Тайная Миссия

❦

Первые слухи о надвигающейся угрозе дошли до Аффингтона в августе. Их принесли кроты-путешественники с севера. Они подтвердили то, чего все давно опасались: после изнурительной чумы их ожидала новая напасть в виде полчищ чудовищных грайков.

Уже в период Великого мора среди аффингтонцев образовалось два лагеря. Одни говорили, что с древних времен первейшей задачей сословия писцов было врачевать душевные раны. Их дело, мол, показывать другим пример своим бесстрашием, путешествовать, как и прежде, оказывать помощь несчастным и проповедовать учение о Безмолвии Камня. Другие же — и они оказались в большинстве — полагали, будто роль обитателей Священных Нор состоит в том, чтобы являть другим пример благочестивого поведения. По их мнению, мор, чума и другие напасти были ниспосланы как наказание за утрату веры в последние десятилетия. Писцам не следует ничего предпринимать, говорили они, и да будет на все воля Камня:

Брейвис, господин Спиндла, был приверженцем первого лагеря и считал необходимым путешествовать и помогать другим кротам; однако последнее слово принадлежало главе Священных Нор по имени Медлар. Он был уже стариком и теперь, в минуту опасности, не желая осложнений, затягивал с принятием решения. Настала летняя жара, а с ней Аффингтон охватила нерешительность, начались бессмысленные споры, и в конечном счете наступило полное бездействие. В августе до Священных Нор стали доходить зловещие слухи о том, что вслед за мором с севера к Аффингтону быстро приближаются кроты-проповедники давным-давно запрещенной секты Слова. Три из Семи Систем — Кейер Карадок, Стонхендж и Роллрайт — уже были захвачены ими. В Аффингтоне крепла уверенность, что их окружили кольцом.

Этих кротов-захватчиков именовали грайками, но никто, даже самые ученые из аффингтонских писцов, не знал ни происхождения, ни значения этого названия. Из хроник было известно, что у них черный мех и черные морды, что они хитры, ловки и очень сильны; что нрав у них мрачный и они наделены непомерным, пугающим самомнением; что говорят они бесстрастно и необычайно упорны. Они не терпят противоречий, в любую минуту готовы вступить в бой и всегда считают себя правыми.

Говорили, будто грайки не верят в Камень и презирают всех, кто почитает Его. Они называли себя последователями Слова, почитали непременным долгом обращать в свою веру всех других кротов и не гнушались никакими методами, чтобы доказать иноверцам их глупость.

В Аффингтоне о Слове знали. Хотя последователи этого вероучения, по-видимому, считали, что оно божественного происхождения, ученые мужи Аффингтона еще много десятилетий назад установили, что его основателем был злокозненный отступник, живший в период раннего средневековья, по имени Сцирпас. Темным, необученным юнцом, движимый верой в Камень, проделал он нелегкий путь от одной из отдаленнейших северных систем в Аффингтон. Здесь он научился писать и сделался выдающимся ученым, чей комментарий к трактату о Звуке Устрашения стал образцом для такого рода сочинений. Однако постепенно его интересы сосредоточились на темных, мало изученных сторонах культа. Это увлечение захватило его целиком и увело в глубины, куда не проникал свет истинного учения. Хроники повествуют о том, как Сцирпас стал все чаще выражать свое разочарование и несогласие с тем, как обучали в Аффингтоне. Он заявил, будто ему ниспослано было откровение, результатом которого стало создание его нашумевшего труда под названием «Книга о Слове». Ее странный, непонятный текст представлял собою смесь фанатичной любви и темных пророчеств и по сути своей являлся не чем иным, как надругательством над верой. В нем объявлялось, будто Слово есть начало начал и конец всего сущего; что Звук Безмолвия на самом деле есть Звук Устрашения; что отрицание Слова есть отрицание Истины и подлежит суровому наказанию и что первейший долг каждого — нести веру в Слово во благо всем прочим, независимо от того, хотят они этого или нет.

К несчастью, он сумел к этому времени занять в Аффингтоне очень влиятельное положение — главным образом благодаря тому, что вошел в доверие к тогдашнему главе обители, Данбару, который славился своей непредсказуемостью. Пока Сцирпас не стал известен как автор черной «Книги о Слове», Данбар пользовался непререкаемым авторитетом за свою необычайную ученость и мужество. Он много и долго странствовал, был, как и Сцирпас, выходцем с севера, что, вероятно, немало способствовало их сближению.

В течение нескольких недель, последовавших за тем, как Сцирпас преподнес в дар Библиотеке свою книгу и призвал всех принять участие в ее обсуждении, Данбар, несмотря на бурю негодования, которую она вызвала среди ученых мужей Аффингтона, хранил странное молчание. По свидетельству хроник, Данбар ни разу не высказался открыто с одобрением книги, однако и не потребовал ее немедленного изъятия из Библиотеки. По словам одного из историков этого бурного времени, он лишь произнес следующее:

— Дайте ему высказаться, собратья, ибо смятенные и злобные сердцем нуждаются в любви и сочувствии. Все несчастья ваши проистекают от недостатка милосердия; но коли вы не в силах полюбить его, то не останусь я тут более, уйду от вас навсегда.

Когда же потрясенные писцы — ибо за всю историю Аффингтона не случалось такого, чтобы крот, избранный главою обители, оставил свой пост, — спросили, куда именно он собирается направить стопы свои, Данбар ответствовал, что намерен пойти со Сцирпасом и попытаться убедить того в неправоте, если же это ему не удастся, то он станет ничем и уйдет в никуда.

