Сквозь страх

Глава двадцатая

– Ты хочешь восстановить отношения, помириться с ним? – спросила Леля, и я наконец заплакала.

На протяжении этого нескончаемого, трудного, самого кошмарного в моей жизни дня не пролила ни слезинки, как будто внутри все пересохло, вместо живых человеческих чувств осталась выжженная пустыня. Пожарище.

Теперь же я расплакалась, плакала некрасиво, икая, хлюпая носом, задыхаясь. Выла, словно по покойнику, по своей счастливой семейной жизни, которая на поверку оказалась фальшивкой, подделкой, муляжом.

Мы были у Лели, в ее громадной четырехкомнатной квартире, где она жила одна с четырехлетней дочерью Ритой. Правда, сейчас девочка гостила у бабушки в Италии: мама Лели жила там уже много лет.

Леля взяла трубку сразу же, словно и не удивившись моему звонку. Выслушала сбивчивые пояснения и уже через полчаса приехала в пиццерию, забрала меня к себе.

– Прости, неправильно это. Я не давала о себе знать – сколько? Не меньше четырех лет, а теперь мне понадобилась помощь, и ты примчалась.

Я была так тронута, так благодарна, не могла выразить всего словами. Но Леля поняла, она всегда была умницей.

– Справедливости ради, я не объявлялась столько же. Но если бы мне потребовалось, чтобы ты помогла, ты бы ведь помогла? Да. Так что все нормально. Для того и нужны друзья.

«Некоторые думают, они нужны для того, чтобы сподручнее было пробираться в постель к мужу подруги», – подумала я.

Леля – моя университетская подруга. Правда, факультеты разные, у меня был экономический, а Леля училась на архитектора, но дружили мы очень близко. Леля и Лора – наши имена постоянно произносили в связке.

Она была, можно сказать, представительницей «золотой молодежи»: ее дядя был (а может, и сейчас есть) крупным городским начальником, мать замужем за богатым итальянцем, денег куры не клюют, связи, возможности. Но в Леле не было ни капли заносчивости, высокомерия, осознания собственного превосходства перед другими. Леля была доброй, остроумной, щедрой и очень независимой.

Я любила свою подругу, мне казалось, что мы будем дружить всю жизнь. Однако, учась на четвертом курсе, познакомилась с Юрой, быстро вышла замуж, и постепенно мой мир замкнулся на нем. Леля вскоре познакомилась с Мишей, за которого впоследствии вышла замуж, и… Как говорится, жизнь развела. Кажется, в последний раз мы виделись на Лелиной свадьбе.

– Как ты? Как дела? – неловко спросила я, когда мы сели в Лелину машину.

– Нормально все. После вуза в крупном архитектурном бюро работала, опыта набралась – в свободное плавание отправилась, свое небольшое дело открыла. – Леля немного помолчала, делая вид, что отвлеклась на что-то на дороге. – С Мишей мы вместе не живем уже третий год. Официально не развелись, он нам помогает, дочку полностью обеспечивает. У него свой бизнес, частное охранное предприятие. «Щит» называется, может, слышала.

Я несколько раз видела на городских улицах баннеры с рекламой «Щита».

– Да, слышала. Из полиции Миша ушел, значит, – сказала я, чтобы поддержать разговор.

В голосе Лели слышалась затаенная грусть. Почему они расстались? Такая чудесная пара, оба красавцы – просто голливудские звезды, достаток, перспективы, взаимная любовь… Впрочем, не мне удивляться превратностям судьбы.

– Давно уже уволился, еще до рождения Риты. Не спросишь, из-за чего мы расстались?

– Не спрошу, – слабо улыбнулась я. – Зачем к человеку в душу лезть?

– А я сама до конца не понимаю, почему. Отдалились друг от друга, перестали понимать. Двинулись в разных направлениях и… Кажется, у Миши недавно появился кто-то. Он сейчас в отпуске, на Бали. Вроде бы не один.

– Но если ты его любишь, может, еще можно…

– Не знаю, – перебила Леля. – Я привыкла жить без него.

