Конторщица 5

Глава 19

У Ларискиного дома грязи хоть и было чуть поменьше, но всё равно – пока доехала, настроение испортилось ещё больше – машину забрызгало так, что мыть придётся теперь долго.

Подъехав к воротам, посигналила.

К моему удивлению, из дома вышел Витёк, а не Лариска. Был он заспан, сто лет небрит, всклокочен, старые треники обильно пузырились на коленях, а залатанную фуфайку, видимо впопыхах, он набросил прямо на голое тело.

Но при этом он был абсолютно трезв. Хоть на лице красовались следы злоупотребления спиртным.

Я вышла из машины.

– О! Лидка! – удивился он, – а ты чего к нам?

– Нельзя? – усмехнулась я невесело.

– Да просто я не думал…

– Лариска дома? – прервала я его бормотание.

– Не, она к Гальке ушла. Это надолго, ты ж её знаешь.

Я знала.

– Ладно, значит, не судьба, – сказала я, – тогда пока, я уехала.

Я уже развернулась идти к машине, как Витёк вдруг окликнул меня:

– Погоди, Лидка.

– Чего тебе? – нелюбезно ответила я.

– Пока Лариски нету, давай поговорим.

– О чём нам с тобой говорить, Витя? – удивилась я.

– Я хотел тебе сказать, что не обижаюсь на тебя, – выдал Витёк.

– Да мне как-то по-барабану, обижаешься ты там или нет, – немного изумлённо усмехнулась я, – ты вон не особо задумывался, когда женился на Лариске – обижаюсь ли я.

– Да, нехорошо получилось. Ты меня прости, Лида, сам не знаю, что на меня тогда нашло, – покаялся Витёк, – я как в тумане был. Кроме Лариски никого больше не видел, понимаешь? А потом в один момент вдруг глянул на неё – и аж тошно стало, сам не пойму, как я так вляпался.

– Перелюбил, значит, – не удержалась от сарказма я, – ну что же, и такое в жизни бывает…

– Да не любил я её никогда, – рассердился Витёк.

– Ну что ж, сочувствую, – равнодушно сказала я и добавила. – Ладно, поговорили и хватит. Мне пора. Бывай!

– Ну подожди, Лида! – попросил Витёк, – может, в дом зайдёшь?

– Не хочу. – Покачала головой я, – да и тебе потом от Лариски попадёт, когда вернется и узнает.

– Плевать мне на неё!

– Ого, какой храбрый стал, – засмеялась я. Разговор начал утомлять.

– Слышь. Лидка, а давай я к тебе перееду? – внезапно предложил Витёк и я сильно удивилась.

– Зачем?

– Жить будем вместе. Детей заведём.

– Жить? А на что жить? – хмыкнула я.

– Ну ты же хорошо зарабатываешь, – Витёк достал цигарку и с третьей попытки раскурил. Руки его мелко тряслись. То ли от волнения, то ли от беспробудного пьянства.

Меня этот разговор всё больше и больше забавлял. Интересно, если бы на моём месте была настоящая Лида, как бы она отреагировала?

– Я хорошо зарабатываю, есть такое, – не стала отрицать очевидного я. – А ты, значит, решил мне на шею сесть, да? Альфонсом заделаться?

– Ну, Лидка, ну зачем ты так? – декоративно-обиженно попенял меня Витёк, – я же не это имел в виду. Я тоже работать пойду.

– Работать? И кем? Кем ты можешь работать, Виктор?

– На завод пойду, – не совсем уверенно сказал Витёк и закашлялся от цигарки.

– Чтобы на заводе работать, тоже квалификацию иметь надо, – ответила я, – а у тебя, Виктор, кроме восьми классов и образования никакого нет.

– В дворники тогда пойду! – вскинулся Витёк. – Или сторожем!

– Замечательно. И сколько зарабатывает дворник? Или сторож? Ты сможешь семью содержать? А ведь у меня дома еще бабушка и дочка есть. И запросы у нас высокие. Те же платные уроки для Светки в месяц как зарплата дворника и сторожа вместе стоят.

– Ну что ты, Лидка, как Лариска, всё деньгами меряешь? Есть же любовь.

– Любовь, Витя, хороша для юного поколения, когда вся жизнь впереди и силы идти вперёд есть. А когда у тебя полжизни уже прошло, а за спиной ничего так и нету – тогда нужно в первую очередь не о любви думать, а о крепком материальном тыле. А любовь уже потом, и то, как украшение достатка и смысл жизни в комфорте.

