Тайная Миссия

Глава двадцать вторая

И все же, когда истории были рассказаны, Самая Долгая Ночь кончилась и возбуждение, вызванное возвращением Триффана и его спутников, улеглось, Комфри понял, что инстинкт не обманул его: приход Триффана предвещал для системы беды, а быть может, и кровопролитие.

— Не знаю, возможно, опасность и миновала бы вас, не вернись я сюда и не сделайся отверженным, — сказал однажды Триффан. — Меня и тех, кто со мной, осудила и преследует Хенбейн, и ее гвардейцы будут искать нас, пока не отыщут, потому что сам факт нашего существования — вызов Слову. Во всяком случае я уверен — они придут сюда. Хенбейн знает, что Данктон — моя родная система, а также одна из тех двух систем, которые находятся вне орбиты Слова. Вторая — ужасный Шибод. Именно это, помимо огромного желания снова увидеть Данктон, и было причиной, почему я пришел предупредить вас, чтобы вы подготовились к нашествию.

Наступил январь, пришла зима с ее снежными буранами. Триффан и Комфри лежали, уютно свернувшись бок о бок в норе Комфри, наполненной запахами трав, а на поверхности бушевал жестокий ветер. Комфри слушал Триффана, как до этого в Самую Долгую Ночь слушал страшные рассказы о странствиях беглецов, но ему трудно было поверить во все это, потому что страшные перемены, которые принесли с собой грайки, находились за пределами его понимания. До Данктонского Леса докатывались, конечно, слухи о Слове и о грайках, но кроты Данктона предпочитали не иметь никаких дел с приверженцами Слова.

Триффан не сомневался, что вскоре от данктонцев потребуются решительные действия, и хотел убедить в этом Комфри. Поэтому Триффан постарался как можно более подробно рассказать брату о том, что он слышал от очевидцев.

В Файфилд, на западе, грайки пришли прошлой весной. Они изолировали целое поколение малышей и подростков под предлогом, что взрослые, живущие в системе, — а их после чумы оставалось совсем немного, — за это время поймут смысл Искупления и научатся выполнять его. Молодежь воспитывали в духе Слова элдерны и сидимы, которые поощряли детей, когда они доносили на своих родителей. Теперь эта система фанатично предана Слову.

Во Фрилфорде, системе на песчаных возвышенностях над Темзой, грайки судили обо всех кротах по тому, насколько охотно они готовы были изучать Слово и быть верными ему. Здесь тоже молодежь поощряли придерживаться жестких правил и уложений — и снова родители и старшее поколение были уничтожены. Лишь немногие избежали гибели; они и были теми очевидцами, с которыми удалось поговорить Триффану.

— Нам рассказывали, что кротов, не прошедших учиненную грайками проверку, вывели на затопляемую пойму Темзы и заставили рыть норы в пропитанной водой земле под угрозой прокалывания рыльца. В результате многие погибли сами или были убиты. А те кроты, которые приняли Слово и удовлетворительно прошли Искупление, должны были присутствовать на казнях и насмехаться над жертвами, не признавшими Слова. Некоторые несчастные заслужили себе Искупление тем, что толкали других на затопленные луга навстречу неминуемой гибели. Большинство из таких кротов сошли с ума, и их отправили работать чистильщиками.

В Блейдоне, рассказывал Триффан, грайки тоже подстрекали молодых кротов против пожилых, что привело к почти полному их уничтожению. Увы, можно сказать, что по всему кротовьему миру последователи Камня подавлены и установилась вера в Слово.

