?

«Вот засада», – подумала я.

Муж должен быть в рабочей поездке с мэром, он не мог очутиться дома! Наверное, забыл что-то важное, заскочил за документами или чем-то еще, сейчас уедет обратно, надо только дождаться этого.

«А машину зачем парковать?» – резонно возразил внутренний собеседник.

Я осторожно выглянула из-за угла. Так и есть, машина Юры заехала во двор. Вот и он сам, запирает ворота.

– Приехали, – весело сказал муж.

Значит, он не один. Кто с ним? С того места, где я стояла, не видно, кто находится в салоне. Дверца пассажирского сиденья открылась, из машины вышла…

Агата.

Я перестала понимать что-либо. Она-то что здесь делает? Агата позвонила и сказала, что уезжает в командировку, будет в Москве, про подарки говорила…

У меня мутилось в голове. Прежде я не понимала значения этого выражения, но теперь оно стало мне ясно: липкий серый туман заполнил голову, и сквозь эту муть пробивались осколки мыслей.

«Все как-то связано с домом. Документы новые нужно подписать? Но вроде все уже давно подписано… Это случайность? Но почему они вместе в машине? Решили устроить мне сюрприз к возвращению из больницы?»

А мгновением позже все прояснилось. Наверное, и было понятно, но мне хотелось отгородиться от правды, отодвинуть ее от себя, не сознавать, пока это возможно…

Но вот уже и нет, нет этой возможности!

Она растаяла в тот миг, когда муж подал Агате руку, и моя красавица-подруга изящно выпорхнула из машины (некстати вспомнилось, как неуклюже я выбиралась в последнее время из салона), а после они поцеловались.

В этом поцелуе было столько страсти, жадного нетерпения и взаимного притяжения, что смотреть на это было неприлично. Юра запустил руку ей в волосы, а она приникла к нему всем телом. Меня они видеть не могли, но, даже если бы я встала прямо перед ними, то не заметили бы моего появления.

Эти двое были поглощены друг другом.

Дождь припустил с удвоенной силой, и капли воды, падающей с неба, немного отрезвили любовников. Они засмеялись и, не разнимая объятий, быстро пошли к крыльцу. Пропали из виду, но я продолжала видеть их в своем воображении.

Вот Юра достает ключ, дверь распахивается, мой муж и лучшая подруга оказываются в холле. Снова начинают целоваться, и он ногой, не глядя, захлопывает дверь. Поворачивает ключ (никто не может прийти, глупая Лора лежит в больнице, но осторожность не помешает). Впившись губами друг в друга, они поднимаются наверх, в нашу спальню, на ходу сбрасывая одежду.

Этого не может быть.

Не может!

Может. И есть.

Я была права в своих подозрениях. Абсолютно права. А Агата…

«Надеюсь, ты не думаешь, что эта «сучка крашеная» – я?!» – прозвучал в голове ее голос.

Яркая, потрясающая, восхитительная Агата. Верная подруга. Друг нашей семьи. «Тетушка» моих детей – Ксюши и нерожденного малыша.

«Как они могли так поступить со мной?»

Фраза, говорящая о твоей никчемности. Именно никчемности, ведь с тем, кто дорог, так никогда не поступают.

Я читала у Данте, что «обманувшие доверившихся» мучаются в последнем, самом страшном круге Ада. Но пока в аду находилась я. Казалось, весь мир смеется надо мной, тычет пальцем в глупую Лору. Даже призраки этого дома, и те хохочут, глядя, как мой любимый муж трахает мою подругу, а я стою во дворе, под дождем.

Гроза усиливалась: гром гремел уже совсем близко, молнии скакали по небу на тонких, как спички, ногах. Крупные капли барабанили по листьям, по крыше, по капоту блестящей Юриной машины, по моей несчастной голове, давая мне подзатыльники. Потоки воды изливались с разверзшихся небес, но мне не мнилось, что природа рыдает вместе со мной. Нет, никакого сочувствия, никакой жалости. Наоборот, капли дождя были гвоздями, которые жестокий к слабым окружающий мир вколачивал в крышку моего гроба.

Ветер трепал кусты, клонил к земле ветви деревьев, словно стараясь сорвать с них листья. Меня трясло от холода и горя; все, чего я желала в ту минуту, – умереть. Даже не так, это слишком пафосно. Мне хотелось, чтобы меня не было, никогда не было на свете.

Но я была. И не только я. Ребенок внутри меня заворочался, толкаясь и, наверное, сердясь на маму за такие мысли. «А как же я? Ты забыла обо мне?» – словно бы говорил он.

Горе способно закрыть для человека небо. Но даже оно не заслонит от матери ее детей, разве что ненадолго. Есть малыш в моем животе, есть Ксюша. Вот что важно, вот что имеет значение.

Я больше не могла здесь оставаться и поспешила прочь. Пересекла двор, бросила взгляд на машину, отворила калитку, вышла на улицу. Никто не заметил ни того, что я была здесь, ни того, что покинула это место.

И что дальше? Куда мне идти? Вернуться в больницу, сделать вид, что ничего не было, позволить Юре забрать меня завтра домой? Вести себя, как обычно, говорить с ним, смотреть ему в глаза, принимать еду из его рук, стелить постель, ложиться в нее, зная, что она осквернена? Последовать совету мамы, быть разумной и практичной; принять тот факт, что в жизни мужчины могут случаться романы и увлечения, но возвращаться он будет к жене, матери его детей?

Юра любит Ксюшу и второго ребенка, который скоро родится. Что может дать ему Агата? Бесплодное чрево? Да, Агата чудо как хороша, ощущения остры и свежи, но красота не вечна, эмоции гаснут, а острота притупляется. У них нет будущего, зато у нас с Юрой есть прошлое и настоящее. Он вернется, если проявить выдержку и мудрость.

Я даже вздрогнула: слова, которые мать произнесла бы, расскажи я ей о том, что произошло, прозвучали четко, словно мама стояла рядом и говорила со мной.

Меня передернуло от отвращения. Может, я слепая, слишком легковерная, наивная, идеалистически настроенная дура. Но я не смогу жить с человеком, который походя, легко предал меня, растоптал.

– Катись к черту! – громко сказала я, и мужчина, шедший по тротуару навстречу, прячась под огромным черным зонтом, опасливо посмотрел на меня.

Мне хотелось убежать подальше от дома, который я и прежде не любила, а теперь так и вовсе ненавидела. Я не знала, куда иду: бывают в жизни моменты, когда бежишь не куда-то, а откуда-то.

Остался позади сквер и сад Влюбленных, одна улица перетекала в другую, а я все шла. Народу было немного: гроза и дождь загнали людей под крышу, в тепло. Я представила, чем прямо сейчас, в эту минуту занят мой муж, и меня пронзила такая боль, что я остановилась, не в состоянии идти дальше.

Вроде бы в потоке мыслей забываешься, эмоции захлестывают, а после осознаешь – и тебе точно вены вскрыли, жизнь по капле вытекает.

«Перестань себя жалеть! Сейчас же!» – велела я себе, но это не помогло. Я прислонилась к стоящему рядом дереву и почувствовала вибрацию: телефон звонит.

Не хотела отвечать, но звонила Ксюша, и мне пришлось взять себя в руки. Из трубки полились самые-самые важные в жизни новости: что Ксюша ела, во что играла, какую песню выучила, что сказала подружка.

Слушая родной голосок, я не могла отделаться от мысли о глобальности катастрофы. Что ждет нас дальше? Развод, расставание с мужем и отцом, новая реальность. Захотелось плакать, сдерживаться было сложно.

– Мамочка, ты где? – вдруг спросила Ксюша.