Сальмонелла. Кормилище Ужасов

Глава 4

Слова были расположены слишком далеко друг от друга, словно между них было еще как минимум два слова, которые были сбиты. Над вывеской красовался старый, облезлый рупор.

— Че то знакомое, — фыркнул Олег, — кажется, в инструкции упоминается это сочетание.

Кирилл взялся за рацию, нервно закурил.

— КПП на связи? — Кирилл затянулся, ожидая ответа. Два пункта ответили утвердительно, первый КПП же молчал, — на первом что-то случилось, не отвечают. Бля, неужели это то самое?

— Парк Погрома в инструкции, вроде бы, означает красный код, — задумался Вася.

— Да, блть… Да! — выпалил Кирилл, снова нажав кнопку на рации, — штаб, как слышно?

Рация зашипела.

— Что у вас там нахрен происходит, Обвал? — послышался недовольный голос, — что вызвало землетрясение?

— Товарищ капитан, красный код. Парк Погрома, — сглотнул Кирилл, — какие наши действия?

— Ты прикалываешься, старлей? — послышался ответ.

— Никак нет, товарищ капитан, — ответил Кирилл, — мы стоим прямо перед ним, Обвала нет.

— Твою мать, Потапенко! — выпалила рация, — сейчас свяжусь с Москвой. КПП, готовьтесь выпускать эвакуированных граждан в срочном порядке! Патрули, заняться эвакуацией немедленно! Из штаба придет помощь, на момент устранения красного кода в городе не должно быть никого! Слышите!? НИКОГО!

— КПП приняли.

— Патрули приняли.

— Товарищ капитан, нам что делать? Мы все еще у парка, — взволнованно отозвался Кирилл.

— Ни в коем случае не подходите к парку! Занять изначальные позиции, после эвакуации вас заберет машина, все ясно?

— Так точно, товарищ капитан, — понуро ответил Кирилл, убрав рацию.

Такое распоряжение начальства никак не порадовало троицу.

— Вот тебе и хваленая халява патрулей, — буркнул Олег, — а в итоге из этой жопы нас последних вывозят.

Все трое некоторое время молчали. Вокруг вдруг стало настолько тихо, что солдаты наверняка слышали учащенное биение собственных сердец.

— Слышите? — Кирилл навострил слух, прищурившись.

— Че? — в один голос спросили двое.

— Да шепот как будто, — нахмурился Кирилл, — детский. Дохрена детских голосов, — прошептал он.

— Кажется, да, — поддержал его Вася, — я тоже слышу.

— И чего они говорят? — хмыкнул Олег, покосившись на коллег с легким недоверием.

— Непонятно, все вперемешку, — Кирилл максимально напряг слух, но разобрать среди какофонии голосов конкретных слов он толком не мог.

— Помощи просят, — сглотнул Василий.

— Пойдемте ка отсюда к пункту, — Олег позвал за собой остальных, — здесь аномалия все же, мало ли, что померещиться может. Харе слушать то уже, а!

Он тряхнул коллег за плечи, и те встряхнули головой, прогнав наваждение.

Прежде чем двинуться к пункту, Кирилл бросил последний взгляд в сторону парка, и оторопел.

— Смотрите! — выпалил Потапенко, заставив сослуживцев обернуться.

Прямо за воротами они увидели высокого, крупного мужчину с густой, седой бородой. На теле тельняшка, а так же серый полукомбинезон, на котором был еще номер, но разглядеть его солдаты не смогли. Он смотрел на них исподлобья, и даже не двигался.

— Это че? Еще один залетный? — спросил Вася.

Как же так? Неужели они такие нерасторопные, что пока пытались прислушаться к несуществующим голосам, не заметили, как на территорию самого парка пробрался какой-то мужик? Да уж, за такие дела и прилететь может, пункт ведь камерами оборудован, и если начальство увидит, что трое старлеев так обосрались, то сразу под суд всех без разбора.

— Кто такой? — выкрикнул Олег, — это закрытый, охраняемый объект! Покиньте территорию добровольно, иначе мы вынуждены будем открыть огонь!

