Конторщица 5

Глава 1

– Лидия! – сварливым голосом сказала Римма Марковна и я внутренне напряглась, сейчас начнется.

– Слушаю, – пришлось ответить. Римма Марковна не любила пассивности в разговорах и отделаться общими междометиями у неё не прокатывало.

– На выходные нужно ехать в Малинки! – строго заявила она. – Поедем все на два дня.

– Зачем? – поморщилась я, на выходные у меня были другие планы.

– Как это зачем? Как зачем?! – аж подпрыгнула от возмущения Римма Марковна, – нужно перевезти банки с консервацией, заквасить капусту. Да и грибы пошли. Вон Роговы позавчера два ведра опят и целый бидончик груздей привезли!

– Ну давайте, я вас в субботу утром отвезу, а потом в воскресенье обратно заберу? – предложила я, внутренне вздыхая, что подрыхнуть хотя бы до девяти утра на эти выходные мне явно не светит.

– Лидия! – возмутилась Римма Марковна, – а что, на старости лет я должна сама на яблоню лазить за яблоками?

– Светка поможет, – привела убойный, на мой взгляд, аргумент я.

– Но я не могу! – высунулась из комнаты мордашка Светки.

– Что значит не могу? – начала закипать Римма Марковна, – это ещё что за фокусы такие?

– Это не фокусы! – с обидой в голосе воскликнула Светка, – мы же с ребятами договорились макулатуру собирать.

– Подожди, Света, – попыталась вспомнить я, – разве сбор макулатуры у вас на субботу назначен? По-моему, на родительском собрании классная руководительница говорила, что во вторник всё будет.

– Ну и что, что во вторник! – закричала Светка, – просто мы хотим собрать наперёд побольше макулатуры, а во вторник же все побегут собирать, и мы сможем только немножко. А нам надо, чтобы у нас больше всех было. Мы должны получить первое место в соревнованиях! Как ты не понимаешь этого!

– Света, но и ты пойми, у вас будут и пионеры собирать, не только вы, – попыталась вразумить упрямого ребёнка я, – ты хоть соображаешь, что здоровый семиклассник один унесет столько макулатуры, сколько вы всем классом?

– Пионеры будут металлолом собирать, – чуть насмешливо, словно неразумному дитяти, объяснила мне Светка, – а макулатуру – только октябрята.

– Но ты же ещё не октябрёнок даже…

– Ну и что! Ты что, не понимаешь разве?!

– Извини, не понимаю, – призналась я, – объясни.

– Если у нас будет первое место за сбор макулатуры и грамота, то, когда нас будут принимать в октябрята – все захотят в мою звёздочку. И я выберу самых лучших.

– Света, но ты же не одна будешь собирать макулатуру? И другие ребята будут.

– Да! – запальчиво огрызнулась Светка, – еще со мной будет Толька Куликов, Санька, Мишка и Васька из третьего дома.

– О! Да ты с Куликовым пакт о примирении заключила, я смотрю? И с третьедомовцами?

– Да! Заключила! – вскинулась Светка, – они поддержали мой план. И они тоже хотят себе лучших ребят в звёздочки отобрать.

– А как макулатуру потом делить будете? Первое место же одно только.

– Ты совсем ничего не понимаешь, – вздохнула Светка, изумляясь моей непонятливости, – мы будем работать группой, впятером, займем первое место и получим грамоту, а когда станем октябрятами каждый из нас возглавит свою звёздочку!

– Света, а если вас всех в одну звездочку определят? – удивилась на такой гениальный рейдерский захват юных октябрят я. – И что тогда?

– Ну тогда командиром буду я!

Римма Марковна, которая молча и терпеливо слушала наш спор, наконец, не выдержала и поставила точку в дискуссии:

– В общем так. В субботу с утра в Малинки поедем все, а вернемся в воскресенье, – проворчала она. – И нечего свои аферы на выходных проворачивать.

– Но я вообще-то планировала в субботу сходить в парикмахерскую, – возмутилась я.

– Ничего не знаю! Яблоки собирать надо. И грибы.