– А знаешь, Лидка, – вдруг задумчиво посмотрел на меня Витёк, – ты какая-то такая стала…

– Какая?

– Злая, что ли.

– А это потому, Витя, что учителя хорошие были. Вот ты, на пример.

– Ты так и не простила, – скорее утвердительно, чем вопросительно произнёс Витёк.

Я промолчала.

– Пропадаю я, Лидка, – вдруг выпалил Витёк. – Если не заберешь меня к себе – сопьюсь к чёрту! Или в сарае повешусь! Не могу больше!

– Ничего, Витёк, – равнодушно ответила я, – я вон, после твоей свадьбы вообще с катушек съехала и в дурку угодила. И ничего. Теперь – заместитель директора депо «Монорельс». Смогла же выкарабкаться? Смогла. И ты, если захочешь – сможешь. А не сможешь, то Вселенная от твоей смерти ничего особо не потеряет.

– Я не смогу, Лида, – опустил голову Витёк, – я не знаю, как жить дальше. Понимаешь, как гляну на Лариску – аж с души воротит! До тошноты! Иду к мужикам и пью. Или сам-один пью. С работы меня скоро выгонят. Дома все на соплях, руки опускаются. Не могу я!

– Так а в чём проблема, Витя? Я не пойму, – удивилась я.

– Не могу я так больше жить! – со слезой в голосе вскричал Витёк и сердито бросил окурок на дорогу.

– Ну так не живи так, – пожала плечами я. – Кто же тебя заставляет?

– Жизнь…

– Жизнь, Витёк, выбираем мы сами, – покачала головой я. – Не нравится жить с Лариской в деревне Красный Маяк – так перед тобой весь Советский союз! Огромная страна с огромными возможностями. Выбирай любую точку на карте – и вперёд! Меняй свою жизнь так, чтобы жить хорошо было именно тебе. Чтобы нравилось именно тебе. Нельзя быть терпилой и проживать жизнь кое-как, как черновик! Она пролетит быстро, потом в старости жалеть будешь, что не сделал то-то или то-то, а уже всё – поезд ушел.

– Тебе легко говорить, – вздохнул Витёк.

– Да, легко, – согласилась я. – Я свою жизнь, как могу, стараюсь изменить, улучшить. А вот ты привык всю жизнь идти по наименьшему сопротивлению. Была под рукой я – решил жениться на мне. Подсунули Лариску – и так сойдёт. А ведь за свои поступки рано или поздно отвечать придётся…

– Я уже и так отвечаю, не видишь, что ли, – обиженно буркнул Витёк.

– Я вижу только, Витя, что ты пристроился к Лариске и живёшь за её счет. А сейчас вот мне предлагал. А что ты взамен можешь дать? А ничего!

– Так а что мне делать, Лида?! Я так жить не могу, а как все поменять – не знаю!

– Как что? – поморщилась я. – Ты же недавно еще мечтал жить в Одессе, возле моря. Ну так езжай и живи.

– Там дорого жить, – нахмурился Витёк, – так-то я бы давно уже уехал. Но у меня денег нету.

– Ну так езжай сперва туда, где не так дорого, или подзаработай денег. Потом переедешь в Одессу. Езжай на те же Севера, на вахту, заработай, купи потом дом под Одессой и живи себе у моря. Или, если холода не любишь – езжай куда-то сразу в Краснодарский край, там совхозы, виноградники, овощи. Лишняя пара рук там всегда нужна. Работа тебе знакомая. И возле моря жить будешь.

– Я в Одессу хочу.

– В Одессе тоже дворники и сторожа нужны, – усмехнулась я и добавила. – Если всю жизнь искать оправдания, то и жизни не будет. Нужно поехать и попробовать. Получится – отлично, значит, будет у тебя новая жизнь. Не получится – вот тогда-то можно вернуться обратно и грустно говорить, мол, я хотел, но не вышло. А когда не попробовал даже, то твоим аргументам – грош цена.

– Лариска меня убьет… – вздохнул Витёк.

– Конечно, убьёт. И правильно сделает, – не стала утешать его я, – ты не оправдал её надежд: был ого-го красавец на все село, а сейчас посмотри на себя! Да ещё бухаешь как конь и сидишь на её шее. Я вот, если честно, совсем не понимаю, зачем она терпит тебя.