– Мне очень жаль, – сказала я. Это прозвучало вымученно, наигранно, но мне в самом деле было жалко, что любящие друг друга люди не могут найти общий язык и расстаются.

– Сейчас это неважно. – Леля убрала прядь волос за ухо. – Ладно, хватит обо мне. Лучше расскажи, что у тебя стряслось. Ты сказала, что ушла от мужа и идти тебе некуда.

Я знала, что этот момент наступит, объяснять придется, но как же оказалось тяжело! Слова имеют волшебную силу. Можно заговорить беду и отвести ее. А можно словами все разрушить. А еще кажется, пока не облек событие в слова, его как бы и не существует.

Рассказывать о своей глупой доверчивости и пережитом унижении было горько, трудно, но пришлось. К моменту, как мы добрались до Лелиного дома, я поведала старой подруге о сегодняшних событиях, но картина, конечно, была неполной, и Леля закономерно спросила чуть позже, когда мы устроились в ее гостиной:

– Слушай, я не очень поняла, зачем ты поехала домой, что хотела найти? И как вышло, что вы живете чуть ли не в музее? – Леля хотела пошутить, но у меня не хватило сил даже улыбнуться.

– Я сейчас расскажу, только сразу предупреждаю, в итоге ты можешь счесть меня сумасшедшей.

– Ничего, сейчас всё лечат, – хладнокровно отозвалась Леля, и мы засмеялись.

Этот смех, спустя много лет и пережитых событий, снова сблизил нас, мы будто вернулись в те времена, когда у одной из нас не было секретов от другой, когда нам было весело и свободно вместе. Рассказывать стало гораздо проще, и чугунная тяжесть, что лежала у меня на сердце, сделалась чуть легче.

Рассказ вышел долгим. Вначале я старалась говорить короче и лаконичнее, но потом махнула рукой, рассказывала, как есть, как мне запомнилось.

Леля не перебивала, не задавала уточняющих вопросов, лишь очень внимательно слушала. Я не видела на ее лице недоверия, сомнений в моем здравом рассудке, и это было невероятным облегчением.

– Считаешь, я все выдумала, ничего не происходит, за исключением того, что у меня больное воображение и гормональная буря? – спросила я, завершив свою исповедь.

Если Леля будет уговаривать успокоиться, предложит попить успокоительное, я… Я не успела решить, что стану делать в этом случае.

– Ничего такого я не думаю, – спокойно сказала Леля. – Более того, я уверена, что все именно так, как ты говоришь, но об этом чуть позже. Пока нам надо прояснить одну вещь, чтобы двигаться дальше.

Тут-то она и задала вопрос, после которого я разрыдалась. Леля засуетилась, сбегала за водой, принесла мне салфеток. Я сморкалась, стучала зубами о край стакана, тряслась, как какая-нибудь мелкая собачонка вроде левретки или чихуахуа, никак не могла унять дрожь.

Когда немного успокоилась, Леля присела на корточки перед диваном, на котором я сидела, и мягко произнесла:

– Сейчас вечер, скоро твой муженек станет тебе звонить. Не дозвонившись, может начать трезвонить в больницу, там поймут, что тебя не было на обеде и вообще ты куда-то пропала. Поиски начнутся, беготня. А уж когда ты не явишься в больницу ночевать… Нужно продумать все, решить, что делать, понимаешь?

Я понимала, что ж непонятного.

– Сообщение ему отправлю, что видела их. Напишу, что в безопасности, у подруги, а больницу не вернусь. Пусть меня не ищет.

Следующие минут пятнадцать мы с Лелей придумывали подходящую формулировку, стараясь писать коротко, сухо, четко. В итоге, отправив сообщение, я почувствовала опустошение, но вместе с тем странное удовлетворение. То-то вытянутся у них с Агатой лица, когда они узнают, что дурочка Лора, которую проще пареной репы обвести вокруг пальца, все знает.

Телефон я выключила, чтобы отсечь от себя всякую связь с Юрой. Я не готова была читать его сообщения и тем паче отвечать на звонки.

– Ты сказала, что веришь мне, потому что сама сталкивалась с чем-то подобным? – спросила я.

