Тайная Миссия

Глава двадцать девятая

В течение нескольких дней после ухода кротов Данктона из своей системы Триффан был настроен двигаться насколько хватит сил быстро. Он не сомневался, что грайки очень скоро бросятся в погоню, и, хотя им придется в поисках переправы через реку идти кружным путем, они будут продвигаться со значительно большей скоростью, чем группы Триффана.

Нескольким надежным кротам Алдера, чей авторитет необыкновенно вырос во время обороны Данктона, была поручена охрана. Все кроты были разбиты на три группы. Первая состояла из молодежи, и вел их Триффан. Во второй шли пожилые кроты и подростки, и руководили ими Комфри и Монди, а в последней, которой командовал Смитхиллз, двигались охрана и опытные бойцы. Такие кроты, как Мэйуид, Хоум и Маррам, шли сами по себе, как хотели, а Спиндл взял на себя обязанность, переходя от одной группы к другой, быть глазами и ушами Триффана и рассказывать ему о положении дел в группах.

Триффана беспокоило многое, например кто-то может умереть, не выдержав трудностей пути. И действительно через две недели опасения начали сбываться: умер старый крот, а на следующий день ушла кротиха, как это иногда делают старики из опасения причинить другим беспокойство, вернее, желая умереть в одиночестве. Каждый имеет право умереть, как он хочет.

Смерть этих уважаемых кротов подействовала на всех удручающе. Кроты стали двигаться медленнее, настроение у них испортилось: ужас, сопровождающий их уход из Данктона, потеря друзей и родных — все это погасило первоначальный порыв энтузиазма, сменившись, неуверенностью в будущем.

Именно тогда Триффан и Алдер, предвидя трудности по защите такой многочисленной и беспомощной группы, решили побыстрее рассредоточить кротов. Сделать это легче в восточных районах, пока еще не занятых грайками. Можно было надеяться, что данктонцы при поддержке местных кротов сумеют, разбившись на маленькие группки, тихо влиться в другие системы, на время там «затеряться». Даже если грайки в дальнейшем будут захватывать новые системы, кротам Данктона, вероятно, удастся скрыть, откуда они родом, покориться грайкам и ждать, когда снова придет их время.

Вопрос состоял в том, когда начать расходиться. Они все еще были на широкой равнине, над которой возвышался Данктонский Лес, и ушли недостаточно далеко от дома, чтобы чувствовать себя в безопасности. Данктонцы пересекли уже предательские болота Отмура, одолели высоты Брилла, приблизились к системе Тэйм… Но все равно им казалось, что пока еще они ушли совсем недалеко.

Вечерами, когда опускался туман и воздух становился влажным, небо на востоке начинало вспыхивать, словно глаза ревущих сов. Триффан понял, что там Вен, а поскольку уровень повышается к востоку, Вен лежит в такой же большой долине, как и их собственная, и лучше всего расходиться у гребня, который отделяет одну долину от другой.

Кроты двигались главным образом в сумерках и ранним утром, избегая глубокой ночи и жарких дневных часов. Они знали, что скоро им придется расстаться, и потому шли молча, готовя себя к предстоящей разлуке.

Мало кто намеревался продолжать путь в одиночку, и кроты начали собираться по двое и по трое; кого-то связывали давние семейные или дружеские отношения, другие познакомились во время пути.

Алдер и Маррам уже наметили себе определенную цель. Когда именно они приняли решение, ни они сами, ни Триффан не знали — и хроники Спиндла ничего не говорят на этот счет. Эти два сильных крота (оба опытные воины, прошедшие обучение у грайков) собирались повернуть обратно, на запад, и проделать путь в далекий Шибод, который мало кому по силам. Если сведения Маррама верны, Шибод, должно быть, единственная система из Семи Древних, не павшая под ударами грайков, и теперь, когда Данктон взят, Хенбейн, несомненно, постарается ликвидировать это упущение. А раз так, то Шибод, очевидно, будет рад принять таких кротов, как Алдер и Маррам, и захочет узнать о событиях в Данктоне.

