Полутьма

Глава 30

– Не подходи! – успеваю крикнуть я Дашке, прежде чем кубарем вываливаюсь в распахнутую дверь.

Он завязал мне глаза. Тот, кто мучил меня, до того, как я увидела его, успел достаточно влить в меня алкоголя и ослабить меня.

Какого черта я не подумала об этом раньше? Хотя как должна была, если в моем разуме изрядно покопались. Простая установка – отвезти тело дяди во чтобы то ни стало. А я еще удивлялась, почему дядя Леша выпустил меня безоговорочно.

Даша оборачивается ко мне и без лишних слов бежит к машине, а я сжимаю в руках ПМ.

Единственная родная душа. Человек, который почему-то словно выкинул меня из жизни после трагедии. Тот, кто ел со мной сахарную вату на колесе обозрения, вдруг, когда я загремела в психушку и уехала к черту на рога, оставил меня в покое. Тот, кто для меня казался всегда практически всесильным, не мог найти меня.

Он не хотел привлекать меня к расследованию.

«Я говорил, что это плохая идея!»

«Сим, ну а где еще я мог наслаждаться таким зрелищем? Важное, детка, всегда лучше прятать на виду».

Я вновь вижу, как Вагнер распахивает дверь дома, а я все еще отхожу от недавнего потрясения.

«Полковник Шукшин, входите».

Потому что Самсон был ближе, чем я могла себе представить.

Дашка вскрикивает, а ее ноги уже болтаются в воздухе. Самсон, сжав ее шею двумя пальцами, внимательно рассматривает лицо хватающей ртом воздух подруги, а я ничего не могу сделать. Ее тело полность прикрывает его. Я вижу страх, мелькнувший в глазах подруги, отчего тут же становится холодно.

Но он не торопится ее убивать.

Взъерошив светлые пряди, Самсон поворачивается ко мне, расплываясь в самой широкой из своих улыбок.

– Нет, а теперь только попробуй сказать, что тебе не понравилась игра, – Самсон сжимает пальцы сильнее, а Дашка охает, колотя ногами воздух, – успокойся, – выдает приказ Самсон, и тело Дашки безвольно обвисает в его руках, – нет, ну могла бы притвориться, что удивлена. Я старался, детка.

Я боюсь упускать его из вида. Сейчас нужно осмотреться, но я не могу перестать пялиться на него. Кажется, что если я хоть на секунду посмотрю в другую сторону – мне не выжить. А ведь я уже прекрасно понимаю, что после того, как он скажет все, что хочет, и вдоволь наиграется – это и так произойдет.

Передо мной стоит сама смерть. Древняя, беспощадная и бездушная. И прямо сейчас мы все игрушки в его руках.

– Я серьезно, детка, – шипит вампир, встряхивая Дашку, – скажи, что тебе понравилось.

– Да, – отмираю я, пытаясь контролировать дыхание, – ты все очень интересно придумал. Мне понравилось.

Самсон довольно щурится и медленно проводит носом по волосам Дашки. Лишь от этого прикосновения глаза подруги наполняются слезами, но она не может ничего сделать. Как и я. Руки не слушаются, а я не могу понять, нахожусь под внушением или со мной вновь играет мой организм. Это и должен ощущать каждый живой рядом с вампиром.

Безумный страх смерти.

– Слушай, Саш, я знаю, что ты ждешь, когда я начну умолять оставить ее в живых. Тебе нравится мое унижение, я понимаю это, – медленно произношу я, нервно облизывая губы и не решаясь двинуться хотя бы на миллиметр вперед, – я готова, правда. Просить и унижаться. Я даже буду называть тебя твоим любимым «Самсон». Но просто подумай – какой смысл причинять мне сейчас вот эту, кратковременную боль, если минут через десять максимум ты все равно меня убьешь. Сотри Дашке память и оставь в покое. Она же даже может пригодиться тебе. Пока ты внушал всем, что ты – Шукшин, все было в твоих руках – изготовление 47-й, управление ПМВ. Без тебя никто не мог даже чихнуть. А сейчас нужного человека у тебя нет. А Дашка, пусть и без высоких званий, знает все и вся и про всех.

