Конторщица 5

Глава 4

Уютно укрывшись пледом, я сидела в допотопном плетеном кресле на веранде и вязала Светке тёплый шарф. Освещения от лампы не хватало, поэтому я зажгла две свечи, которые рачительная Римма Марковна по старой повоенной привычке хранила всегда под рукой, и они сейчас горели, весело потрескивая и бросая вытянутые тени на стену. В это позднее время вокруг: и в саду, и во дворе, и за забором на улице – было тихо-тихо, если, конечно, не считать оглушительного треска сверчков, что для сентября было совсем несвойственно, а ещё свирепого пыхтения ёжика, который всё лето жил у нас в поленнице и по ночам выходил во двор поохотиться. Обычно он подъедал мертвых пчёл и прочих насекомых. Пахло нагретой за день травой, яблоками и еле уловимыми духами «Дзинтерс» от кофты Риммы Марковны, а когда налетал лёгонький ветерок, от озера шел густой запах аира и сухого камыша.

Хотя погода все последние дни стояла жаркая, по вечерам уже становилось зябковато. Поэтому я надела старую растянутую кофту Риммы Марковны (зато тёпленькая) и укутала ноги в плед. После обеда я увезла своих в город – завтра Светке в школу, сама же потом вернулась обратно на дачу, так что этот вечер у меня выдался относительно свободным, чтобы всласть посидеть в тишине, подумать, помечтать.

Я перекинула зелёную шерстяную нить и вытянула петлю желтого цвета. Вязание на спицах, собирание моделей самолетиков, и прочая подобная мелкая моторика – это, говорят, сродни медитации. Во всяком случае, в тибетских монастырях именно так считают. Правда там вроде как вяжут крючками и вышивают, но точно не помню.

Потрескивание свечей, звуки ночного сада, тихий стук спиц – всё это создавало еле уловимую мелодию, под которую хорошо думалось. А подумать было над чем.

Первая мысль – а что я вообще здесь делаю? Жизнь мне дала какой-то запредельно уникальный шанс – прожить всё заново, имея знания человека из двадцать первого века. А я чем занимаюсь? Какая у меня цель, кроме обустройства мещанского комфорта? Неужели собрать семь слоников на трюмо – это и есть моя миссия? Так сказать, главный мещанский приз? Я так задумалась, что не слышала ничего вокруг, а когда голос раздался рядом – аж вздрогнула.

– Я тебя напугал, Лида? – спросил Будяк, присаживаясь на табуретку напротив.

– Скажи, зачем ты сейчас пришел? – нахмурилась я. – Поужинать мы поужинали, что еще?

– Я тебе неприятен?

– Пётр Иванович, – поморщилась я, – я специально взяла два отгула, чтобы побыть одной. Устала я адски. И вот мне сейчас совершенно не хочется что-то выяснять, доказывать и всё остальное. Говори, что хотел и дай мне выдохнуть.

Будяк помедлил и признался:

– Я думал, ты из-за меня осталась, Лида.

– Ну, ты уже узнал, что нет, – пожала плечами я и сердито чертыхнулась, обнаружив, что спустила петлю еще в предыдущем ряду и всё вязанное полотно перекосило. Придётся целых два ряда теперь распускать.

– Что я опять не так сказал, Лида, что ты злишься?

– Будяк! – рыкнула я, – ты кем сейчас себя возомнил? Ты почему такие выводы делаешь, твоё драгоценное величество?! Осталась я исключительно из-за тебя, ага! И ругаюсь тоже из-за тебя! А на самом деле – у меня петля на шарфике слетела и всё распускать придётся. Вот и ругаюсь! – я возмущённо продемонстрировала ему испорченный шарфик.

– Лида, – сказал Будяк, даже не посмотрев на моё вязание, – у меня теперь здесь дом, в Малинках. Да ты и сама уже в курсе, я думаю. В общем, я решил, что мне хочется спокойствия на старости лет.

Я скептически зыркнула на подтянутую спортивную фигуру этого «пожилого человека»: что-то, когда он на эту продавщицу запрыгнул, ни о какой старости и мыслей не было.

