Cемиотика культуры

12. Семиотика денег

Краткое содержание. Деньги – одна из базовых семиотических систем человечества. Референтом денежных знаков служат товары и услуги, означающим – монеты, ассигнации и производные ценные бумаги, основным означаемым – абстрактные суммы. Деньги – апроприативные знаки, которые принадлежат определенным субъектам и циркулируют лишь в ограниченных контурах. В литературе и искусстве деньги фигурируют главным образом в своих аномальных, трансгрессивных функциях.

Деньги – не только один из институтов экономики, но и особая знаковая система, о чем говорит привычное нам выражение «денежный знак». Эта система походит на естественный язык по своей основной функции – нечто обозначать, – но отличается по происхождению и устройству. Язык и деньги – два независимых социальных образования, две несводимых одна к другой формы культуры; нет оснований считать, что одна из них каким-то образом выросла из другой. Семиотика денег связана с кодом цифрового счисления, который служит для их подсчета, но она не сводится просто к системе чисел и имеет специфические свойства и функции – например, апроприативность, о которой будет сказано ниже. Наряду с визуальными знаками и значащим поведением, деньги, по-видимому, принадлежат к числу базовых систем человеческой коммуникации.

О сходствах языка и денег как знаковых систем давно известно в культуре. Это метонимически выражено в пословице «слово – серебро, а молчание – золото». В ХХ веке аналогию этих двух видов семиозиса отмечал Соссюр:

В лингвистике, как и в политической экономии, мы сталкиваемся с понятием значимости. В политической экономии ее именуют ценностью. В обеих науках речь идет о системе эквивалентностей между вещами различной природы: в политической экономии – между трудом и заработной платой, в лингвистике – между означаемым и означающим[107].

Соссюр говорит здесь только об отношении между трудом и зарплатой, но на самом деле его лингвоэкономическая аналогия применима и к плате за любые товары или услуги. Денежная ценность аналогична отношению означающего и означаемого в языке: условные материальные знаки – металлические монеты, бумажные купюры или даже вовсе виртуальные суммы, записанные в бухгалтерских книгах или на электронных носителях, – приравниваются к реальным жизненным благам, обозначают их.

Денежные знаки, как и многие другие, можно анализировать по схеме семантического треугольника. Выше (глава 9) говорилось, что языковые знаки лучше всего описываются по двоичной модели Соссюра, а для некоторых других – например, визуальных – более удобна троичная модель Огдена – Ричардса, где различаются означающее (символ), означаемое (концепт) и референт. Так и с денежным знаком. Означающим служит его материальное тело – наличные купюры и монеты, хранящиеся в кошельках и сейфах, или заменяющие (обозначающие) их записи на счетах, то есть безналичные деньги. Главным концептуальным означаемым являются численные величины, отвлеченные от всякой конкретной реальности. Благодаря абстрактной природе означаемого с помощью денег можно оценивать самые разнообразные товары и услуги, приравнивать друг к другу килограмм картошки и билет на метро, компьютер и туристическую поездку. Эти конкретные товары и услуги, к которым отсылает денежный знак, образуют его третий член – референт.

Абстрактность и универсальность денежного означаемого наводят на мысль, что референтом денежного знака, который покрывается таким означающим, может быть все что угодно; в этом смысле говорят, что в современном обществе «все продается и покупается». На самом деле это не совсем так: денежную цену могут иметь только конкретные объекты и действия. Ее не бывает ни у общих понятий (которые вообще относятся к означаемому, а не к референту), ни у бесконечных множеств, определяемых этими понятиями. Как было сказано выше, референтом слова «собака» являются все реальные и даже воображаемые псы; напротив того, любой денежный знак («рубль», «доллар», «мера золота» и т. п.) может соответствовать только конечному множеству товаров и услуг – в этой референциальной ограниченности залог его ценности. Нельзя оценить деньгами и вынести на рынок все объекты, обладающие общими качествами (например, все зеленое), или общими движениями (например, все плывущее), или же их бытием (например, все реальное или все вымышленное). Отдельные реальные объекты вполне можно покупать и продавать; отдельные вымышленные – тоже, будь то в мошеннических целях или же в составе условных вымышленных сообщений (романов, фильмов); но это всегда конкретные объекты, а не бесконечные множества.

В означаемом денежных знаков есть два уровня, из которых один является качественным, а другой количественным; главный из них – второй, зато самый заметный – первый. Качественное (факультативное) означаемое – это отсылки к государственным или собственно финансовым эмитентам (банкам), выпускающим деньги и гарантирующим их достоинство; на денежных знаках они обозначаются их названиями и эмблемами («рубль», «фунт стерлингов»), названиями государств и банков, подписями банкиров, именами и изображениями правящих особ или других национальных знаменитостей, девизами («In God we trust» на американских долларах), предостережениями против подделки, преследуемой в уголовном порядке. Такая символика весьма богата и особенно ценится в тех деньгах, которые больше не циркулируют в собственно финансовом, хозяйственном обороте: они служат предметом нумизматики и бонистики, их изучают историки и археологи, использующие старинные монеты как хронологические признаки былых эпох, и т. д. Для денег, функционирующих в рыночном обороте, такая символика необязательна и может сводиться к минимуму. Если однажды в мире будет введена единая денежная система, то ее знаки станут отсылать к одному общему эмитенту и называться просто «деньги» (на том или ином языке). Прообразом такой национально обезличенной валюты может служить объединенная валюта Европы, на купюрах которой изображаются более или менее абстрактные мотивы, не связанные ни с каким отдельным государством.

