Полутьма

Глава 26

Треск в голове прерывается звуком шагов. Тело затекло, а спина ноет. Ощущение, что кто-то старательно вышагивает около самого уха, но… ведь нельзя ходить по воздуху? Я определенно стою. Руки онемели, но запястья плотно прилегают друг к другу где-то высоко над моей головой. Затхлый запах плесени и старых изъеденных молью вещей. Какой-то подвал? Во рту сухо и жутко хочется пить. Перед глазами темно. Какая-то грязная тряпка обмотана вокруг моего лица, мешая осмотреться вокруг.

А вот это странно.

Самсон любил представления, а это уже определенно что-то новенькое. Он не хочет посмотреть жертве в глаза? Или что? Шея хрустит, когда я поворачиваюсь на новый звук совсем рядом. Что-то металлическое. Я трясу головой, давая разуму еще один шанс провалиться в забытье. Но нет, сознание держится крепко и яснеет с каждой секундой.

– Саш, ты здесь? – скриплю я, заходясь в кашле.

– Куда же я денусь от тебя, детка, – я сдерживаю себя, чтобы не дернуться от знакомого до дрожи в коленях голоса.

– Дай посмотреть на тебя, что ли, – нервно облизывая губы, я осторожно двигаю запястьями, – соскучилась.

Узел крепкий, но не настолько, что невозможно развязать. Да сегодня день моего везения, что ли? Самсон совсем ослаб, что связать не смог меня по нормальному? Или это тоже часть игры?

– Нет, милая, – по шее скользит капля пота, а я думаю лишь о том, видит ли сейчас вампир мои манипуляции руками, – сегодня мы играем по-другому.

Движение воздуха и касание ледяного металла к моей щеке. Он не надавливает, просто скользит чем-то определенно острым и опасным по коже. Истерический смешок вырывается наружу, а вампир коротко смеется.

– Ты же сказал, что по-другому, а игрушки те же, – дрожащим голосом выдавливаю из себя, – дай выпить, что ли.

Металл исчезает, а в тишине слышен бешеный стук моего сердца. Где Вагнер? Как он вытащил меня из дома?

Но со всем этим я разберусь потом.

Сейчас нужно просто выбраться. Это же несложно сегодня? Он слабый. Слабый. Я справлюсь. Но паника все равно скользит где-то на самой поверхности, отбирая драгоценный воздух.

– Знаешь, – задумчиво растягивает он, пока я жмурюсь под повязкой, – думаю, можно. За встречу, да, детка?

– Точно, – киваю я, стараясь не напороться на лезвие, – именно так. Да и дядю помянуть надо, единственный родной человек.

Что-то в воздухе меняется. Он сбивается с шага? Не понимаю, но что-то не так. Лишь мгновение, а после короткого звука выдернутой пробки в ноздри врывается аромат вина. До слуха доносится мягкое скольжение жидкости по стенкам бокала, а внутренности тут же сжимаются в предвкушении.

Бокал. Это даже мило.

– Слушай, а почему именно красное? Мог бы подсадить меня на водку, не знаю. Наркота опять же. С учетом повреждений и коктейля из транквилизаторов вряд ли бы я протянула долго.

– В том и смысл, милая. Твое падение – лучшая из наград за все мучения. Да и, кажется, ты любила красное.

Голос вампира все еще звучит иначе. Звук отражается. Он все еще стоит спиной ко мне. Я дергаю запястье, но веревка удерживает меня. Кожу саднит, а вампир цокает языком.

– Это так мило, что ты помнишь.

– Не менее мило, чем твое сопротивления сейчас, детка. Мне приятно, спасибо, – смеется вампир, а я скалюсь в улыбке.

– О, обращайся. Это я умею.

Влажное стекло касается губ, а я жадно открываю губы, позволяя жидкости наполнить рот. Самсон не торопится, поэтому я пью не захлебываясь, спокойно глотая вино.

И это тоже странно. Вампир может не спешить во время игры, но сейчас она же еще не началась.

Или я чего-то не понимаю и мы уже играем?

Тепло тут же разливается по венам, а желудок на мгновение сжимается в сопротивлении, но тут же расслабляется, принимая вино. Алкоголь впитывается в кровь мгновенно, ударяя в голову. На самом деле скорее всего это не он. Просто психологическая привязка. Я пью, значит, мне хорошо. Не больно. Возможно, это еще даже не настоящее опьянение.

Но оно работает.

Паника, что душила минуту назад, начинает отступать.

