Одаренный: ученик

* * *

— Шпагу? — смутился Евграф, явно не ожидая такого выбора.

Да и остальные тоже начали удивленно переглядываться, включая и моих сопровождающих.

— Верно. Шпага, — кивнул я.

— Вы уверены? — нахмурившись, спросил Евграф.

Для него это было явно сюрпризом. Не ожидал он такого. Долгая практика сложилась именно на стрельбе из револьверов — быстро, просто, не хлопотно. А тут...

Я ожидал именно этого эффекта. Ведь я умел обращаться с холодным оружием.

— Ну что же, удивили, — честно признался Евграф. — Но и мы с ответным сюрпризом для вас.

На этой фразе я напрягся.

Евграф зыркнул на меня, на его устах едва заметно заиграла улыбка. Он принялся официальным тоном говорить:

— Согласно первому правилу кодекса дуэли дуэль может и должна происходить только между равными.

— Верно, — осторожно кивнул я, еще не понимая к чему тот ведет.

— Осознавая, что Николай для вас слабый соперник, — при этих словах Крыса вновь дернулся и скривился, словно проглотил горькую пилюлю, — мы посчитали нужным выставить против вас другого соперника.

— Что? — в один голос выдохнули Катя и Иосиф.

Я тоже был в растерянности от такого неожиданного поворота. Но быстро взял себя в руки.

— Другой соперник? — переспросил я. — Ну что же, интересно. Только в кодексе есть и другие пункты. Как насчет того, что оскорбление может быть нанесено только равным равному. Если вы говорите, что Кры... Николай слабый для меня соперник, то оскорбления не было нанесено и выставление другого противника не оправданно.

— Вы неверно трактуете смысл этого пункта, — покачал головой Евграф.

— Я верно его трактую, — с нажимом произнес я.

— Мы будем обсуждать юридические тонкости или все же займемся тем, для чего сюда пришли?

— Мы обязательно проведем дуэль, но только с Крыс...

— Вы отказываетесь? — перебил меня Евграф.

— Я не отказываюсь, но...

— Вы препираетесь — а это может трактоваться как отказ. Вы готовы к такому позору?

Я глянул на Катю. Так кивнула в подтверждение его слов. Да я и сам понимал, что хитрая ловушка, расставленная Крысеевыми, захлопнулась. Я не мог отказаться от дуэли и я должен был драться.

— К тому же, Николай не может сейчас биться из-за того, что получил ранение — у него сломана челюсть и ушибы.

Мне стало противно. Вот уж действительно говорящая фамилия у рода.

— Хорошо, — решительно произнес я. — Кого вы выставляете?

Евграф сделал шаг в сторону, сказал:

— Честь нашего рода будет защищать Петр Матвеевич Крысеев.

К нам вышел худоватый паренек, чем-то похожий на самую настоящую крысу — лицо узкое, вытянутое, глаза выпученные, верхние два зуба сильно вылезают вперед, не помещаясь во рту. Бульмяк, стоящий за моей спиной не сдержался, хихикнул. На него посмотрели со злобой, он тут же затих.

— Берите шпаги, — сказал Евграф, протягивая оружие.

Я взял шпагу, примерился к ней. Не самая хорошая, не под мою руку, но и это пойдет.

Некоторое время я разминался, вспоминая прошлый опыт. Холодное оружие — давно не брал я его в руки. Даже защипало под языком от возбуждения и предчувствия скорого боя. Потом пришло время встать к барьеру.

Едва Евграф поднял руку с красным платком, как противник вдруг резко выгнулся по струнке и рванул в атаку.

Его движения были быстрыми, мощными.

Ш-шах!

Я отбил выпад, попутно отметив крепость удара. Соперник еще тот. Достойный.

Еще удар. Петр показывал неплохую технику. Движения плавные, чуть оттаскивающие вниз. Знакомо. Против такого неплохо подойдет техника Янтарного Сокола.

Я выждал мгновение, выбил удар, увел оружие противника чуть в сторону. И в ту же секунду контратаковал.