Самсон обиженно надувает губы и стряхивает с формы невидимую глазу пыль, а я кошусь на потухший экран смартфона в траве. Нет сигнала. Вот что последним я видела там. Мой единственный шанс на спасение был мною же отвергнут.

Самсон не потерял силы. Да, возможно, какое-то время ему потребовалось на восстановление, но пауза скорее объяснялась не этим.

Мой дядя умер вместе со мной. Не знаю, убил ли его Самсон или просто не выдержало сердце, но пока все были заняты тем, чтобы откачать меня, Самсон надежно занял вакантное место и, внушив нужным людям необходимый образ, принялся за 47-ю. Именно этим легко можно было объяснить широту его влияния.

Главный враг ПМВ встал в начале производства единственного, способного от него обезопасить, оружия.

– Я его прогнала, правда, – шепчу я, зажмурившись и чувствуя, как мокрые дорожки ползут по лицу, – он для меня ничего не значит. Пожалуйста, – всхлипываю я, но…

Ответом мне служит хруст.

Отвратительный и громкий, что тут же звенит в образовавшейся внутри пустоте. Звук падающего на землю тела и короткий смешок.

А я просто не могу открыть глаза. Пальцы на бесполезном ПМ ослабевают, и пистолет выскальзывает из моих рук. Если честно, я его уже и не держу.

– Детка, ну, открой глазки, – ледяные пальцы скользят по моему затылку, а из горла вырывается первый всхлип, – она такая красивая, правда?

А я жмурюсь сильнее, не позволяя себе посмотреть.

– Страшно, да? Ведь теперь ты по-настоящему одна, детка. Смотри, – рычит он сгребая мои волосы, а я шиплю, распахивая глаза, – вот так выглядит одиночество, Сим. Ты, мир, который не принимает тебя, и смерть, что дышит в затылок. Таким ты оставила меня. Я не выбирал, каким быть. Больше двух тысяч лет я окружал себя последователями, но рано или поздно всегда оставался один. Поэтому я сделаю тебе этот подарок, да. Я расскажу тебе, что чувствует вампир, который даже не понимает, что он такое.

Я стараюсь дышать медленно, чтобы паника, подступающая с каждым движением ребер, не настигла сейчас. И только сейчас до меня доходит. Все эти танцы с бубнами, демонстрация сила, власть. Это все только об одном.

Мне оказывают честь. Я понимаю это больше на каком-то интуитивном уровне. Моя кровь почти убила его, а значит, он принимает меня как противника. Оказывает своего рода почести. Это все ужасно, но ведь это единственное, что дает мне самое главное – время. Поэтому я затихаю, стараясь рукой сильнее пережать многострадальную рану.

– Ты знаешь, как рождается вампир? – Самсон спрашивает, а я отрицательно мотаю головой. – Хотя откуда тебе. То, что сейчас вы называете генетикой. Я не знаю, как появился первый вампир, но точно знаю, что от моих родителей – людей – питались. Тогда так было принято у вампиров – метить свой скот. Так вот, оказывается, если люди, чьей кровью регулярно питается один и тот же вампир, вдруг решают завести ребенка, то начинается настоящая лотерея. Я вытянул счастливый билет. Слюна вампира оказала слишком большое влияние на моих родителей. Так на свет появился ребенок, который не мог посмотреть на солнце. Не знаю, по каким причинам они не окунули меня в святую воду, оставив мне жизнь, людскую сентиментальность я никогда не понимал, – Самсон заботливо убирает пряди мне за уши, а все тело охватывает дрожь, – но растили успешно на звериной крови. Пока в один день я не устал от их попыток «исправить» меня.

– Ты съел их, – шепчу я, краем глаза замечая, как засветился экран смартфона.

И тут же погас.

Благо Самсон, увлеченный своим рассказом, не понял этого.

– У меня некая слабость к семейным парам, – шепчет он мне на ухо, задумчиво водя пальцем по шее, – ну ты понимаешь, детка, несчастное детство и все такое. Посочувствуй мне, возможно, не так страшно будет умирать.

– И что потом? – я стараюсь не смотреть в сторону валяющегося на земле телефона.