Леля прикусила губу.

– Можно сказать и так. Только не я одна, а… – Она быстро взглянула на меня. – Еще и Миша, и его лучший друг Илья, может, ты его помнишь, он у Миши свидетелем на свадьбе был, и невеста Ильи Томочка.

Илью я помнила хорошо. Худощавый, интеллигентного вида темноволосый парень напоминал известного писателя – то ли Блока, то ли Чехова. Насколько я знала, он тоже работал со словом, был журналистом.

– Так Илья женился?

Леля тяжело вздохнула.

– Томочка погибла. По-настоящему жуткая, трагическая история. Илья… Нет, кажется, он все еще холост, но мы давно не виделись, что-то могло измениться. – Леля потерла лицо ладонями. – Да, мы дружили, но связывала нас не только дружба. Так вышло, что все мы не раз оказывались… Ох, как же тяжело рассказать обо всем правильно! В двух словах не опишешь. В общем, мы несколько раз сталкивались с проявлением темных, потусторонних сил, и не просто сталкивалось, нам приходилось с ними бороться (подробнее об этом рассказывается в серии романов Альбины Нури «Тайны уездного города» – прим. ред.). Я видела такое, во что и сама бы не поверила, если бы не очутилась с этим нос к носу. Те события изменили меня, будто дыру во мне просверлили. Мир перестал быть таким, как я привыкла о нем думать. Да что я! Бедная Томочка заплатила куда дороже! Думаю, все это повлияло в конечном итоге на наши отношения с Мишей, разрушило их. Мне хотелось оставить все в прошлом, вычеркнуть, забыть, как страшный сон, но Миша считал, что случившееся было предопределенностью, судьбой, а наши жуткие приключения – сродни предназначению.

Леля взяла со стола стакан с водой, сделала глоток, поморщилась, словно это была водка, и договорила:

– Лора, когда-нибудь я, может быть, расскажу тебе, что нам пришлось пережить, только не сейчас. Но знай, я верю тебе и убеждена: все, что ты видела в доме, существует. Ты не сумасшедшая, не припадочная, не жертва своих фантазий. В том доме что-то происходит – и знаешь, что еще?

– Что? – Я еще не отошла от потрясения после Лелиных откровений. До чего же здорово было сознавать, что есть на свете человек, к тому же твой друг, который верит тебе и не считает ненормальной.

– Очевидно, что ваш разлад с мужем начался с того момента, как вы переехали в дом. И подруга твоя за столько лет ни разу не была замечена флиртующей с Юрой, верно?

Я усмехнулась.

– А если ключевые слова «не была замечена»? Как выяснилось, я слепа, как летучая мышь.

Леля обдумала мои слова.

– И все же я так не думаю. Ты сама говорила, что охлаждение мужа заметила не так давно, прежде все было отлично.

– По правде, я и сама так считаю. Это все дом. Узнать бы, что в потайной комнате! Я уверена: если найти ее, мы получим ответы.

– Знаешь, Лора, возможно, лучше оставить все как есть. Жить в том доме ты не будешь, шут с ними, с призраками. Найду через дядю лучшего адвоката, которому Агата твоя в подметки не годится, отсудит он тебе и положенную часть имущества, и дети с тобой останутся, а Юру так ославит, что его карьера медным тазом накроется. Только есть одно «но».

Я внимательно слушала.

– Если виной всему сила, обитающая в доме, то, может статься, Юра и не виноват ни в чем. И мне, и Мише, и остальным пришлось столкнуться с ситуацией, когда твари из Нижнего мира вмешивались в нашу жизнь, разрушая ее, влияя на близких, а мы поняли это слишком поздно. Вдруг и тут так же? Надо попытаться установить истину.

Посмотреть на события с такой точки зрения мне на ум не приходило. Но Леля могла оказаться права. Утешительная мысль о том, что вины Юры может и не быть, согрела меня. Действительно, муж никогда прежде не подводил меня, не обманывал, не заводил интрижек с кем попало. Вполне вероятно, что он находится под влиянием неведомой силы. Если получится его от этого влияния избавить, то не все для нас с ним потеряно.