Этот день ничем не отличался от других рабочих дней в депо «Монорельс»: туда-сюда сновали рабочие и конторские служащие, а в директорском кабинете, как всегда по четвергам, шло рабочее совещание. Обычно сначала Иван Аркадьевич начинал из самых важных объявлений, затем прогонял по рабочим вопросам.

Однако сегодня привычный порядок был слегка нарушен.

– Знакомьтесь, товарищи. Это – Кашинская Татьяна Сергеевна, – представил Иван Аркадьевич хрупкую миловидную женщину в скромном сером костюме, которая застенчиво покраснела при упоминании её имени.

Все с повышенным интересом принялись разглядывать новенькую.

– Товарищ Иванов пока поработает на месте Мунтяну. Там как раз нужно технику безопасности подтянуть, а вот коммунистической агитацией и пропагандой у нас теперь займется Татьяна Сергеевна.

Народ с жадным любопытством впитывал подробности.

– Татьяна Сергеевна, это Лидия Степановна Горшкова – кивнул на меня Иван Аркадьевич. – Она ваш непосредственный руководитель. Все рабочие вопросы будете решать с ней.

– Очень приятно, – мило улыбнулась я.

Кашинская чуть робко вернула мне доброжелательную улыбку.

«Сработаемся», – мелькнула у меня мысль.

– Иван Аркадьевич, – на всякий случай уточнила я, – получается это направление обратно мне возвращают?

– Да, приказ будет сегодня, – коротко кивнул он и переключился на другие насущные вопросы.

После окончания совещания я подождала Кашинскую и предложила ознакомить её с коллегами и вверенным ей фронтом работ.

Сначала мы прошлись по всем кабинетам, где я представила её сотрудникам конторы, затем повела в промзону. Правда показала лишь издали, водить по грязным цехам в её белых туфельках на высоком каблуке показалось мне негуманным. Вот завтра как раз буду там акты подписывать и её заодно возьму. Нужно только не забыть предупредить, чтобы взяла старую удобную обувь (гибель моих апельсиновых лоферов я не могла забыть до сих пор). Хорошо, что мы женщины и понимаем друг друга.

В кабинете Лактюшкиной пришлось краснеть – там, как обычно, шла бойкая торговля косметикой. Я укоризненно взглянула на Репетун, мол, чего в первый день перед новенькой палишься, но та сделала большие невинные глаза и воодушевлённо предложила:

– Девочки! Как хорошо, что вы сейчас заглянули! У меня как раз новые кремы для лица и рук есть. Польские. Есть еще тени, и они с перламутром!

– О! Тени! А какой цвет? – живенько включилась в обсуждение Кашинская, и у меня отлегло от сердца – наш человек.

Репетун тут же защебетала, остальные бабоньки окружили и стол, и новенькую, и принялись наперебой расхваливать косметику, саму Кашинскую, Лактюшкину, меня и заодно всю нашу контору депо «Монорельс».

В общем, еле-еле я вырвала Кашинскую из цепких лап наших дамочек.

– А это наша Ленинская комната, – я отперла дверь и пропустила Кашинскую внутрь.

После того бесславного «пиара» товарища Иванова в городской газете, в Ленинской комнате навели образцово-показательный порядок, подкрасили, побелили и установили монументик В. И. Ленину, побольше и поновее. Но при всем при этом даже невооруженным глазом было видно, что после косметического ремонта Ленинскую комнату открыли явно впервые.

– Проветрить здесь надо, – вздохнула я и попыталась распахнуть форточку, которая намертво «приклеилась» к раме после покраски.

– А что, работники разве не пользуются Ленинской комнатой? – задала Кашинская тот вопрос, которого я так боялась.

– У нас же здесь ремонт был, – дипломатично увильнула в сторону я, продолжая тщетно терзать заевшую форточку, – потом краска долго сохла. Теперь, я надеюсь, с вашим приходом работа в Ленинской комнате наладится.

– Конечно, – кивнула Кашинская и осторожно прошлась по газетам, застилавшим посередине свежевыкрашенный пол.