— И все же в каждой из систем, которые мы видели, были свои бунтари, потому что всегда найдутся сильные духом кроты, которых нелегко подчинить и прибрать к лапам, — продолжал Триффан. — Во всех системах, где мы побывали и о которых слышали, встречались один или два таких крота. Кое-кто из них хотел присоединиться к нам, но мы не были готовы их принять. Я просто говорил им, что, как только они прослышат, что Хенбейн пошла на Данктон, им нужно набраться мужества и изо всех сил как можно скорее спешить сюда, чтобы сообщить, что затевается, и присоединиться к нам. Думаю, таким способом мы будем вовремя предупреждены о приближении грайков к нашей системе и соберем здесь по-настоящему храбрых кротов. Именно такие понадобятся нам в будущем, они будут держать это будущее в своих отважных лапах. Пусть Данктон станет для них святыней, вдохновляющей идеей.

Комфри кивнул, но ничего не ответил. Знакомая ему действительность была более спокойной и мирной, чем та, о которой говорил Триффан, и Комфри понимал, что Данктону в будущем потребуется иной вожак, не он.

— А что ты скажешь о тех, кто пришел с тобой? — спросил Комфри. — Они такие разные!

— Пути Камня неисповедимы, и мне выпало счастье найти кротов, достойных великой цели, для достижения которой Босвелл послал меня. За долгие кротовьи годы наших странствий я научился верить каждому из них так же, как верил бы тебе, Комфри. Они все преданны нашему делу, и у каждого из них есть свои достоинства и свои способности.

Скинт, например, историю которого я тебе рассказал, стал специалистом по пересечению шоссе ревущих сов и благополучно переводит через него в местах, где другие кроты погибли бы; Мэйуид находит дорогу под землей лучше, чем какой-либо другой крот, к тому же он верный и храбрый. У Тайм и Пенниворта прекрасный нрав, и они вносят в нашу жизнь спокойную веру, в особенности Тайм, которая обладает редкой для кротов способностью выбирать место, где нора будет теплой и удобной, а кроме того, Тайм хорошо умеет успокаивать кротов. Смитхиллз своей огромной силой защищает тех, кто нам верен, а Алдер прекрасно организует боевое построение; во Фрилфорде он, безусловно, спас нам жизнь своими мудрыми действиями. Он прошел обучение как гвардеец и знает способы ведения боя, которыми пользуются грайки.

— А Спиндл? — спросил Комфри.

Взгляд Триффана потеплел.

— Ни один крот, ни один, не был мне более верным другом. Босвелл поручил ему следить, чтобы я не уклонялся от своей цели, и лучшего выбора он сделать не мог.

Какое-то время они помолчали, а потом Триффан сказал:

— А что эта кротиха Монди? Похоже, она очень привязана к тебе, Комфри.

— Что ты хочешь знать про нее? — тихо спросил Комфри.

— Ну… — протянул Триффан, — ты не выбрал ее себе как пару? Такое впечатление, что она всегда рядом…

— Для этого у меня никогда не было достаточно времени, Триффан. А теперь я слишком стар для таких вещей! Не время.

Триффан расхохотался, а потом опять посерьезнел.

— Время течет, брат, — проговорил он, — и лучше поступать так, как велит Камень.

— Может быть, — согласился Комфри со вздохом, нервно передвигая с места на место кучку листьев и стеблей чабреца и льнянки. — М-м-может быть!

Потом он посмотрел на Триффана и, любовно дотронувшись до него, спросил:

— А ты, Триффан? Ты не встретил кротиху, которую бы полюбил?

Триффан помолчал; казалось, он ушел в себя. В конце концов он произнес:

— Когда Босвелл посвятил меня в духовный сан, я дал обет безбрачия. Босвелл не требовал этого от меня, но такова традиция в Священных Норах. Понимаешь, очень многое нужно сделать, во многих местах побывать, к тому же мне нужно заботиться о последователях Камня, как ты заботился о кротах Данктонского Леса, Нет времени, Комфри! Нет времени!

Комфри с сомнением покачал головой:

— Мне кажется, это неправильно, Я-то другой, и всегда был другим, но ты, Триффан, — понимаешь, ты крот, который создан для того, чтобы любить и быть любимым. И ты никогда?..

