Конторщица 5

Глава 13

– Какая ещё, ипиегомать, командировка?! – вызверился Иван Аркадьевич. – Лида, ты точно там ничего не перепутала?! Может, ты с будуна?! Нет?!

Я молча пожала плечами. Но без резких движений, чтобы не провоцировать разъярённого шефа ещё больше. Да что тут говорить? Сама в шоке.

– Лидия, мы же с тобой как договорились? Как, я спрашиваю?! – продолжал метать громы и молнии шеф, а я не могла ничего опровергнуть. Мой косяк, но вариантов отказаться от поручения Быкова не было. И дело здесь не только в талонах на шубу Римме Марковне, но и в нашем деловом взаимополезном общении. Жертвовать долгосрочной стратегией ради сиюминутной похвалы Ивана Аркадьевича я не намерена.

– Ты и так прогуляла целых два дня!

– Я в отгулах была, – осторожно поправила его я, стараясь не злить ещё больше.

– Да хоть в Гондурасе, хоть на Луне! – со всей дури стукнул по столу кулаком Иван Аркадьевич, охнул и подул на руку. – Мы с тобой как договаривались, Лида? Как?! Что ты отдохнешь и дальше будешь работать без перерывов. А ты, мало того, что среду и четверг пробегала с этими жалобами, так теперь без ножа меня режешь!

Я молча слушала и терпеливо ждала, пока он перезлится. Так-то он был полностью прав.

– Ну вот что мне с тобой делать, Горшкова?! Что?! Кто план мероприятий по совершенствованию подготовки специалистов писать будет? Мне же в понедельник хоть умри его сдать надо! Постановление мы выполнять обязаны! – он схватился за голову и уставился на меня злыми глазами.

– Я до субботы всё напишу, – пообещала я.

– А доклад мне?

– И доклад напишу.

– А если Клавдия там косяки найдёт и не примет?

– Ничего страшного, я Кашинской все первоисточники оставлю, если вдруг что – она в рабочем порядке поправит, Клавдия Валериановна всегда так разрешает, – попыталась успокоить шефа я, – а хотите, я художника попрошу, пусть вам к докладу пару красивых графиков на плакатах нарисует?

– А он успеет? – чуть подобрел Карягин.

– Иван Аркадьевич, основные цифры у меня есть, сейчас прямо посажу его рисовать, а сводную таблицу до вечера закончу, он за завтра вполне нарисует. А не успеет – пусть в субботу и воскресенье выходит. До понедельника всё у вас будет.

– Ну тогда ладно, – окончательно смилостивился Иван Аркадьевич и закурил сигарету, – езжай тогда в свою командировку, Лида. Но больше так не делай!

Я подавила облегчённый вздох и уже развернулась уходить, как шеф меня окликнул:

– Что там с недоразумением с матерью? Чем всё закончилось?

– Да она уже сама сюда приехала, – поморщилась я. – Уже к Колодному даже добралась. Он вызывал, очную встречу делал…

– Это я знаю, слышал, – задумчиво кивнул Иван Аркадьевич и выпустил кольцо дыма, – ты мне вот что объясни, Лида, а почему ты ему сказала, что Света – это дочь сестры твоего бывшего мужа Горшкова, а не дочь твоего умершего мужа Валеева? Разве так не правильнее?

– А это я «соломки подстелила» на будущее, – объяснила я, кисло скривившись.

– В каком смысле?

– Светкина непутёвая мамашка в заграницах своих нагулялась, и буржуйский муж её под зад ногой нынче пнул. Так вот она решила обратно вернуться и Светку отобрать. Думаю, скоро очень большая война за Свету будет.

– Лида, ну что ты как маленькая, – покачал головой Иван Аркадьевич, – сама подумай, что она тебе может противопоставить? Ты – заместитель директора депо «Монорельс», член Партии, да ещё вдобавок входишь в наш городской Комитет советских женщин. А она – неблагонадёжная актрисулька с подмоченной репутацией.