Самсон делает шаг назад, а я по инерции тянусь вперед за ускользающим бокалом. Плевать, как сейчас это выглядит. Он и должен видеть, что я – жалкая. Он же этого хотел? Показать мою ничтожность и несовершенство. Чем дольше ему нравится то, что он сейчас видит, тем больше у меня времени что-то придумать, пока все руки и ноги на месте.

Боюсь, что второй раз фокус с регенерацией не пройдет. Но я не знаю, как отвлечь его еще.

– Знаешь, Шукшина даже жаль, – я практически слышу, как вампир пожимает плечами.

Что?

Еще один монстр очеловечился или как? Он тянет время сам, но… почему?

Или мы ждем зрителя?

Проглотив надвигающийся страх, я заставляю себя улыбнуться. Пара глубоких вздохов, и наружу рвётся неконтролируемый смех. Алкоголь справляется со своей задачей – запускает процесс, что был остановлен лекарствами. Голова кружится, а я продолжаю смеяться до боли в челюсти.

– Детка?

– Саш, ну это же смешно, – постанываю сквозь смех, – самый опасный вампир во все времена не поделил со мной мужика. Сказал бы мне сразу, что ну занят он, что мы, не разобрались, что ли.

Кулак вампира врезается в мою скулу, а рот тут же наполняет кровь из разбитой губы. От резкого движения головы простреливает спину, а я не могу сдержать стон. Второй удар не заставляет себя ждать. Выдрав из меня крик, вампир бьет в живот, задевая старые раны. Несмотря на то, что на глазах повязка, становится светло. Слезы капают на тряпку, когда я повисаю на руках, пытаясь перевести дух.

– Фух, – я кашляю, сплевывая на пол кровь, – нет, ну что ты сразу обижаешься. Я серьезно. Забирай Вагнера и проваливайте оба. Счастья, любви и морей крови вам где-нибудь подальше от меня, – закусив губу, я поворачиваюсь туда, где по звуку шагов был Самсон, – погоди, или он не хочет? Милый, так тебя отвергли?

Я не понимаю, зачем сейчас бешу его еще больше, но когда его нога врезается мне в лицо, а нос отвратительно хрустит, наконец-то проскальзывает мысль. Я хочу потерять сознание, чтобы не испытывать боль. Нет, не ту, что сейчас разливается по телу, призывая инстинкт самосохранения на помощь. Ту, что я помню.

Я знаю, зачем ему нож.

Вот, что делает со мной страх. Но он вновь бьет недостаточно сильно.

Голова ужасно кружится, а я уже плохо понимаю, где верх, а где низ в перевернувшемся мире. Может быть даже хорошо, что сейчас я не вижу ничего. Сильная рука сжимает мои волосы, а я цежу сквозь окровавленные зубы.

– Не верю, – выплевываю Самсону в лицо, – ты так просто меня не проведешь, Саш.

– Детка, а ты совсем двинулась, да?

– Должно быть что-то еще, – слизнув кровь с губ, я снова выплевываю слюну, – ты же не просто так обратил его, да, Саш? Что-то было. И про это что-то по своей глупости узнала я. Слишком много чести одной человечке, слишком.

Пальцы в моих волосах расслабляются и я обессиленно роняю голову, касаясь подбородком груди.

Сквозь пелену перед глазами пробивается свет. Стараясь дышать спокойнее, я часто моргаю, сбивая мешающую разглядеть хоть что-то вокруг влагу ресницами. Так и есть. От постоянных ударов повязка сбилась, открыв тонкие щели у пазух носа.

Хоть что-то.

Земляной пол. Вот почему шаги показались странными. Я стою на твердой земле. Землянка? Что за декорации вокруг на этот раз? Хочется задрать голову, чтобы рассмотреть все получше, но тогда Самсон сразу все поймет, а терять связь с миром очень не хотелось. Медленно поворачиваюсь всем телом вправо, пытаясь разглядеть, что позади. Там стена? Или пустое пространство? Ноги связаны, но удерживает их какой-то подвижный груз у меня за спиной.

К чему привязана веревка наверху?

Свет тусклый. Освещение явно не предназначено для каких-то кропотливых работ. Расслабив тело, я повисаю на одних руках, пробуя крепление на прочность.

Скрип.

Мгновенно вновь упираюсь на ноги. В ушах шумит, но даже так я различаю, что Самсон, переведя дух, вновь движется ко мне. Кажется, не понял, что я делала.

Очень интересно.

Новый удар по лицу вместо ответа на вопрос, кажется, уже не доставляет столько боли.

Я знаю, что крюк на потолке не предназначен для человеческого веса. Осталось лишь подобрать момент.