— Никогда! Когда пройдет январь и наступит февраль, и подумаю об этом, но пока останусь холостяком. Быть может, в один прекрасный день, когда воцарится мир и опять станут почитать Камень, я найду себе пару. Но пока — нет.

Он нахмурился. Комфри постарался побыстрее сменить тему. Иногда Триффан пугал даже его.

— Слушай, Триффан, об одном ты не рассказывал в Самую Долгую Ночь, да и потом ни словом не заикнулся; о Камне Покои. Расскажи мне о нем.

Только Триффан собрался начать, как, топоча, дрожа и восклицая «бррр», в нору ввалилась Монди. Снег таял на ее шубке.

— Наверху мокро и холодно, — объявила она. — Но я пришла!

Триффан с удовольствием наблюдал, как радостно встретил ее Комфри, как старался устроить ее поудобнее, как принес ей червяков и одновременно мило болтал о том о сем.

Потом он снова повернулся к Триффану со словами: — Монди можно доверять, она з-знает секреты системы лучше, чем я! Так расскажи нам про Камень Покоя.

Триффан позже всегда вспоминал эти минуты, когда видел их обоих, свернувшихся рядышком, как любящая пара; именно тогда он понял, что, хотя крот только в одиночестве может услышать Безмолвие Камня, похоже, ему вообще не удастся услышать его, если он не знал настоящей любви другого крота. И тут, как говорил Триффан позже, он впервые заподозрил, на поиски чего послал его Босвелл. Быть может, именно тогда он ощутил острое желание иметь рядом с собой кротиху, похожую на Монди, — желание, которое усилилось и превратилось в страстную тоску; крушение этого желания могло стать самым большим горем в его жизни, а исполнение — самым большим счастьем.

Пока же Триффан устроился поудобнее и, отвечая на вопрос о Камне Покоя, поведал Комфри и Монди о событиях в Аффингтоне, о том, как Спиндл привел Босвелла и его самого, Триффана, на каменное поле близ Семи Холмов, как он сам швырнул этот Камень в темноту и тот упал среди сотни тысяч других камней, так что опознать его невозможно. И надо ждать, когда придет крот, который найдет его и другие Камни Покоя, всего семь штук, и отнесет их на место, где они должны покоиться.

— И тогда?.. — спросил Комфри.

— И тогда, полагаю, работа, которую делали многие кроты и за которой наблюдал Белый Крот Босвелл, будет выполнена, и выполнена хорошо. Но большего я пока и сам не знаю!

— А ч-что ты с-скажешь на это? — спросил Комфри у Монди.

— Что это одна история и еще половина другой и что в ее конце Триффан найдет себе пару! — заявила Монди. — А настанет срок, Камни Покоя сами дадут о себе знать, так я думаю.

— Хм! — буркнул Комфри и, почему-то слегка обидевшись, отправился высунуть нос на поверхность, где он мог бы помолиться.

Когда он ушел, Монди сказала:

— Триффан, я слышала, о чем говорили между собой твои спутники, Скинт и Смитхиллз, Регворт, Алдер и этот Мэйуид.

Триффан рассеянно кивнул. Мысли его все еще были заняты Святыми Камнями.

— Они говорили об эвакуации системы, о том, что надо найти более безопасное место, чем это, они говорили…

Триффан поднял лапу, показывая, что хорошо бы ей замолчать, но Монди спокойно продолжала:

— Я не сомневаюсь в том, что ты поступаешь правильно, но, если дело дойдет до того, что придется покинуть Данктон, — понимаешь, всем нам уйти нельзя, бросить систему невозможно, один-два крота должны остаться. Если ты не знаешь, кого оставить, оставь меня, я могу прожить одна, спрятавшись в тайниках Болотного Края, где жили во времена твоего отца.

— Я не могу бросить тебя на произвол жестоких грайков — ты не знаешь…

— Возьми с собой Комфри, а меня не надо, — прошептала Монди. — Если кто-то должен остаться, даже один…

Но Триффан только покачал головой.