Лезвие остановилось в паре сантиметров от лица противника — Петр успел в последний миг выставить свое оружие, отбивая удар.

Высекаемые сталью искры опалили редкие усы противника.

Петр зарычал, оттолкнул меня в сторону. Злой. Это хорошо. Злость туманит мозг. Мастерам она являет все в кристальной чистоте, а вот неопытным воинам застилает глаза, слепит.

Стоящие зрители удовлетворенно покивали головами. Они надеялись на другой бой — с пистолетами или кулаками. Но я сбил им карты. Однако отчаиваться они не стали. Кажется, они верили в своего защитника чести. Впрочем, он и в самом деле был неплох.

Выпад. Удар. Блок. Обманка.

Я едва не попался на нее.

Перенеся точку опоры на другую ногу, я отклонился назад. Это и спасло. Лезвие просвистело в считанных сантиметрах от тела.

Неплохо.

Противник довольно оскалился, демонстрируя желтые зубы. И вдруг резко дернулся, выставил руку вперед.

Яркая вспышка, похожая на молнию, сорвалась с пальцев Крысеева и полетела на меня.

Кувырок.

Э-эх!

Я распластался на земле, больно ударился. Но от молнии спасся.

Значит в дело пошел Дар? Ладно, сейчас я покажу тебе, уродец!

Вспоминая тренировки и уроки Аматары, я сконцентрировался, вызвал внутри себя точку — центр силы. И направил в нее свою суть.

По коже пробежался холодок, а кончики пальцев защипало. Действует!

Одним прыжком поднявшись на ноги, я выставил раскрытую ладонь вперед. Я увидел, как из моей руки расходятся едва заметные круги — словно горячий воздух от асфальта. Это был мой Дар. И сейчас он гасил Дар противника.

В ту же секунду Крысеев дернулся. Он хотел вновь метнуть в меня молнию. Но что-то пошло не по его плану. Он непонимающе смотрел на свою руку, тряс ею, вновь пытался. Напрасно. Мой Дар поглощал его сверхспособности. Не гасил, не сдерживал, а именно поглощал. Я чувствовал это. Мощные волны расходились по моему телу, причиняя боль. Но я терпел — не имел другого выбора. Не удержу — и меня испепелит. А потому волю в кулак, стиснуть зубы и стоять до конца.

— Что за дьявол? — услышал я тихий голос Евграфа.

Он обращался к своим спутникам. Судя по тишине в ответ, они и сами не понимали, что происходит.

Думали, что так просто можно меня победить? А вот выкусите!

Я перехватил шпагу крепче, выдохнул. И рванул вперед.

Лезвие хищно рассекло воздух, стремительно полетело в противника — тот, казалось, был полностью поглощен попыткой воскресить свой Дар и ничего не замечал.

— Петр! — крикнул Евграф, в последний момент спасая своим окликом парня.

Противник вздрогнул, отклонился. Шпага срезала кончики волос и рассекла самым остриём ткань рукава, не причинив вреда Крысееву.

— Это не честно! — выдохнула Катя.

— Заткнись! — рявкнул на нее Евграф.

Его глаза сияли огнем, злобным и жгучим.

«За это ты ответишь!», — отметил я про себя. За такую подлую игру спрос будет, позже, но обязательно будет. И за грубость тоже. Тем более в сторону моих друзей. А пока нужно разобраться с этим крысёнышем, защитником Николая, испугавшимся встретиться лицом к лицу. Противник начал уже порядком докучать.

Я выписал в воздухе «мельницу», рванул в контратаку.

Однако сделать последний удар не успел.

Краем глаза я заметил, как Иосиф Сертаков — один из моих сопровождающих, этот худой очкарик, тихий и неприметный, — вдруг как-то встрепенулся, словно был погружен в сон и ему приснился кошмар. А потом резко вскинул правую руку, которую все это время прятал за спиной.

Звериный инстинкт подсказал что делать дальше.

Я рванул к противнику, еще не зная успею ли?

И в ту же секунду грянул пистолетный грохот, словно повторяя вновь и вновь тот злосчастный день в доме мадам Шерер.