Титановый бардак

— Вот, — сказала женщина, положив на стол небольшой пузырек, в котором лежало несколько таблеток. — Это продукт десятистадийного преобразования стирола, и полтора десятка таких таблеток полностью и очень быстро, дня за три-четыре всего, излечивают человека от тифа. Проблема в том, что я… Проблемы начинаются с того, что даже сотые доли процента побочных продуктов, возникающих на промежуточных стадиях, превращают это вещество в яд. Я могу изготовить такое количество — она ткнула пальцем в пузырек — примерно за неделю работы, а точнее, если считать этапы очистки промежуточных химикатов, скорее за месяц. Но стране нужно массовое производство препарата — а для этого требуется и технологию очистки отработать, причем как можно быстрее.

— Я все же думаю, что даже в этом случае было бы правильнее заказать посуду хоть в той же Германии…

— И ждать пару месяцев, а ждать мы уже не можем. У меня сейчас в работе одновременно шестнадцать медицинских препаратов, а еще к синтезу пары десятков я даже приступить не в состоянии. Причем именно из-за отсутствия химической посуды.

— Так вы — химик? — удивился профессор.

— Вообще-то да… если не придираться к запрещенным ныне дипломам, то, можно считать, доктор химических наук. Вторая проблема заключается в том, что я вообще-то занимаюсь химией металлов, органическая химия для меня представляет лишь побочный… скорее, вынужденный интерес. Так что кроме посуды я хочу от вас получить и рекомендации: мне где-то через полгода потребуется человек десять-двадцать приличных химиков-органиков, желательно молодых и амбициозных. Основные направления, кроме фармацевтики — это промышленный синтез каучуков, главным образом бутадиенстирольных и изопреновых, крупнотоннажное производство этилена, хлорвинила, полиуретанов… долго перечислять. Но в рекомендациях ваших я попрошу уделить особое внимание тому, что все — то есть абсолютно все — разработки будут совершенно секретными и работы будут проводиться в… скажем, закрытых научных городках.

— Вы всерьез думаете, что я кому-то могу порекомендовать отправиться в тюрьму?

— Алексей Евграфович, я же сказала «в научных городках». Которые уже сейчас строятся, и через год по комфорту они превзойдут и Ленинград, и Москву, и любую европейскую столицу. А термин «закрытые» всего лишь означает, что в него не пустят посторонних, то есть работающие там не смогут к себе даже родню в гости пригласить. Точнее, дальнюю родню, а против, скажем, жены и, конечно же, детей ограничений не будет, да и сами работники их смогут свободно покидать… на время. Ну и по заграницам уже мотаться не получится, а так же публиковаться в открытых журналах.

— Странные вы люди, большевики. Вы всерьез думаете, что в клетке, пусть даже и золоченой, можно сделать что-то для науки?

— Кое-что можно, — женщина наклонилась и через несколько секунд положила профессору на стол аляпистого вида ботинок: — сами смотрите. Подошва изготовлена из синтетического бутадиенстирольного каучука и приклеена к верху полиуретановым клеем, у которого адгезия в различным материалам даже выше когезии… видите, тут никакого шва даже нет? Да, кстати, передайте Лебедеву, что дивинил проще всего получать дегидрированием бутана. Если на моль бутана добавить девять молей аргона, то даже при атмосферном давлении и примерно шестистах градусах имени товарища Цельсия выход дивинила превысит девяносто пять процентов.

— Что? В принципе да… но где взять бутан в больших количествах?

— Вот как раз бутана скоро станет очень много… Я сказала вашему лаборанту, чтобы он тщательно переписал все, что мы забираем, пошлите кого-нибудь завтра к Кирову, пусть распорядится вам замену в Германии купить. В крайнем случае пару недель вашим студентам и сотрудникам придется дышать не химикатами, а свежим воздухом, но и это полезно, появится у них время просто головой подумать… А вас лично я приглашу в такой городок, думаю следующим летом приглашу. Вот к следующему лету я ваших рекомендаций и жду.

Но профессор уже внутренне «переключился» на химическую проблему:

— Дегидрирование бутана… по идее, должно получиться. А скажите, как вас найти при необходимости? Мне кажется, что вы сможете ответить на многие из вопросов, которые…

— Пока не знаю. То есть как лично меня найти пока не знаю. С понедельника в городском управлении ОГПУ появится канцелярия Девятого управления, вопросы можете туда передавать. Мне их перешлют, а как связаться с вами, я найду. Надеюсь, мы поняли друг друга.

Алексей Евграфович на секунду задумался, но вовсе не о судьбе химической посуды. От его внимания не ускользнуло, с каким ехидством и нарочито не к месту нежданная гостья произнесла традиционное большевистское заклинание «имени товарища», что, похоже, свидетельствовало о том, что особого уважения к «товарищам» она тоже не испытывала. Как, впрочем, и большинство образованных людей — и он решился:

— Да… Извините, гражданка, не знаю вашего имени-должности…

— Анна Смирнова, лучше просто Аня. Во всяком случае произносить проще, чем «товарищ начальник химико-технологического отдела Особого Девятого управления ОГПУ».

— А по отчеству? — профессор «уточняющее» поглядел на собеседницу, но увидел в ее глазах лишь усмешку. — Понял, извините. Анна, если вам может пригодиться химик-органик… не самый выдающийся, но все же неплохой, и который, я бы сказал, для ваших работ может быть полезным. Открытий от него я бы не ждал, а вот для рутинной работы вроде технолога на заводе…

— Внимательно слушаю.