– Так ты считаешь, что мне нужно уехать? – задумался Витёк.

– Да. И чем скорее, тем лучше. Иначе пропадёшь ты тут. А там глядишь, поедешь в Одессу, поживешь сам, потом посмотришь – понравится тебе такая жизнь или нет. И с той же Лариской определишься: поймешь – нужна она тебе или нет. Может, ты ещё так соскучишься за ней, что к себе её туда заберешь. А нет – так в Одессе баб много, кто-то по-любому подхватит тебя.

– Лид, а можно у тебя денег на дорогу и первое время занять? – спросил Витёк.

– Нет, Витя, денег я тебе не дам. И не потому, что я жадная. Просто если я сейчас дам – ты их пропьешь. А если ты сам себе цель уехать поставишь, то возьмешь себя в руки, пойдёшь на работу, плюс подкалымишь где-то, и заработаешь. И будешь ценить эти деньги. Это будет твой первый шаг. Твой первый самостоятельный шаг. Ты всё должен сделать сам. Тогда и результат будет только твой. Понял?

Витёк кивнул.

– Так что удачи тебе, Витя, как бы не сложилась твоя дальнейшая жизнь. А мне пора ехать строить мою.

Я улыбнулась ему, кивнула на прощание и поехала прочь из деревни Красный Маяк, строить своё будущее, но уже без злобных и жадных лидочкиных родственников.

Этот день, видимо, был предназначен судьбой для откровенных разговоров. То ли ретроградный Меркурий так вмешался, что ли Веселенная решила, что пора расставить некоторые точки над «i», но дома состоялся ещё один разговор, уже с Риммой Марковной.

– Ну что там, Лида? – спросила она меня, когда я вернулась домой.

Я в двух словах рассказала о матери. Про Витька я, конечно же, ничего говорить не стала.

– Ох, не верю я, что она от тебя отстанет, – сказала Римма Марковна.

– Сейчас она в замешательстве. После письма отца, – ответила я, – а потом, когда придёт в себя и Лариска её обработает – мы уже в Москве будем.

– Далась тебе эта Москва, – проворчала Римма Марковна, но без всякой сердитости. Просто по обыкновению.

– Кстати, Римма Марковна, – вспомнила я, – вот хочу спросить, да всё время забываю. Откуда у вас столько золота? Когда вы накопить успели, что и я об этом ничего не знаю?

– Какого золота? – удивилась Римма Марковна.

– Когда у нас в гостях был Леонид, вы принарядились и на ваших руках была куча золотых колец, а ещё серьги таки висюльками, с камушками.

– А! Это! – засмеялась Римма Марковна, – так это я у Норы Георгиевны одолжила и у Зинаиды Ксенофонтовны на вечер. Не могла же я перед московским гостем просто так быть. Хотелось блеснуть и поразить! Пусть не думает, что только в его этой Москве все хорошо одеваются. Мы и сами с усами!

Я облегчённо рассмеялась. Хотя стало стыдновато. Зря подозревала её. Хороший человек Римма Марковна. А вот я всё никак не могу отделаться от меркантильного мышления моего времени.

А затем состоялся ещё один разговор, слава богу, последний на этот день, иначе я бы сошла с ума.

Мы как раз возвращались со Светкой с занятия по французскому языку (я давно хотела поприсутствовать на уроке и потом побеседовать с педагогом, понять, почему у Светы не идёт именно этот язык, а сегодня выдался свободный день, вот я и воспользовалась моментом).

Погода начала портиться ещё больше: сердитый ветерок норовил влезть под подол, в рукава осеннего пальто, леденил шею, лицо. Мы ускорили шаг, Светка прыгала через лужи, мне же приходилось обходить. По дороге Светка успевала собирать упавшие каштаны и шишки и набивать ими карманы новенького пальто.

И тут, на повороте к нашему двору я увидела… Романа Мунтяну.

Он стоял, вытянув шею и заглядывал во двор. За это время он ещё больше похудел и почернел, осунулся. Одет был, правда, неплохо, в хорошее осеннее пальто, на голове – кепка из сукна. Туфли начищены. Но вот, невзирая на добротную одежду, веяло от его облика чем-то таким… безнадёжным что ли, нафталиновым.