Основным же, обязательным означаемым денег является количественное означаемое – та абстрактная сумма, которая ими знаменуется. Она отменяет все качественные различия денежных знаков и все конкретные качества референта-товара, к которому они отсылают.

Подробнее. Как известно после Карла Маркса (1818–1883), любой рыночный товар имеет меновую и потребительную стоимость: с одной стороны, приравнивается к другим товарам по цене, с другой стороны, обладает некоторой пользой, возможностью применения в быту или на производстве.

«Полезность вещи делает ее потребительной стоимостью […]. Потребительная стоимость осуществляется лишь в пользовании или потреблении […]. Меновая стоимость прежде всего представляется в виде количественного отношения, в виде пропорции, в которой потребительные стоимости одного рода обмениваются на потребительные стоимости другого рода…»[108].

Эти две стоимости, связанные одна с потреблением товара, а другая – с его куплей-продажей, не зависят одна от другой, и в современную эпоху их разрыв усиливается, так что количественная цена имеет тенденцию далеко отходить от качественной ценности товаров и услуг. В капиталистической экономике «денежные потоки» представляют собой странный феномен чистой энергии, циркулирующей в обществе и не имеющей постоянной связи ни с какой материей: таковы, например, деньги, уплачиваемые на бирже при непрестанной перепродаже акций. В семиотическом плане денежные знаки – бесформенное, текучее означаемое без определенно оформленного референта. Тем самым они сближаются не с любыми словами языка, а более конкретно с именами числительными; именно числительными и производными от них они обычно и именуются в языке («пятак», «десятка» и т. д.). Они могут приписывать цену конкретным вещам и поступкам, например выполняемым за плату трудовым действиям, но не могут транслировать общие ценности культуры, которые характеризуют объекты по многим параметрам, тогда как цены вещей качественно однородны и потому сопоставимы между собой.

Количественное означаемое денег сводит многообразие циркулирующих в обществе материальных и виртуальных объектов к простой арифметической шкале измерения. Это имел в виду Маркс, когда писал о «ледяной воде эгоистического расчета», куда в буржуазную – то есть денежную по преимуществу – эпоху канули традиционные духовные ценности: «религиозный экстаз, рыцарский энтузиазм, мещанская сентиментальность»[109]. В этой мысли заслуживает внимания не столько «эгоизм» как господствующий мотив поведения (он сам по себе представляет отрицательную моральную ценность), сколько структурное упрощение, гомогенизация общественной жизни: на место разных и более или менее равноправных систем оценки встает одна-единственная, которая все их подчиняет себе. Те, кто сегодня недоволен мировым господством американского доллара, подминающего под себя другие национальные валюты, не замечают, что рубль (заодно с долларом) делает то же самое по отношению к прочим, неденежным ценностям общества, сводя множественность их форм к единообразному обмену по количественной массе. Осуществляется неожиданным способом проект старинной алхимии, которая пыталась превращать различные вещества в золото – то есть в «денежную» субстанцию, в универсальный язык материальной цивилизации.

Диспропорция между богатством референции и скудостью основного означаемого – семиотический источник магических представлений о деньгах. Они с давних времен воспринимаются как таинственная сила, становятся предметом фетишизма. В фольклоре, литературе и искусстве часто встречаются мотивы кладов и сокровищ, таящих в себе огромный действенный потенциал, – от сокровищ Нибелунгов в германском эпосе до пиратской добычи в «Острове сокровищ» Роберта Луиса Стивенсона. Деньгам приписывают инфернальную силу («Город желтого дьявола» Максима Горького), за ними признают не чисто информационную, а энергетическую природу. Магическая энергия может накапливаться в неподвижных богатствах, но и создавать силовое поле, заражающее людей сатанинской одержимостью[110].

Денежные знаки могут вступать в различные операции и умножаться, но иначе, чем их референт; их синтаксис может иметь наличную и безналичную форму. Для наличного денежного оборота он сравнительно прост: это арифметические операции с разменом монет и ассигнаций, изредка их обменом при денежных реформах, а также с конвертацией разных валют. Аналогом здесь могут служить соответственно перевод с одного языка на другой, замещение слов в процессе развития языка (некоторые слова устаревают и выходят из обращения, заменяясь новыми) или же словарная дефиниция, где значение слова объясняют другими словами. Таблица курсов валют отличается от обычного магазинного прейскуранта лишь тем, что обмен валют – метаязыковая операция (знаки вместо знаков), а купля-продажа товаров – обычная денотация (знаки вместо вещей).