Уверенность в голосе Олега прорезалась сама собой, ведь он говорил четко по инструкции, которая подходит как раз вот для таких случаев.

Они еще несколько секунд смотрели на неподвижную фигуру, как она прямо на их глазах растаяла в воздухе, словно ее и не было.

— Че за нах!? — Вася дернулся назад, — вы все это видели?

Вася осмотрел сослуживцев, те покивали.

— Валим отсюда, в коморке отсидимся, — Олег уже поторапливал остальных, пятясь в сторону пропускного пункта.

Они развернулись, но тут же послышался скрип открывающихся ворот, что заставил их замереть.

— Куда ж вы пошли, служивые? — со стороны парка раздался громкий голос, и солдаты обернулись, снова увидев этого мужчину, — даже на чай к старику Погрому не зайдете?

Левая створка ворот была открыта наружу, а правая вовнутрь. Мужчина стоял на пороге.

Олег навел на него оружие.

— Приготовиться, — скомандовал Олег, и остальные так же навели на Погрома автоматы.

— Ай, — Погром махнул рукой, — некогда мне с вами, служивые. Дела у меня.

Погром сделал шаг в сторону, и солдатам предстала еще одна фигура, что была до этого за спиной у мужчины.

Это был мужчина в потрепанном, кожаном плаще до самого пола, черных брюках, с топором в руке. И у него не было головы.

У окончания шеи красовался рваный, кровавый срез, вокруг которого ворот белой рубашки, застегнутой на все пуговицы, был испачкан кровью.

Увидев эту картину, солдаты дернулись назад.

— Это что еще за… — сглотнул Кирилл.

— А, момент, — Погром повернулся к фигуре без головы, достал из кармана белый бантик, который привязал рядом со срезом, и отстранился, указав на него двумя руками, — от теперь красота!

Погром снова подошел к нему, а солдаты начали слышать жалобные стоны повсюду.

— Где моя голова? Помогите, я хочу вернуть свою голову! — солдаты слышали эти голоса практически отовсюду, от них начинала болеть собственная голова, — отдайте мою голову!

— Видишь, тех трех? Может, какая-то из них вам подойдет? — Погром мотнул головой в сторону солдат.

Фигура в плаще незамедлительно направилась в сторону солдат.

— Огонь, мать твою! ОГОНЬ! — заорал Олег, и воздух завибрировал от выпускаемых очередей.

Мужчина шел к ним, не сбавляя шаг, его решетили пули, рубашка окрашивалась алым от каждого выстрела, но остановить они его не могли.

— Валим, мать твою! Похуй на этот пост! — заорал Кирилл.

Они с Олегом быстро сгруппировались, припустив изо всех сил к выходу с территории. Но у самого выхода, прямо перед ними появился сам Погром, а на его руку была намотана тяжелая цепь, которой он размахнулся, вмазав по груди Олега, а потом Кирилла уже по инерции.

Парни отлетели на метр назад, рухнув на спины, и корчились от боли, задыхаясь.

Вася был как завороженный, продолжал стрелять не смотря на крики своих сослуживцев. И вот, когда фигура без головы была уже практически вплотную, у Васи кончились патроны, и он заметил, что топор в его руке держит не одна рука, а три. Три маленьких руки сплетались воедино от локтя и дальше.

— Моя голова! Где моя голова!? — Вася услышал отчетливый стон, который будто звучал отовсюду.

Это был не мужчина, это были трое детей, которых обезглавил Погром, и слепил из них этого исполина, что сейчас стоял перед Васей, сжимая тремя руками один топор, и изо всех сил замахнулся на остолбеневшего солдата.

Лезвие топора угодило прямо в шею, с влажным хрустом разрубив несколько сантиметров. Вася округлил глаза, когда из раны фонтаном брызнула алая кровь. Его затрясло, глаза закатились в приступе острой боли, и он повалился на землю. А убийца продолжал замахиваться, рубить шею, и с четырех попыток он полностью отделил голову от тела солдата.