– Именно поэтому я и стараюсь подстраховаться, – вздохнула я. – Когда происходит противостояние «ум» или «красота», всегда стопроцентно побеждает красота. Особенно если это касается женщин. И связи. Увы, но это так. И эта непутёвая актрисулька вполне может обаять какого-нибудь деятеля «наверху», и он может решить судьбу Светы в пользу Ольги. Это – раз. А во-вторых, я боюсь, что мои родственнички, Ольга и моя мамашка, в борьбе против меня очень быстро споются. А так у меня протокольно отмечено, что я взяла дочь сестры бывшего мужа, да ещё после нашего с ним развода, к себе, чтобы не допустить детдом.

– Ох, накручено как, – покачал головой Карягин и поморщился, долгоиграющие многоходовые стратегии он не любил.

– Да ничего не накручено! Одно дело – забрать падчерицу, это как семейный долг воспринимается, и совсем другое – очень отдалённую родственницу, считай совершенно чужого человека. Это уже как героический подвиг почти.

– В принципе, ты тут права, – кивнул Иван Аркадьевич, – но вот всё равно не пойму ничего. Зачем же ей обратно Свету забирать, если она не занималась нею и хотела в детдом сдать?

– Квартира.

– Что квартира?

– От Валеева Светке осталась квартира. Улучшенной планировки в доме для партработников.

– А-а-а-а, тогда понятно, – отрешенно побарабанил пальцами по столешнице Карягин, – но ладно, раз ты так думаешь – действуй. Если нужна будет моя помощь – ты знаешь.

– Знаю, – улыбнулась я и сказала, – спасибо вам, Иван Аркадьевич. Вы для меня очень много сделали и делаете. И я это ценю.

– Иди уж, егоза, – проворчал он, но видно было, что тронут.

Я вышла из кабинета Ивана Аркадьевича и по новой привычке решила сбегать на улицу, купить пломбир, чтобы успокоить нервы. Прямо напротив проходной депо «Монорельс» продавали мороженое с уличного лотка.

Я зашла на проходную и замешкалась, роясь в сумке в поисках мелочи (кошелёк сегодня забыла дома в другой сумке, но мелочь на сдачу я часто бросала в боковой карманчик, вот и накопилось там). Пока я копошилась на выходе, из комнатки проходной выглянула тётя Валя. Она сегодня дежурила:

– Здравствуй, Лида! – улыбнулась она, – а я смотрю, кто это тут у меня застрял. Случилось чего?

– Да мороженого захотелось, сил нету, – ответила я, здороваясь, – вам тоже купить?

– Нет, я покашливаю, на выходных со снохой в деревне на речку стирать ходили, вода холодная, вот я и подстыла маленько. Теперь чай с мёдом пью. Может, будешь?

Тёте Вале явно хотелось поболтать. Обычно я всегда уделяла ей немного времени, просто сейчас у меня его категорически не было.

– Я бы с удовольствием, – ответила я, подсчитывая, хватит ли мелочи, – но спешу, работы много.

– А как там твои дела с матерью? – вдруг спросила она.

Блин, вот всем есть дело!

Но виду я не подала и также приветливо ответила:

– Да всё нормально.

– А чего ж мамка твоя аж сюда приезжала? – не унималась тётя Валя, – зачем же ты родную мать так обижаешь, что ей аж защиты у общества просить приходится? А с виду, ты, Лида, такая порядочная казалась…

Ну и вот что ей говорить? А ведь тётя Валя – простая женщина, без образования, работала у нас в депо маляром, потом вышла на пенсию и, чтобы дома не сидеть, подрабатывает на проходной. Срез, так сказать, общественного мнения. И это мнение всё больше и больше мне не на пользу.

– Мать сердится, что я соседку-старушку к себе жить забрала.

– А зачем ты чужую старушку приютила, а родную мать обижаешь? – не поняла меня тётя Валя, – не хорошо так с родной матерью поступать.

– Она хочет, чтобы я Римму Марковну выгнала, а Светку отдала в детдом.

– Родная мать родному дитяти никогда плохого не посоветует, – упрямо покачала головой тётя Валя, – ты мамку во всём слушаться должна. И помогать. Это долг твой, дочерний.

Ага, всем я всё должна!

Но объяснять постороннему человеку все нюансы не хотелось.

