Многоценная жемчужина

(Песнь апостола Иуды Фомы, воспетая им в земле индийской)

Когда я дитятей обитал
в царстве дома моего Отца,[348]
утешаясь блистанием богатств
и славы воспитавших меня, —
от Востока, отечества моего,[349]
родившие меня послали меня
и в путь собрали меня.
Из сокровищниц своих обильных
они мне вынесли ношу;
велико было бремя, но легко,[350]
и нести его мог я один —
злато от земли Гелер,[351]
и сребро великого Гандзака,[352]
и халцедоны земли индийской,
и перлы дома Кушанов.[353]
И одели меня адамантом,
что сокрушает железо,
совлекши с меня ризу света,
что по любви ко мне они сотворили,
и пурпуровый оный плащ,
истканный по мере моей.
И сотворили они со мною завет,
и начертали его в сердце моем,
да не возмогу забыть его:
«Если ты в Египет снидешь[354]
и жемчужину,[355] единственную, изымешь,
сущую в утробе моря,
подле пасти пыхающего Змия,[356]
облачишься ты в ризу света,
и в плащ твой, что на нее возлагаем,
и с братом твоим, вторым по сану,
наследник царствия нашего будешь».
Оставив Восток, нисходил я,
и два вестника было со мною,
ибо труден и опасен был путь,
я же весьма млад.
Я перешел рубежи Майшана,[357]
где сходятся купцы Востока,
и достиг земли Вавилона,
и вступил в стены Сарбуга.[358]
Но когда в Египет я снизошел,
спутники мои отступили от меня.
Я же к Змию направил путь,
на постоялом дворе ожидал,[359]
когда он уснет и воздремлет,
дабы жемчужину исхитить.
Странник был я и одинок,
для всех постояльцев двора чужд,
но свободнорожденного моей земли
и сродной крови я приметил там,[360]
юношу, милого для очей,
сына помазания, что прилепился ко мне;
и сотворил я его общником моим
и причастником советов моих,
и предостерег противу Египта
и противу касания нечистых.
Одеждою моей я уподобился им,
дабы не злобились они, что извне я пришел
жемчужину оную исхитить,
и не возбуждали на меня Змия.
Но не ведаю, как прознали они,
что родом я не из их земли,
и лукаво сотворили они со мной,
и дали мне вкусить от яств своих.
И я забыл, что я царский сын,
и поработился их царю,
и забыл о жемчужине оной,
за коей был от родивших послан,
и от дебелости их яств
поникнул в тяжелом сне.
Узнав же о всем, что сталось со мной,
родившие меня возскорбели обо мне,
и весть была объявлена по нашему царству,
и каждый был ко двору нашему призван —
цари и князи земли Парфянской[361]
и все вельможи Востока.
И составили они совет,
чтобы в Египте не покинуть меня,
и послание они написали,
и каждый знатный подписал свое имя:
«От Отца твоего, царя царей,
и от Матери твоей, Востока госпожи,
и от Брата твоего, второго по тебе,[362]
во Египте сущему сыну нашему — мир!
Восстань, и пробудись от сна,
и услышь послания нашего речь,
и вспомни, что царский ты сын,
и узри, кому поработился ты!
Вспомни о жемчужине оной,
коей ради пришел ты в Египет;
вспомни о ризе света,
помысли о плаще твоем предивном,
да облечешься ты в них и украсишься ими,
дабы имя твое читалось в книге славных,
и с Братом твоим, вторым по сану,
был ты царствия нашего наследник».
Сие послание послано было
и запечатано царевой десницей
от лукавых, от детей Вавилона
и от мятежных демонов Сарбуга.
Оно полетело, орлу подобясь,
над всеми пернатыми владыке,
полетело и ко мне опустилось
и стало всецело речью.
От гласа его и гласа звука его
пробудился я, и возстал ото сна,
и взял его, и лобызал его,
и снял печать его, и прочел.
Как начертано было в сердце моем,
так и были начертаны слова письма.
Я вспомнил, что царский я сын,
что свобода моя взыскует сродного ей,
вспомнил и о жемчужине оной,
коей ради пришел я в Египет, —
и начал совершать тайнодейство
над Змием пыхающим и лютым,
и смирил его, и усыпил его,
изрекши над ним имя Отца моего,
имя Брата моего, второго по сану,
и Матери моей, царицы Востока, —
и жемчужину оную исхитил,
и к дому Отца моего обратился.
Одежды их, исполненные скверны,
я совлек, и оставил в их земле,
и на возврат путь мой направил
к свету отечества нашего, к Востоку.
Послание мое, пробудившее меня,
обрел я предо мною на стезе моей;
оно, что гласом своим пробудило меня,
вновь вело меня светом своим;
блистая предо мною красой своей —
по китайской бумаге червонным письмом,
и гласом водительства своего
сызнова ободряя унылость мою,
и любовью своей увлекая меня.
Я выступил в путь, прошел у Сарбуга,
землю Вавилонскую оставил ошую
и достиг великого Майшана,
оной гавани купцов Востока,
покоящейся у брега морского.
Ризу света, которой я совлекся,
и плащ мой, что на нее возлагаем, —
от Гирканских высот[363] одежды сии,
родившие меня, прислали мне
руками доверенных казначеев,
избранных правдивости своей ради.
Я не помнил одежд тех, оставив их
в детстве моем в доме Отца моего, —
и, внезапно явившись очам моим,
риза предстала как зерцало мое:[364]
во всем существе моем я видел ее,
в ней же всецело лицезрел себя,
так, что в разделении были мы
и всё же явлены в обличьи одном.[365]
Также и казначеи, приметил я,
принесшие мне ризу мою,
оба являли единый лик,
ибо приняли тот же знак от Царя, —
который через них возвращал мне честь,
залог избыточества моего —
ризу света,
блистанием украшенную отменно:
было там злато, и бериллы,
и халцедоны, и переливчатые перлы,
и многоцветные сардониксы;
изготовленная достойно высокого сана,
риза на сгибах крепилась адамантом,
и Царя царей владычный образ
отображался на ней повсюду,
и он же, подобный камню сапфиру,
был выткан пестро на ее вершинах.
И еще узрел я окрест нее
шевеленье познания, как струи;
я увидел также, что она
словно приготовилась говорить;
и услышал я напевов ее звон,
как она звучала, сходя на меня:
«Принадлежу я усерднейшему из слуг,
для коего взращена пред лицом Отца,
и приметила я, как росла
вместе с ростом заслуг его».
И царственным своим устремленьем
излилась она на меня всецело
и поспешила, как велел ей Даятель,
чтобы возмог я принять ее в руки;
и меня любовь моя подстрекала
порывом устремиться ей навстречу.
И простерся я, и принял ее,
и красою многоцветной украсил себя,
и возложил мой блеском отливающий плащ
во всю ширину на всего себя.
Так облачился я и взошел на высоты
к Вратам Приветствия и Поклоненья;
склонил я главу мою и поклонился
Отчему Сиянию, мне пославшему ризу, —
Тому, чьи заповеди я исполнил
и Кто воздает мне, обетованию верен
(во дворах сыновей Его дома
я вел с вельможами Его беседу), —
Кто радовался обо мне, меня принял
и с Кем пребывал я в Его царстве,
Кого служители Его хвалят
голосами водяного органа —
за то, что Он обещал неложно,
что и я ко двору Царя царей поеду
и, неся жемчужину мою, дар мой,
с Ним купно явлюсь пред лице Царево.

Окончилась песнь Иуды Фомы Близнеца, воспетая им в узилище.

ПОВЕСТЬ О СОЛОМОНЕ