Будяк, очевидно, правильно понял мою ехидную ухмылку, потому что сказал:

– Понимаешь, надоела вся эта суета, постоянно куда-то спешишь, бежишь, торопишься. Борешься с какими-то обстоятельствами. Уже хочется быть хозяином собственной жизни. Так-то я давно пенсионер, а в Доме пионеров больше для души подрабатываю. Чтобы дома не сидеть. Но ребятишки есть и в Малинках. Как раз целая футбольная команда своя будет. Я от Дома пионеров здесь кружок хочу взять и буду вести. Хотя мне ещё физкультуру в школе в соседнем селе предлагали, но я не хочу.

– Вот ты ленивый, – равнодушно сказала я.

– Да нет же. Я хочу ходить в лес по грибы, на рыбалку, заниматься огородом. Читать книги, смотреть фильмы, встречаться с друзьями и ездить друг к другу в гости. Это же мой собственный дом, Лида. Дом моей мечты. Пока там ещё много работы, но потихоньку я всё сделаю. Хочу пол перестелить в комнатах, печка там хорошая, а вот лежанку нужно новую переложить, пригласил печника, Кузьмич – дельный мастер. У него сейчас работы много, но в октябре обещал всё сделать. Веранду ещё хочу сделать двойную, деревянной лапшой обить – часть закрытую, часть открытую, чтобы по вечерам там липовый чай пить с мёдом, и чтобы пахло хвоей.

– Это просто сказка, а не жизнь, – ощутила укол лёгкой зависти я.

– Лида, – Будяк заглянул мне в глаза, – послушай, что я скажу.

Я кивнула, мол, слушаю.

– Это в дополнение к нашему тому разговору. Так вот, Лида, я тебя не подгоняю и на твое решение давить не буду. Просто знай. Я живу в Малинках и жду тебя. В любое время дня и ночи. Если ты решишь прийти ко мне – я сделаю тебя счастливой. Во всяком случае постараюсь. Просто, знай это.

С этими словами он встал и, не прощаясь, и пошел через двор к воротам. Скрипнула калитка и я осталась одна. Вязание выпало из моих рук и клубочек зелёной шерсти покатился аж под стол. А я всё сидела и смотрела в сгущающуюся темноту двора.

Нужно ли говорить, что этим вечером шарфик так и не был довязан?

С утра опять стало жарко. Не так как вчера, конечно, но всё равно. Возможно поэтому я проснулась очень поздно, долго нежилась в постели, потом сварила и неторопливо попила кофе (завтракать не хотелось), послонялась по пустому двору, в конце концов мне стало скучно.

В общем, сидела я на маленьком чурбачке и вылущивала фасоль. Длинные белые и темно-бордовые фасолины с веселым щелканьем прыгали в большой эмалированный таз. Рядом уже выросла куча пустых стручков и сухих стеблей. Я запустила руки в фасоль и несколько раз перемешала фасолины. Боже, как же я люблю это делать! Они словно отполированные, такие гладенькие, приятные на ощупь. Лучше этого только крутить в пальцах только что упавшие и лопнувшие каштаны.

Римма Марковна, хоть и ворчала, но моё решение остаться одной в Малинках, приняла. Особенно, когда узнала, что Будяк живет теперь там.

Так что осталась я в Малинках, и чтобы жизнь малиной не казалась, Римма Марковна надавала мне кучу всякой работы. Хотя, по правде говоря, я была даже рада – сама же хотела перезагрузиться. А физическая работа лучше всего этому способствует.

Я опять запустила пальцы в фасолины и задумалась. И вот как дальше быть? Что я хочу – остаться здесь или валить из страны? А если остаться здесь, то что мне делать – бежать спасать СССР или вырыть огромный бункер и затарить его ящиками с водкой и вином, потому что скоро придёт Горбачев и спиртное станет по талонам? Да и не будет его почти. А если бежать из страны, то куда бежать?

От нахлынувших эмоций, от какого-то иррационального бессилия я застонала. Бывают же такие моменты, когда чувствуешь себя совершенно беспомощной.

Но пострадать и порефлексировать мне не дали. И опять это был Будяк, который торопливо вошел (почти вбежал) в калитку.