— Володя Сердобин, отчислен в позапрошлом году с четвертого курса.

— За что?

— Барон Сердобин… титул его дед получил в войне с турками, отец погиб в пятнадцатом…

— Адрес знаете?

Саша, который тоже принимал активное участие в разработке Ольгой «грандиозных планов», в конце концов не вытерпел и поинтересовался у Иры:

— А почему вы все так уверены, что сумеете выстроить работающую цементную печь?

— Потому что мы как раз «разоблачать» такую печь и собирались ехать. Китайскую шахтную печь, которая по понедельникам в дневную смену, но в разное время загробным голосом убившейся при её наладке девицы произносила «цитаты из великого Мао». Вася специально у компании китайской запросил техописание печи: мы думали, что засыпка своеобразным образом сложилась и воздух такие странные колебания формирует, когда через нее сквозит. В общем, на моем ноутбуке эта техдокументация сохранилась. Целиком печь мы, конечно, не повторим, там автоматика из двадцать первого века — но если вместо автоматики использовать десяток-другой мужиков…

— Понятно… а печь-то как говорила?

— А никак. Там китайская девчонка-техник действительно при наладке с лестницы сорвалась, и не убилась, как в легенде было, а только руки сломала — зато сразу две. А еще, когда падала, свой тестер спихнула в воздуховод. Работники по регламенту по понедельникам электричество выключали-включали на осветительной линии, тестер перезапускался. А когда все тесты проходили, на что требовалось от часа до четырех, выдавал голосовое сообщение об окончании работы. Но выдавал-то он их в воздуховод, так что получался голос специфический… Когда девочка китайская из коммерческого отдела спустя неделю после отправки документации спросила, а зачем она нам и получила ответ от Васи, они кого-то из спецов своих к печке направили и тестер из трубы достали. А мы вот сюда поехали…

— Да уж… хотя здесь как-то поинтереснее получилось… а насчет сырья для цемента я практически закончил, думаю, минимум М400 получить можно будет без проблем.

Когда Валентин вернулся из Ленинграда, он первым делом поинтересовался у жены, что же, собственно такого случилось, что ему пришлось «всё бросить и немедленно выезжать».

— Да особо ничего: товарищ Аунап внезапно скончался от несчастного случая. Выпил, ночью на дороге споткнулся и упал. На сучок животом, так что в больницу его приволокли под утро уже двухсотым.

— Бывает… а на самом деле что произошло?

— Эта пьяная скотина приперлась ко мне, стала обещать не арестовывать меня если я его одарю женской лаской. И угрожать, что если не одарю, то ласку он от меня получит в своем КПЗ.

— И?

— Этот чухонец даже не подумал, что угрожать военному медику, полевому хирургу несколько чревато. Ну, обездвижила, влила в глотку его остатки самогона, что он с собой приволок, на болевом проводила его поближе к речке и уронила на сучок. Да ты не морщись, он уже настолько пьян был, что вряд ли даже боль почувствовал.

— Я не поэтому: тебе ведь, наверное, неприятно было…

— Противно, так точнее будет. Но кто-то должен был это сделать: я тут от пациенток о нем такого наслушалась… по крайней мере бабы в городе с радостными лицами весь день ходили.

— А что Бредис? Он какой-то скользкий… тебя заподозрить не мог? Может он знал, куда тот пошел.

— Товарищ Бредис не скользкий, он просто болт на работу забил, причем уже давно. Ну не верит он в заговор мировой контрреволюции в этой глуши, да и в пользе мировой революции уже сильно так сомневается — но вот своих коллег серьезно опасается, и, думаю, правильно делает. А этот эстонец… Пошел да не дошел, я-то тут причем? И опять же: я тут единственный врач, так что тушку ко мне на экспертизу и притащили. Что я написала в заключении — то и правда, к тому же Бредис, когда я вскрытие делала, рядом стоял и особо отметил, что даже труп эстонца пахнет самогоном… Очевидный несчастный случай, а что до остального, так в госпитале на ленточке я от таких же троебалтских нацистов отстреливалась и никаких чувств вроде жалости или раскаяния к ним не испытываю. Омерзение — но тут достаточно руки со спиртом вымыть. А что в Питере? То есть в Ленинграде, конечно.

— Деньги на запуск кирпичного завода нам дали, и на восстановление шахт тоже. Ане отдали на разор и поругание спиртозавод Корсакова, я получил указание забрать завод механический. Еще есть разрешение на разграбление нескольких мелких заводиков в других городах области — но это всё. Нет, еще нам передадут целых шесть неисправных паровозов!

— И где они тут будут ездить?

— Ездить они не будут поскольку ремонту не подлежат в принципе. Но это, кроме сотни тонн полезной в хозяйстве стали, меди офердофига, еще минимум шесть паровых машин сил по триста: я говорил с Митрофаном Даниловичем, так он сказал, что знает как паровозную машину, точнее половинку от нее, переделать под стационар. И если там не окончательно все сгнило, то сможет и дюжину таких машин получить. Не сразу, конечно, но нам для начала и так сойдет: на кирпичных-то заводах всего три машины, из них две по двадцать сил и одна чуть больше сорока, да и то, неизвестно можно ли их будет запустить, все же восемь лет простаивали без обслуживания. На механическом паровик металлического цеха почти целиком разграбили, неизвестно еще, выйдет ли его починить, а с тамошней лесопилки мужики не дадут в металлический цех переставить: на механическом единственная лесопилка нормальная на весь уезд..

— Вася с Митрофаном все машины уже смотрели, они сказали что запустят. Только без электричества мы…