Тайная Миссия

— Я хочу еще поспать! — заявила однажды Хенбейн.

Уид ничего не ответил, но, когда она крепко заснула, он грубо растолкал ее, заметив при этом, что чем больше опа будет жаловаться, тем меньше получит.

Таким образом, за время пути Уид сумел подготовить ее к суровому распорядку, принятому в сидиме, и тем самым странным образом сделал зависимой от себя, вызвав чувство, которое нередко возникает у жертвы по отношению к своему мучителю.

Рун остался доволен работой Уида и назначил его главным советником Хенбейн, велев готовиться к походу на юг.

Мы не намерены здесь подробно останавливаться на взаимоотношениях Руна и Хенбейн. Скажем лишь, что >то отнюдь не были отношения отца и дочери. Не зная, кем он ей приходится, Хенбейн, пройдя школу Чарлок, желала его и требовала его ласк. Он же иногда снисходил до нее, а иногда отказывал. Черный садистский огонь горел в его поганых глазах; темной и мрачной была похоть, с которой впивался он когтями в бока Хенбейн, пусто и холодно сделалось на сердце Хенбейн, когда он, познакомив ее с учением о Слове, объявил, что ее ждет поход на юг.

— Тебе предстоит выполнить еще одно важное дело. Ты должна отыскать крота по имени Босвелл и привести его ко мне, — сказал Рун перед тем, как расстаться.

Итак, Хенбейн распрощалась с Руном, оставила позади Верн с его зловещим сидимом и в сопровождении Уида двинулась на юг. В военачальники себе она взяла Рекина. Это был мудрый выбор: пожалуй, никто другой не сумел одержать столько побед над противником, чьи силы во много раз превосходили его собственные. Продвигаясь вперед вслед за только что прокатившейся эпидемией, грайки под предводительством Хенбейн захватили один за другим ослабленные оплоты веры в Камень и вступили в Священные Норы. Пока что нетронутыми оставались лишь Шибод и Данктонский «Лес…

— Ради тебя делаю я это, господин, — прошептала наконец Хенбейн, с ненавистью глядя на Поющий Камень. — Теперь уже совсем недолго осталось! Скоро я все закончу, и ты дозволишь мне вернуться к тебе. Скорее бы уж!

Уид, который сам никогда не был отцом, уловил в ее голосе отнюдь не тоскливые нотки ребенка, что истосковался по ласке, но нечто совсем иное… Он увидел лишь, что она шевельнулась и что-то прошептала. Ее раздумье, как и его собственное, длилось долго. Затем она приподнялась, кивнула Уйду и Рекину, и, словно тени облаков над залитым солнцем полем, они бесшумно заскользили назад, в сторону Священных Нор.

Часть II. Бакленд