Многоценная жемчужина

ГЛАВА 4

Но единый из мужей, имевших знание точное о созидании храма, пришел в любопрение и раздор с сыном своим, и вели они брань, гневом пыхая и друг друга растерзать вожделея. Исполнясь же ярости всецело, отошел отец к Соломону, со слезами и сетованиями говоря:

— Владыка царь! или смертию казни сына моего за обиду беззаконную, от него мне, отцу его, чинимую, или ясно разумей, что никогда более не приложу руки моей к созиданию храма.

Когда услышал сие царь и задумался, пришел и сын строителя того к царю с таковою же на отца жалобой. Но пока беседовал с ними царь и размышлял, что ответить сыну, обернувшись, увидел он демона Орнию действующего и осклабляющегося; и сказал царь тяжущимся:

— Оставьте меня на малое время.

И ушли они; он же подзывает Орнию и молвит ему:

— Чему смеешься, Орния? над саном ли моим царским насмехаешься, или над судом моим, или над храмом Господним?

И говорит Орния царю:

— Владыка царь, Соломон мудрейший и правосуднейший! Не над царским твоим саном насмехался я, и не над судом твоим, и не над храмом Господним, но над злополучными сими жалобщиками, сиречь, над жалким стариком и над сыном его. Ибо не пройдет и трех дней, и примет сын кончину свою.[376]

И говорит царь к Орнии:

— Отыди и трудись со тщанием, и миром, и покорностию над созиданием храма Господа Бога Вседержителя.

И отошел Орния от места того, и трудился. Царь же призвал обоих тяжущихся и сказал им:

— Ступайте и творите труд ваш пять дней; и после того положу решение и конец тяжбе вашей.

И повелел царь заметить день, в который сказал он сие.

Когда же прошли пять дней, пришел старец к царю унылый и угрюмый, точа слезы из очей, и молвит:

— Умер сын мой, умер, и более не узришь его! меня же оставил он в скорби тягчайшей, и муке сердечной, и плаче нескончаемом. Се, уже не увижу его и на лицо его не погляжу; сокрыт бо он в месте безвидном, и темном, и мрачном.

Изумившись сему, вопрошает царь:

— В какой же день умер он?

И старец отвечает:

— Да в третий день после того, как приходили мы к величеству твоему.

И говорит царь:

— С миром отыди, старец; Господь Бог, Отец всяческого утешения и скорбящих радование, утешит сердце твое, чтобы не скорбеть тебе более. Вспомни, что сын твой человек был, всякий же человек смертен. Так не печалься; всё равно желанного не стяжаешь.

Выслушав сие, старец ушел с сердцем ободренным.

Царь же, призвав Орнию, вопрошает:

— Скажи нам, как провидел ты смерть человека того, духом нечистым будучи?

Орния же говорит:

— Мы, владыка, с небес ниспали долу, прежде ангелами Божьими быв, во свет облеченными. Ныне стали мы бесами, и духами нечистыми, и тьмою, как и сам ты видишь, были же служителями Божьими. Ныне же, Божьим на то повелением, твои мы слуги и пособники соделались. Ниспавши же с небес и быв во Ад ввержены со ужасом, снова возлетаем мы до нижнего предела неба, и ангельские беседы внимаем, и из сего познаем смерть человека за сорок дней. Услышав же сие, прилагаем заботу и рвение, устрояя смерть человеку от огня, или от воды, или от кручи, дабы иметь нам в нем часть некую. Однако через то, что не имеем мы на пределе неба устоя, ниспадаем мы, словно листы с древес, и представляемся человекам, будто звезды падучие, дабы иметь нам славу от человеков.

Царь же на сие:

— Итак, звезды падучие, звездами представляясь, не суть звезды поистине?

Орния же:

— Нет, царь! звезды бо небесные бессмертны суть, и утверждены, и не подвижутся с места своего.

И, услышав сие, отпустил царь Орнию на труд его.