Верный слову своему, почтенный Данбар покинул Аффингтон вместе со Сцирпасом, не переставая дискутировать с ним по поводу Звука Устрашения и Слова. Авторитет Данбара был настолько велик, что многие присоединились к нему и последовали за ним, покинув Аффингтон. Среди них были и кроты почтенного возраста, и совсем юные послушники.

Судя по записям той поры, основанным на свидетельстве одного из писцов, бывшего в этой группе, но затем оставившего ее и по прошествии нескольких лет вернувшегося в Аффингтон и раскаявшегося, Сцирпас унес с собой несколько копий своей «Книги о Слове» и комментарий к трактату «О Звуке Устрашения». До Роллрайта, что севернее Данктона, они как будто оставались вместе. К тому времени Сцирпасу удалось переманить на свою сторону многих из тех, кто пошел за Данбаром. В Роллрайте произошел решающий диспут, а за ним — настоящая схватка, из которой почтенному Данбару удалось выйти невредимым лишь благодаря беззаветной преданности своих немногочисленных учеников. В этой суматохе сумел сбежать и сам рассказчик, однако вскоре он потерял из виду Данбара и продолжал скитаться уже один.

История о том, куда ушел Данбар с горсткой своих последователей, оставалась тайной; она открылась лишь спустя несколько столетий, когда наиболее предприимчивые из летописцев в ходе своих дальних странствий установили, по свидетельствам очевидцев, что Данбар или некто, очень на него похожий, проследовал на восток — в край, которому они предпочли дать название «Пустой Угол»; истинное же название этого места — Вен, что на древнем наречии обозначает злокачественный нарост на теле или дереве. Это опухоль, которая развивается сама по себе, высасывая жизнь из существа, на котором укоренилась. Нарост этот не только злокачествен и паразитирует на жертве, но еще и распространяет отвратительное зловоние. Запах Вена считается губительным для крота.

Рассказывали, будто там, далеко на востоке, есть такое место, где кроты не могут выжить из-за постоянного шума и бесчисленных опасностей; будто сам воздух там отравлен, кругом бродят двуногие и другие хищники огромных размеров. Все самые страшные сказки для маленьких кротов были связаны с этим краем. Ко всему прочему, именно там водились ревущие совы.

— Где же оно находится — это самое место? — спрашивал, бывало, какой-нибудь малыш, боязливо оглядываясь — ибо все страхи таятся для крота где-то в близко подступающем мраке.

На это всегда следовал один ответ: на восток от самой восточной из Семи Систем, где-то за Данктонским Лесом лежит край Вен, но лучше никогда не приближаться к его пределам. И такого ответа было более чем достаточно для любого юного крота.

Именно в том направлении, по словам храбрых писцов, собиравших сведения со всех концов кротовьих владений, удалился Данбар, унеся с собою «Книгу о Слове». Проследить его путь до восточных окраин оказалось достаточно просто. Далее, однако, доподлинные сведения не простирались, и остались лишь темные слухи о том, что он проследовал дальше на восток. Что в конце концов сталось с ним и с его приверженцами — не известно, но никто не сомневался, что его конец был горек и страшен и что злосчастная «Книга», а также содержавшейся в ней тайны исчезли навсегда.

В легендах о Данбаре ничего не говорилось о том, зачем он вообще взял с собою этот труд и были ли при нем еще какие-либо другие документы. Однако в одной из наиболее распространенных версий этой истории глухо упоминалось, будто он надеялся схоронить злосчастную книгу в самом сердце Вена, «пока ересь не изживет себя». Когда же это произойдет, то именно из Вена явится крот, с приходом которого во всех подземных системах наконец-то наступит мир и появится надежда на возрождение подлинного учения.

Итак, имя Данбара перестало упоминаться в хрониках и осталось жить лишь в сказках и легендах. В них он выступал как основатель новой породы таинственных кротов царства Вен — существ, которые живут в местах, где не может жить обычный крот, где сам воздух несет смерть. Разумеется, о Вене всегда существовало много легенд. Общим для них было то, что это край таинственных созданий, откуда должен явиться спаситель кротовьего рода в тот самый момент, когда грозные тени сгустятся над всеми и когда в спасителе наступит самая острая необходимость. Не известно, насколько правдивы были все разноречивые толки о Данбаре, однако связанные с его именем упоминания о расколе и ереси, очевидно, имели под собой реальные основания, поскольку, по общему мнению, именно с мятежа Сцирпаса и таинственного исчезновения Данбара и начались брожение умов и упадок веры в Камень.

О судьбе самого Сцирпаса, этого мрачного гения кротов, было тоже кое-что известно.

После стычки с Данбаром он направился к северу — туда, откуда пришел. Будучи личностью сильной и одержимой, он сумел увлечь за собою многих. Его поход на север стал победным маршем. Он увел свою паству в край, что лежит за Темной Вершиной в непроходимые болота, где до этого не жили кроты. Это было место огромных тоннелей, гремящих вод и неслыханных опасностей. Этот край не имел названия, но впоследствии его стали называть так, как в сказках именовалось место обитания гигантских надменных кротов, — системой Верн.

Там Сцирпас основал свою первую общину, которая вскоре стала известна строгостью своего устава и суровостью наказаний. Именно там он опробовал свои идеи, впоследствии составившие Свод Правил, или, как он назвал его, Закон Слова, который, по его замыслу, следовало ввести во всех системах. Эти правила устанавливали строгую иерархию, основанную на полном подчинении — что уже само по себе противоречило учению Камня, — а также вводили смертную казнь для преступивших Закон через протыкание носа, о чем никогда не помышляли последователи истинной веры.