– Мне жалко выгонять по совету матери Римму Марковну в Дворище.

– В Дворище? – охнула тётя Валя, – да, Дворище и врагу не пожелаешь. Страшно состариться и туда попасть. У нас вон соседи, всю жизнь вместе прожили. А нынче как совсем состарились, так Егор отца к себе в Ленинград доживать забирает, а мамку в Дворище, значит, решил отдать.

– Как же так? – только и смогла сказать я, у меня аж челюсть отвисла от изумления.

– А вот так, не родная она ему, мачеха. Не любил он её. И теперь смотреть за ней не хочет.

– Но как же…

– Да, беда вот такая… почитай пятьдесят лет вместе прожили, душа в душу, вместе состарились и теперь разлучаться приходится. Чай и не увидятся больше никогда.

– Ужас какой.

– Так что ты правильно, что старушку на Дворище не отдаешь. Но и с мамкой мириться надо. Поняла?

– Поняла, – кивнула я, радуясь, что хоть одного человека смогла убедить в своей правоте.

Мда, информационная война против меня пошла мощная. И симпатии общественности, как показал разговор с тётей Валей, явно не на моей стороне.

Нужно срочно продумать чем и как перебить этот негативный поток информации. С общественным мнением в это время не шутят. И Лидочкина мать прекрасно это понимает, потому и решила бросить все дела и рвануть в город дожимать меня морально.

Раздумывая обо всех этих проблемах, я задумчиво шла по коридору и ела мороженое. Навстречу мне показалась Зоя Смирнова. Увидев меня, она обрадовалась:

– Лида, привет, как дела? – сразу затарахтела она.

– Хорошо. Ты как?

– Ой, ты знаешь, – широко улыбнулась Зоя, – а у меня всё потихоньку налаживается.

– Ты с мужем помирилась?

– Нет, я к нему не вернусь, – категорически ответила Зоя, и даже руками замахала, – я же сделала так, как рассказывала тебе. Отдала ему детей. Он немного поигрался в отца, устал и сам мне их привез. Так что они все теперь живут у меня.

– А алименты?

– Ой, алименты я ему на детей плачу.

– Как же так? Дети живут с тобой, а алименты не он тебе, а ты ему платишь?

– Да чёрт с ним и с этими деньгами! – вздохнула Зоя, – если я сейчас начну поднимать этот вопрос, он же опять детей заберёт. А так пусть подавится этими деньгами! Алкаш уродский!

– А как же ты справляешься?

– Ой, не говори, – поникла Зоя, – с деньгами ещё так-сяк. Я вон подработку взяла – полы в детском саду по вечерам мою. Всё копейка какая-никакая. У матери в селе картошки набрала, пока хватит. А там видно будет. Плохо только, что в общежитии у меня койкоместо только. Я там рядом своим малым раскладушки поставила, так соседки недовольны, людей в комнате и так много, им же после работы отдохнуть охота, а дети ты же сама знаешь…

– А на расширение жилплощади ты заявление писала?

– Ну какое мне расширение, Лида? – в голосе Зои зазвенела сдерживаемая обида, – по закону же дети живут с моим бывшим. А я живу одна. Вот и всё. Никому ничего не докажешь. Да и доказывать я не буду, а то отберет обратно.

– Так, – задумалась я, – давай-ка ты поживёшь у меня на Механизаторов? Комната большая, хорошая. Там кровать есть и диван. Но места много, можно ещё две кровати спокойно поставить. И стол есть, чтобы уроки учить. А на кухне холодильник и буфет.

– Это было бы просто замечательно! – воскликнула Зоя, но тут же спохватилась, – но там же у тебя эта живёт…

– Уже давно никто не живёт, – улыбнулась я, – так что собирайся, вот тебе ключи. Можешь в любое время туда въехать.

– Вот спасибо, Лида! – бросилась мне на шею Зоя. – ты не представляешь, как выручила! Я прямо сегодня же перееду! А то мои соседки по комнате мне бойкот из-за детей объявили. Сил моих больше нету. Если бы ты знала, как я от этих бесконечных комнатных войн устала!