Лев Новоженов

Я и зеркало

Нет ничего необыкновенного в покупке зеркала. Даже если оно большое, во весь рост, для прихожей. Ты выносишь его из магазина на улицу, и оно отражает небо и облака, птиц и деревья — весь окружающий мир. Зеркало действительно большое и громоздкое, в раме под бронзу, держать его неудобно и лучше поставить на землю, пока не появилось такси.

Не проходит и минуты, как возле зеркала появляется боевая дама, сжимающая в своей могучей руке руку малолетнего отпрыска.

— Ты посмотри, на кого ты похож! Залез в самую грязь! Свиньи и те так не делают! Нет, это какой-то талант, определенный талант!..

Юное дарование показывает язык моему зеркалу, а дама принимается подводить глаза и пудриться.

Вслед за дамой в зеркале возникают мужчина и женщина, которые продолжают уже начатый разговор.

— Ну где ты говоришь не морщит, когда как раз морщит. И ширина штанины внизу не такая, как я просил! — расстраивается мужчина.

— И совсем не морщит, отлично пошитые брюки, — успокаивает его спутница. — Ширина нормальная. Вот, посмотри! — она чуть-чуть поворачивает меня с моим зеркалом, чтобы мужчина мог разглядеть, что ширина его брюк совершенно не отклоняется от нормы. А лично мне покупка зеркала уже не представляется таким уж заурядным делом. Я чувствую, что нужен, людям, очень нужен.

— Конечно, не Марчелло Мастрояни, — говорит очередной прохожий, вглядываясь в свое отражение, — и даже не Бельмондо, но какая-то изюминка нее же есть. «А ты такой холодный, как айсберг в океане…» — напевает он, удаляясь.

А другой тип так даже устраивает перед зеркалом форменный скандал.

— Портачи! — шумит он. — Мастера называются. Постричь как следует не умеют. Разве это затылок! — Он изгибается в немыслимой позе. — Разве;»го височки!

Мужчина сует мне в руку авоську и начинает яростно, с электрическим треском причесываться. А авоська оттягивает мне руку, но я терплю.

Зато следующий субъект, не задерживаясь, бросает на ходу:

— Ну и видик! В отпуск пора, в отпуск, гори оно иге огнем!

А вот и скиталец-командированный. Не попал в гостиницу, наверное. Он извлекает из толстого портфеля механическую бритву и жужжит ею, бреется.

— Теперь можно и в министерство. — Он одобрительно оглядывает себя. — А отличная форма обслуживания, — одобрительный щелчок пальцем по зеркалу. — Ну да, конечно, столица, сервис, не наше захолустье, — и он опускает мне в карман монетку.

Я не успеваю возмутиться, его уж и след простыл. Ко мне спешит женщина в сатиновом халате, с ведром в руке.

— А пылищи-то, пылищи, и откуда она только берется! — споро протирая зеркало, приговаривает добрая старушка.

А какой-то мальчишка, бежавший вприпрыжку но улице и пускавший солнечные зайчики с помощью карманного зеркальца, вдруг застывает как вкопанный :— мое зеркало увидел. Еще бы, куда мальцу с его крохотными солнечными зайчиками.

Проходит несколько минут и возле меня устраивается продавец абонементных книжечек и проездных билетов. Щурясь на солнце, он раскладывает свой столик и говорит:

— Если не возражаете, будем работать вместе! Зовите меня Иван Иванович! Раньше-то на вашем месте Марья Семеновна стояла, продавщица мороженого. Теперь она в «Русский квас» перешла. Вдвоем, знаете, веселей будет. — И старик вдруг неожиданно громко провозглашает: — Абонементные книжечки, проездные и единые билеты на май месяц!