Конторщица 5

– Ну мой отец не позволял ничего такого, насколько я знаю, – вспомнила я откровения соседской бабульки, – Но могу ошибаться.

– Ох, Лида, сама знаешь, какие бывают люди, – покачал головой Эдуард Борисович, – а дети у тебя есть? Расскажи, как ты живешь? Как вообще?

– У меня есть дочь, Света, – похвасталась я, – уже первоклассница.

– Так, тебе тридцать лет… хотя нет, должно быть больше…

– Тридцать один недавно было.

– Ну пусть тридцать один. Дочери семь. Это ты в двадцать четыре родила получается… А замуж во сколько вышла?

– Это не моя дочь.

– В каком смысле?

– У Василия была дочь. Потом он умер. Вот она со мной и осталась.

– А её мать что же?

– Ольга отказалась от дочери и уехала в Чехословакию. Там замуж вышла.

– Ну ничего себе, – поморщился от удивления Эдуард Борисович, – Вот как нынче бывает.

– Но сейчас она развелась и хочет вернуться обратно, – торопливо сказала я, – и Светку хочет отобрать у меня назад.

– Воспылала вдруг материнской любовью? – недоверчиво хмыкнул лидочкин отец.

– Почти, – чуть пьяненько хихикнула я и потянулась за кусочком колбаски, – Валеев оставил Светке трехкомнатную благоустроенную квартиру. Вот она узнала и решила наложить лапу.

– Так, – нахмурился Эдуард Борисович, – давай поступим так: напиши-ка мне все её данные, этой Ольги, и данные твоей приёмной дочери. Есть у меня кое-какие связи. Попробую посодействовать. Тем более она за границей жила. Неблагонадёжная, значит.

– К тому же актриса, – наябедничала я.

– Совсем хорошо, – ухмыльнулся Эдуард Борисович, – моральный облик актрисы, сбежавшей за границу… хм… интересненько… это значительно облегчает нам задачу…

– Эдуард Борисович, – сказала я, – спасибо вам огромное за помощь. От связей ваших не откажусь. Мне сейчас ваши советы очень нужны.

– А ты кем работаешь?

– Я сейчас третий заместитель директора депо «Монорельс», – похвасталась я, – хорошая зарплата, двухкомнатная квартира, автомобиль. Всё у меня нормально.

– А почему только третий заместитель, а не директор? – хитро прищурился Эдуард Борисович, – смотрю, хватка у тебя моя. Могла бы уже давно далеко пойти.

– Да я ещё высшее образование не получила.

– А вот это плохо, – пожурил меня он, нахмурившись. – ты же сама понимаешь, что и подвинуть могут и будут в своём праве?

– Понимаю. – Вздохнула я, – Но я исправляюсь. Потихоньку, но исправляюсь. Вот только что сессию за два курса сдала. Экстерном. За три не позволили.

– Надо поднажать, сама знаешь же.

– Угу.

– А давай за твою мать выпьем, за Шурочку, – разлил коньяк Эдуард Борисович, его глаза мечтательно затуманились, – она у нас красавица!

– Сейчас уже не очень красавица, – покачала головой я, – сами понимаете, тяжелая работа на селе, условий особых нет, вот и состарилась раньше времени.

– Эх, годы как идут, – кивнул Лидочкин отец и чокнулся со мной, – а ведь когда-то мы были молодыми. Эх, жизнь…

Мы выпили и закусили. Я не стала тянуть кота за хвост и выложила главную причину, ради чего я сюда к нему приехала:

– Эдуард Борисович, – сказала я, наблюдая, как он делает себе бутерброд с сыром, – мне ваша помощь очень нужна. Собственно говоря, я из-за этого набралась наглости и побеспокоила вас.

– Да что ты такое говоришь?! – возмутился он и даже о бутерброде забыл, – Лида! Ты – моя дочь и всегда будешь желанным гостем в моём доме! Давно уже должна была приехать! Я-то о тебе не знал! Инче сам бы давно приехал к вам!

Я кивнула.

– Так чем тебе надо помочь? – деловито спросил он, отложив бутерброд в сторону, – денег могу дать только тысячу, если быстро надо. Остальные все на сберкнижке, это завтра-послезавтра только. Время-то терпит? И сколько тебе нужно?

– Мне не нужны деньги, – покачала головой я, – у меня их хватает.

– Ну да, вижу, не бедствуешь, – одобрительно окинул оценивающим взглядом мой импортный вельветовый костюм Эдуард Борисович, – а что тогда надо? Говори, чем смогу – помогу.

– Мне нужно письмо.

– Письмо? – изумился Эдуард Борисович, – ну ты даешь! Что за письмо и зачем? И к кому?

– Письмо к моей матери, к Шуре, – быстро сказала я, – понимаете, она совсем на меня обозлилась. Сестра её ещё постоянно подзуживает. Она хочет мою квартиру отобрать для Лариски. И заставить меня переехать в село. Чтобы там работать на её огородах…

– Ну и пусть себе дальше хочет! – хмыкнул Эдуард Борисович, – тоже мне проблему нашла!

– Да, это проблема! – горячо воскликнула я, – она же в горисполком письмо с жалобой на меня написала! И ко мне на работу! И в нашу городскую газету! Меня секретарь парткома на ковер вызывал. Я еле-еле выкрутилась. Так мать припёрлась сама лично ко мне на работу и устроила там настоящий скандал.

– Ого! – сразу посерьёзнел Эдуард Борисович, – дела…

– И вы же её характер знаете! Она не успокоится, пока не добьется своего! На меня и так уже на работе начальство косо смотрит. А враги активизировались, чтобы меня с места сдвинуть!

– Я так понимаю, ты хочешь, чтобы я написал ей и запретил тебя трогать? – догадался Эдуард Борисович, – ну хорошо, я напишу. А вот теперь смотри, давай мы поступим так…

Договорить фразу он не успел, так как в дверях кухни показалась эффектная блондинка, примерно лет пятидесяти, которая при виде нас, возмущённо воскликнула:

– А это ещё что такое?!