– Вы здесь пока обустраивайтесь, – вздохнула я и указала на небольшую комнатку сбоку, – вон ваш кабинет. Там все материалы. План с мероприятиями – на столе. Я сейчас скажу Зое Звягинцевой, она придет. Обсудите с нею ваш график на ближайшие две месяца И покажете потом мне.

– Она тоже в отделе пропаганды?

– Да нет, она у нас на общественных началах, – вздохнула я, – активистка она у нас на предприятии. А так-то Зоя в отделе кадров трудится.

– А кто тогда у меня в отделе? – спросила Кашинская, смягчив вопрос приятной улыбкой.

– Понимаете, как такового отдела у нас нет. Есть должность, но это не совсем то… – замялась я. – Как бы вам объяснить… товарищ Иванов… он совмещал…

– Я всё понимаю, – кивнула Кашинская, – в смысле понимаю, что именно он совмещал. Но я-то не так. Не оттуда. Поэтому хочу сразу расставить точки над «i». Чтобы знать, на кого можно рассчитывать.

– Это правильно, – похвалила её я, вспомнив, как меня, словно щенка в омут, бросили на должности заместителя без каких-либо объяснений и поддержки, и как пришлось воевать со всеми. – Но я всегда на месте, Татьяна Сергеевна. Так что любую помощь и поддержку мы вам окажем.

Вернувшись к себе, первым делом я вызвала Зою. Как и обещала Кашинской, нужно озадачить её и отправить в Ленинскую комнату: сентябрь только начался, а отчёты по мероприятиям уже требуют. Вот пусть и займутся вместе.

Кашинская произвела на меня вполне благоприятное впечатление, очень надеюсь, что работу она покажет хорошо и с коллективом сработается.

Пока Зоя не спустилась, я решила быстренько накидать план для Марлена Ивановича по обучению кадров. Зарывшись в инструкции и приказы, я вздрогнула, когда в дверь раздался громкий стук.

– Заходи, Зоя! – крикнула я, торопливо допечатывая последний абзац, пока не забыла мысль.

Но это была не Зоя. В кабинет заглянула Репетун.

– Лидия, можно? – спросила она.

У меня совершенно не было лишнего времени, но отказывать было не удобно:

– Да, но, если быстро, – вздохнула я, отрываясь от недопечатанного листа. Проклятая идея по подготовке кадров сразу же вылетела из головы.

– Я быстро, – кивнула Репетун. – Спрошу только.

– Давай, – разрешила я. После того случая с подставой Барабаша и последовавшей совместной пьянкой у меня на Механизаторов, наши отношения были какими-то непонятными – мы и подружками ещё не стали, но и просто коллегами уже не были. Так, серединка на половинку. Возможно, это называется словом «приятельница», не знаю, как правильно.

– А это правда, что ты на Москву намылилась? – в лоб задала вопрос она (наедине она обращалась ко мне на «ты»).

– С чего ты взяла? – удивилась такой осведомлённости я.

– Да так, слухи, сплетни, – неопределённо отмахнулась Репетун.

– Не могу тебе ничего конкретно ответить, – пожала плечами я. – Я сплетни не собираю. И бегать опровергать их не собираюсь.

– Да я всё понимаю, – усмехнулась Репетун, – не кипятись. Просто если ты надумаешь двигать на Москву, то возьми и меня с собой, пожалуйста. Очень тебя прошу.

Не дожидаясь моего ответа, она выскочила из кабинета, оставив меня в глубокой задумчивости.

Допечатать злосчастный абзац опять было не судьба – в кабинет вошла Зоя.

И вид у нее был решительный.

Она с размаху плюхнулась в кресло напротив и выразительно уставилась на меня большими грустными глазами. В воздухе запахло проблемами.

– Значит так, Зоя, – я решила не давать ей инициативу, а то сейчас начнётся, – записывай. Первое. Идёшь к Кашинской. Татьяна Сергеевна Кашинская, я её к вам приводила знакомить.