— Я бы сам с вами пошел, — с искренним сожалением говорил Триффан, — но мой путь лежит на восток, в Вен. Однако ты, Алдер, лучше всех подходишь для такого опасного предприятия. Ты уже проделал вместе со мной далекий путь, ты знаешь наши дороги. Придешь в Шибод, познакомишься с кротами и поможешь им воевать против грайков.

— Я принесу кротам Шибода вести из Данктона! И пойду особенно охотно, потому что со мной Маррам, — заявил Алдер.

Триффан поведал им все, что мог припомнить из рассказов родителей о Шибоде.

Однако они договорились, что Алдер и Маррам проводят Триффана и остальных до места расставания, их сила и мужество могут понадобиться, если на кротов Данктона нападут прежде, чем они достигнут гребня.

И у других кротов появились свои планы. Смитхиллз, например, решил пойти на север и остаться в пределах досягаемости Роллрайта, чтобы легче было встретить там Скинта в Самую Долгую Ночь, если Триффан со своим отрядом не вернется к этому времени из Вена. Смитхиллз уже сейчас скучал без Скинта и не испытывал желания уходить далеко от Данктона.

Триффан много размышлял, кого взять с собой. Сначала он думал пойти с группой примерно из семи кротов, где обязательно будет Смитхиллз. Намерения Смитхиллза все меняли, и Триффан решил отправиться в путь только со Спиндлом, прихватив с собой разве что еще какого-нибудь одного крота.

Но кого? Комфри слишком стар, да и Монди обязательно захочет идти с ним, а двое стариков будут обузой в опасном путешествии в Вен. Действительно, Комфри уже сейчас давал повод для беспокойства: он легко уставал и не мог идти быстро и долго, часто останавливался.

Триффан подумывал взять с собой одного из бойцов Алдера. Это будет дисциплинированный и хорошо тренированный спутник, на которого можно положиться в случае неожиданных трудностей. А в том, что впереди его ожидают трудности, Триффан не сомневался.

Однако Триффан продолжал колебаться. Кого бы он ни выбрал, этот крот окажется вовлеченным в опасное дело, какое мало кому выпадало на долю, ему потребуется нечто большее, чем храбрость, терпение и ум. Триффану нужен был крот, привыкший к риску, способный выжить.

Крот, который мог выжить и выживет. Таким был Мэйуид. Забавный Мэйуид, которого Триффан научился уважать и полюбил, его странные манеры, хоть и раздражали иногда, чаще заставляли смеяться и доставляли удовольствие.

После обвала тоннеля под рекой Мэйуид очень изменился. Он ушел в себя, стал молчалив и хмур, перестал щебетать, как прежде. В эти дни он не отпускал от себя Старлинг и Лоррен. После роковой ночи, когда они потеряли своего брата Бэйли и их мать Раш тоже пропала, они цеплялись за Мэйуида, словно он был их отцом, и не желали расстаться с ним даже на короткое время. Хоум тоже входил в их группу, и, если можно было говорить о каком-то предпочтении, Хоум заботился о Лоррен, а Мэйуид — о Старлинг.

Бывали моменты, когда Мэйуиду и Хоуму приходилось отлучаться, так как Мэйуид лучше всех находил дорогу и любил обследовать местность. Старлинг горько жаловалась, что ей не разрешают участвовать в разведке, но Лоррен и она были слишком молоды, и Мэйуид на это время отдавал обеих под опеку Смитхиллза, который с солдатской простотой давал им уроки боевого искусства.

— Вам придется сражаться, когда повзрослеете, — говорил он весело, — так что учитесь получать от этого удовольствие.

Старлинг вначале эти уроки не слишком нравились, но вскоре она обнаружила, что учиться стоило, потому что другие юнцы начали ее слушаться, она стала для них таким же авторитетом, как Монди для стариков.