– Будяк, ну что там опять? – простонала я.

– Лида, тебя к телефону, что-то срочное!

– А с каких пор у тебя здесь телефон появился?

– Агрипина Ивановна просила передать, я как раз мимо шел.

– Иду, – вздохнула я, в полной уверенности, что звонят с работы. Хоть и поздно, но тем не менее. Опять какое-то профсоюзное заседание небось.

Но увы, действительность оказалась несколько иной – звонила Римма Марковна и она была явно в панике:

– Алё! Лида! – закричала она в трубку. – Лида! Срочно возвращайся домой!

– Что случилось? – перепугалась я, – что-то со Светкой? Она живая?

– Со Светкой еще ничего не случилось, но скоро будет, – сказала Римма Марковна недобрым голосом и тон мне её не понравился, – мне сказали, что Ольга скоро возвращается обратно.

Мое сердце дважды стукнуло где-то в районе горла, и руки заледенели.

– Кто сказал?

– Клавдия Брониславовна. Я её на рынке сегодня встретила, она рыбу покупала. Щуку она собиралась фаршировать…

– Римма Марковна, да подождите вы со своей щукой! Что она вам конкретно сказала?!

– Что Ольга возвращается уже скоро обратно. Сюда, Лида! И что она заберет Светочку и будет жить в квартире её отца! И что закон будет на её стороне! Лида! Что делать?!

– Спокойно! А откуда у Клавдии Брониславовны такая информация?

– Оттуда! Ей твоя бывшая свекровушка сказала!

– Элеонора Рудольфовна?

– Ну а кто же?! Или у тебя их много? Приезжай давай! – рявкнула Римма Марковна и в трубке пошли гудки…

В город я поехала не сразу. Ну ничего этот один день не решит, а мне тоже бросать всё не с руки. Поэтому я сперва, как и планировала, дочистила фасоль, убрала все по местам, затем собрала малину (осенью она плодоносит как-то более активно), нарвала зелени и нагрузила две сумки картошкой и овощами. Римма Марковна в прошлую ходку тоже кучу всякой всячины набрала, но я решила ещё добавить, мало ли как дела с этими новостями пойдут, можно так закрутиться, что потом и не вырвешься.

Я как раз вытаскивала из погреба две банки с вишнёвым вареньем, как опять появился Будяк:

– Лида, что там случилось? Зачем Римма Марковна звонила?

– Соскучилась, – буркнула я. Настроение и так было ни к чёрту.

– Лида, – Будяк мягко отобрал у меня банки, поставил их на землю, взял меня за плечи и легонько встряхнул, заглядывая в глаза, – Рассказывай.

Я и рассказала. Против моего ожидания, Будяк нахмурился.

– Что? – встревожилась я.

– По поводу Светы я не переживаю. У тебя опека, там, я уверен, всё оформлено как следует. Валеев не позволил бы небрежности к документам дочери. Я помню его. Крепкий был мужик. Хватка такая у него, что никто не сломает.

Я вздохнула. Да уж. Жалко, что всё так вышло. И как бы оно могло сложиться, если бы он не умер?

– Лида, – позвал меня Будяк, – давай-ка, спустись на землю.

– Но ты же сказал, что Светку она не сможет забрать.

– Не сможет, – кивнул Будяк, – да и то, что она за границу убегала, это её службы сразу возьмут на заметку. Так что у неё против тебя шансов вообще нет. Отказ же она написала?

– Написала.

– А вот квартира…

– Что квартира? – побледнела я.

– Она на кого оформлена? И как?

Я замялась.

– В общем, надо бы документы посмотреть, – задумался Будяк, – есть у меня один знакомый, как раз на этом деле спец. Сейчас поедем в город, и ты сразу собери все документы. Пока Ольга приедет, мы должны быть полностью готовыми. Думаю, в этот раз битва будет нешуточной.

– Почему ты так решил?

– Сама посуди, Ольга возвращается из сладкой заграничной жизни побитой собачонкой. Думаю, что она уже поняла, что такое реальная жизнь, и цену свою уже поняла. И тщетных девичьих надежд не питает давно.