Кирилл, держась за грудную клетку, повернулся к Васе, и застонал, увидев его обезглавленное тело, и того монстра, что уже направился в их сторону. После мощного удара цепью они еще никак не могли отойти и отдышаться, легкие были как в тисках, в глазах потемнело и двоилось.

Убийца подошел с окровавленным топором к Олегу, и замахнулся. Кирилл успел среагировать, и замахнулся автоматом, ударив по ногам безголового, и про себя ликовал, что смог свалить того с ног.

— Что ты за размазня? Какая ерунда! — выпалил Погром, с недовольным видом наблюдая за своим безголовым творением.

Он замахнулся цепью, ударив ей вдоль тела Кирилла, и моментально проломил ему череп, сломал грудную клетку и вспорол живот. С Олегом он разобрался быстрее, наступив тому на шею сапогом, и рывком сломал шею.

Когда безглавая фигура встала на ноги, Погром отобрал у него простой топор, осмотрев его. Прямо на глазах мужчины топор удлинился, рукоять стала круглой и стальной, а лезвие широкое, как у секиры.

— Вот, другое дело, — Погром протянул новый топор Охотнику, — не расстраивай меня.

Безглавый с одного замаха срубил голову Олегу, а затем и Кириллу. Новый топор справлялся с этим гораздо лучше. Охотник поочередно взял каждую из голов, попытался примерить к себе, но выбрасывал их. Ни одна не подошла.

— Где моя голова!? — раздалось где-то изнутри Охотника.

— Придется поискать лучше, — Погром пожал плечами, — развлекайся. Думаю, где-то в городе да найдется подходящая.

Сжав в трех руках холодную сталь рукояти, Охотник вышел из оцепленного объекта, и побрел по дороге в неизвестном направлении. Он прихрамывал, его постоянно подергивало, три тела, из которых Погром слепил этого двухметрового колосса, никак не могли синхронизироваться, от чего движения были рваные, словно это был героиновый наркоман с ужасной ломкой. Следом за ним вышел Погром, по земле за ним тащилась ржавая цепь. Пройдя на дорогу, он вдохнул полной грудью, улыбнувшись.

— Ну, здравствуй, отец мой Вишнецк.

***

На Вишнецком кладбище было тихо даже при общей тревоге и красном коде опасности, а так же эвакуации населения. Погост был заброшен и редко пополнялся новыми постояльцами. Общее спокойствие прервал Погром, прошедший на территорию мертвых, а за ним все так же тащилась цепь, намотанная на его руку. На плече он тащил одного из двух патрульных, которым не посчастливилось нарваться на него. Одного Погром убил на месте, а второго вырубил, и понес на погост.

Он проходил мимо обычных могил, что не вызывали у него интереса. Он искал здесь что-то конкретное, и нашел. На отшибе погоста была безымянная могила с покосившимся, деревянным крестом. Туда Погром и пришел вместе с воякой на плече. Стащив с плеча бессознательного солдата, он что-то прошептал над могилой, и схватил парня за кадык, рывком вырвав жизненно важную часть из его глотки. Кровь сразу щедро оросила могильную землю, и Погром отбросил уже мертвое тело в сторону. Парень даже в сознание прийти не успел, приняв такую кровавую участь.

Погром стоял над безымянной могилой, и через минуту не выдержал. Он вознес конец цепи над землей, и начал опускать. Цепь проходила в землю, точно как в воду. Погром сосредоточился, как будто рылся в мешке с мусором, пытаясь достать что-то конкретное, и он схватил цель. Цепь резко натянулась, и он начал наматывать ее на руку.

Сталь сопротивлялась, пришлось приложить усилия, наматывая цепь на руку.

— Вылезай, карга старая, — Погром стиснул зубы, продолжая наматывать цепь на руку.

Через полминуты земля зашевелилась, и из земли показался грязный скелет, которого и тянула цепь за шею. Он сопротивлялся, держался костлявыми руками за цепь, изо всех сил пытался остаться в земле, но Погром был сильнее. Он вытащил брыкающийся скелет полностью, и швырнул на убитого солдата.