— Она природный вожак, — заметил как-то Триффан в разговоре со Спиндлом и Комфри. — Если у нас будут такие кроты, как Старлинг, наша система выживет. Только… они с Лоррен так привыкли к Мэйуиду, что ни за что не захотят с ним расстаться, и, как бы нам ни хотелось, мы не сможем взять с собой Мэйуида в Вен. Не вести же за собой стайку юнцов!

Все-таки Триффан наблюдал за Мэйуидом и его компанией, с радостью отмечал, как Старлинг с каждым днем делается взрослее и разумнее, и задумывался, не с ними ли ему пуститься в свой трудный поход.

Так они и шли — постоянно начеку, оглядываясь, строя планы на месяцы и годы вперед, испытывая — страх перед пылающим ночным небом Вена, которое становилось ярче с каждой пройденной милей. Так они и шли. День за днем, неделя за неделей. Май сменился июнем.

И вот в середине июня на окраине Тэймской системы появились грайки. Их заметили не часовые, не Мэйуид, а молчун Хоум.

— Грайки. Двое. Беседовали. Идут. Еще, еще, еще, — проговорил он и, устав от такой длинной речи, привалился к стенке хода.

— Когда? — спросил Спиндл.

— Два дня, — ответил Хоум. — Не один, не три, а два. Их очень много, целая армия. Понятно?

— О да! Полезнейший Хоум, да-да! — в возбуждении воскликнул Мэйуид, пришедший в откровенный восторг от того, что его ученик проявил такую ловкость, сам, в одиночку, обнаружив грайков. Мэйуид явно воспрянул духом, подавленное настроение испарилось. — Блестящий Хоум, умница Хоум, ведь он таков, не правда ли, победоносный Триффан?

Два дня тому назад. Но видели ли грайки кротов Данктона? Похоже, что так. Кротиха, которая ушла умирать, говорила с каким-то кротом, а тот еще с другим. Новости распространялись. Грайки знали. Да, знали достаточно хорошо.

Для Триффана и кротов посильнее теперь появилась задача заставить медленно идущих выдерживать более быстрый и равномерный темп. Комфри хотел вместе с другими стариками спрятаться где-нибудь тут, чтобы не задерживать остальных. Однако никто из молодежи на это не согласился.

Если сведения Хоума были верны, то у кротов Данктона есть пять-шесть дней, пока их догонят. Триффан полагал, что они успеют добраться до гребня и там решат, как лучше расходиться.

Странное дело, но настроение кротов улучшилось. Этому способствовало и то, что глинистый подъем сменился меловой почвой. Ходы, которые они здесь нашли, были старыми и удобными, земля легкой, дышалось хорошо, так что все, кроме Хоума, который любил болото, почувствовали себя увереннее. Самым счастливым был Спиндл — он вырос на такой земле, знал ее особенности, знал цветы, которые на ней росли.

— Смотри! — позвал он как-то Триффана. — Смотри!

Там, впереди, в траве при первых лучах утреннего солнца, упавших на блестящие крылья просыпающихся грачей и на сверкающие листья буков, виднелись два колокольчика, которые кивали высокому небу нежными бледно-голубыми головками.

— Я не видел их с детства, такие цветы росли между великими Камнями у Семи Холмов.

— Не такой уж ты старый, Спиндл, — заметил Триффан.

— Но и не молодой, — отозвался Спиндл. — Как и ты, и даже Мэйуид. Нам всем надо поторопиться жить, пока еще есть силы.

— Силы-то пока есть… — проговорил Триффан, глубоко вздохнув. — Здесь хорошие места, чувствуешь себя в безопасности, и где-то поблизости Камни… недалеко, совсем недалеко.

Ощущение Камня подтвердил Комфри. Когда Триффан отстал, чтобы пойти вместе с братом, Комфри сказал:

— Т-т-триффан, ты чувствуешь? Ч-ч-чувствуешь?

— Камень?

— Я чувствую, а Монди — нет.