Тени Аквамарина

Часть 34

Ужасы, которые открывались взору на нашем пути, начали сказываться на мне. В первую очередь на моем сне. Каждый раз, когда я пытаюсь положить еду себе в рот, перед моими глазами возникает жующий каннибал, которого мы встретили в лагере города С. Мы направлялись в лагерь города В, и я начал готовиться к очередной катастрофе. Я был уверен, что там питаются людьми, и при любой необходимости они прибегнут к насилию в отношении такого, как я. К человеку, не разделяющему общую идеологию, которая воцарилась за стенами городов. С каждым мгновением мир все сильнее терял свой красочный вид, хоть и оставался прежним. Я начал понимать, как мы пришли к постройке городов. Возможно, я избежал всех ужасов и не помню все подробно, потому что моя компания до всего произошедшего отправляла всех желающих на отдельные острова для работы. Черпая информацию только из новостей в соцсетях, я верил, что люди не такие ужасные и склонны к альтруизму. Но я упустил одну деталь – люди также склонны поддаваться пылким речам. Они могут довериться не тому человеку, и тогда происходит лагерь города С. Я обязан все исправить. Пока не знаю как, не знаю, смогу ли я самостоятельно организовать лагерь, но я должен.

Вдалеке виднелся столб дыма – мы рядом с лагерем В. Я попросил Леона остановиться и передохнуть. Он уже начинал сеять во мне сомнения в том, как все должно быть устроено. Не прямолинейно и, возможно, не специально, но я это понял по темам, которые он затрагивал. Он начал говорить, что я сделал все правильно. Он говорил, что если бы я этого не сделал, если бы не разбил сердце того сумасшедшего людоеда собственной болью и злобой, то он мог убежать и забрести в очередной лагерь. В лагерях в основном не крепкие люди, но порой один из них оказывается куда сильнее, чем на первый взгляд, и безумнее, и тогда происходит катастрофа. Я понял, что это не первое такое событие, Леон проговорился или хотел, чтобы я понял то, что такое порой происходит. Выходит, люди, которых он приводит, умирают куда более мучительной смертью, чем если бы они остались в городе. Леон становился для меня некой моральной методичкой по тому, как не следует мыслить, и что будет, если я буду мыслить так же. Но я не думаю, что он виновен на все сто процентов. Он чувствует, на него не действует препарат «I2», а значит, у него что-то куда серьезнее, чем дереализация. Он логичен, и если не уточнять у него детали выживания, то выглядит вполне добрым.

Я уже был готов идти, но он сказал, что сходит один в лагерь города B, проверит, все ли с ним в порядке, и вернется. Чтобы избежать сюрпризов. Это звучало заботливо с учетом того, как я себя чувствовал. Наверняка по мне было видно, что я совсем без сил, а идти еще около 2 часов. Я согласился. Для меня это был отличный шанс побыть одному и попытаться взять себя в руки. Когда я нахожусь рядом с Леоном, мне не удается этого сделать. Даже если я с ним не разговариваю часами, его проекция постоянно задает мне вопросы, пытаясь доказать, что я лучше его только на словах. А на практике мы одинаковые и способны причинять боль в порыве гнева и альтруизма, что по сути схожие вещи.

Я ударил себя по лицу, будто Леон так и не ушел, его проекция нависла надо мной. Я сел и открыл рюкзак в попытке поесть и отвлечь себя. Когда я шарил поисках плиток еды, в мою руку попал блокнот, который мне подарил Андрей. Я отыскал ручку и начал вглядываться в первую страницу. Я хотел запечатлеть свои эмоции. Теперь я знаю, что хочу нарисовать. Я начал рисовать так быстро, что даже не обращал внимание на то, что рисую в целом. Линии ложились будто сами по себе. Закончив и отдалив рисунок, чтобы разглядеть его получше, я понял, что нарисовал человека, пожирающего руку. Он был изувечен и изуродован. Он был, как мой монстр из снов, но образы из города С и моих снов смешались. Я разглядывал то, что нарисовал, и подписал увиденное:

«Когда твои сны вырываются наружу – всегда катастрофа».