Там не было сети, но ведь могло случиться чудо? Обязано было. Тем более, что при падении тело Даши скатилось вниз, задевая его. Ведь могло же что-то измениться от этого движения? Ну не просто так загорелся экран.

А если сеть нашлась, хотя бы на пару секунд, то…

«Этот абонент снова в сети».

«Этот абонент пытался до вас дозвониться».

Пожалуйста, пусть будет так.

Сколько мы проехали? Километров пятнадцать отсилы. Сколько ему потребуется времени? Если предположить, что он захочет прийти после всего. Не спишет на случайно кинутый вызов. Если он вообще поймет, что это значит.

Я цепляюсь за ускользающую нить надежды двумя руками. Я не хочу перестать надеяться сегодня.

Он успевал. Дважды.

Пожалуйста.

А Самсон все так же задумчиво перебирает мои волосы.

– А после полторы тысячи лет крови, интриг, захвата и потери власти, даже престол Российской Империи. Развлекал себя, как мог. Но все скоротечно, детка. Особенно человеческая жизнь, – пальцы вампира перемещаются на мой позвоночник, исследуя его.

Это могло быть даже приятно, но я точно знаю, что он делает. От ожидания боли все тело покрывается крупной частой дрожью, а Самсон вновь успокаивающе гладит по голове.

– Детка, а как ты поняла, что Палыч – подделка? Я был уверен, что сегодня ты меня не ждешь, а ты в боевой готовности? – видя, как я схожу с ума от ожидания, Самсон специально растягивает его.

А я ведусь на это, потому что пытаюсь как можно дальше отодвинуть момент.

– Он не знал, что делать с ножом, – Самсон заливается смехом, – маскировал это под растягивание времени, но ты бы не стал так делать. Если ты хочешь чем-то воспользоваться, то…

Вспышка боли туманит сознание, а я тону в своем крике. Пальцы вампира вошли в рану, обжигая разум цветной вспышкой безумия.

– То я этим пользуюсь, – мурлычет Самсон.

Что происходит в следующий момент, я просто не понимаю. Тяжесть тела Самсона исчезает со спины, а новая вспышка боли от резко вытянутых пальцев не дает пошевелиться. Скрежет металла, и газель летит куда-то вперед, в деревья, разлетаясь осколками и с громким скрипом огибаясь вокруг них.

– Для того, кого она не хочет видеть, ты слишком часто ее спасаешь, Вагнер, – сквозь шум различаю рычащий голос Самсона и приподнимаю голову, чтобы рассмотреть лучше, – ты уверен, что хочешь противостоять мне? Она этого стоит? Жалкая человечишка?

Не хочу думать об этом, но сейчас, замечая среди с бешеной скоростью перемещающихся фигур Вагнера, я испытываю облегчение.

– Для того, кто видит ее букашкой под своими ногами, ты слишком много с ней возишься, – рычит Вагнер, тут же бросаясь на Самсона.

Полторы тысячи лет. Он назвал именно эту цифру, потому что я и так знаю, что было дальше. Появился Вагнер. Память цепляется за что-то, но от мельтешащих фигур мутит. Или это сотрясение? Я не могу понять, что играет сейчас с моей памятью, но, кажется…

Кажется, что я почти уверена…

– Он знал тебя с детства, – кричу я куда-то вперед, рассчитывая, что Вагнер услышал, – ты был совсем ребенком, когда Самсон нашел тебя! Ты – рожденный, Вагнер!

– Молчи! – светлое пятно устремляется ко мне, но в него тут же влетает Вагнер, не давая Самсону настигнуть меня.

Я знаю, что это было внушение. Но почему-то сейчас мне удается ему противостоять. Поднявшись на корточки, я тихо ползу туда, где остался валяться пистолет. Вагнер не один.

– Он внушил тебе, что было какое-то обращение, чтобы привязать к себе, – продолжаю озвучивать мысли я, на этот раз не спеша проверяя обойму, – вложил ложные воспоминания про жизнь, которой у тебя на самом деле не было. Потому что ты, несмотря на то, что был еще совсем ребенком, имел какое-то большее значение для истории, чем он сам. Ты, Вагнер, сделал самое неправильно. Ты превзошел его, просто родившись.