Читать книгу "Дохлый таксидермист"



Глава 11

11.07.1942

Ташкент, частный сектор

Е.П. Катаев (Петров)


Встреча с ташкентскими друзьями Приблудного принесла Петрову одни моральные убытки. Ванька продолжал оригинально шутить насчет смерти Ильфа, и его новый друг, который оказался врачом, эти дурацкие шутки поддерживал. Выдвигая сомнительные теории, что Женя, наверно, рехнулся после контузии и нуждается в медицинской помощи.

Что там было? Чай и длинный разговор, и взгляды, полные непонятного безмолвного сочувствия, и рассказы о войне, и неприятное ощущение тяжелого сна – Петров с трудом выдержал этот час. Ему очень хотелось рассказать товарищам, что он про них думает.

Дома, то есть в сарае, стало хуже. У Петрова болела голова. Приблудный то смотрел на часы, то копался в вещах, а Евгений Петрович лег на настил и взял книгу, но буквы путались перед глазами.

Потом Ваньке приспичило поговорить. Он снова заглянул в записную книжку и с несвойственным ему напором произнес:

– Ну, теперь-то вы поняли, Женя? Вы поняли, что ваш друг, Ильф, умер?

– Ни черта я не понял, – вздохнул Петров. – Подожду вечера. Ильф или придет, или нет.

Он был уверен, что вопрос на этом закрыт, но Ванька почему-то не успокаивался:

– Слушайте, ну если вы так скучаете по покойному другу, что он вам даже мерещится, так какого черта вы мучаетесь? Как вы там говорили? «Ночь, когда умер Ильф, была тихой и звездной»? Вот веревка, – Ваня драматическим жестом бросил на стол моток сероватой бельевой веревки, – во-он та балка вас выдержит.

Это был перебор. Самый настоящий.

– Ваня, что за идиотские шутки? – сердито сказал Петров. – Вот это вообще переходит все границы! Вы еще петлю сделайте!

– Какие шутки, это вы хотите увидеть покойника, а не я, – Приблудный покачал головой и действительно сделал петлю. – Нет, я больше так не могу! Пойду пройдусь, – с этими словами он выскочил из сарая.

Петров мрачно посмотрел на веревку. Потом на старый стол, который Ширяевец любезно притащил в сарай вчера утром, и на кривоногий стул. Потер глаза, перед ними плыли какие-то пятна, и полез в полевую сумку – искать телеграмму от Ильфа. Она должна была лежать в сборнике стихов крестьянских поэтов, но тот, как назло, куда-то запропастился.

Хотя Женя, конечно, и так все помнил.

«ОЧЕНЬ РАД НЕ МОГУ ВСТРЕТИТЬ ПРОПАЛ БРАТ МИША ЛЕЧУ ИСКАТЬ ТАШКЕНТ НОЧЬЮ ТЧК ПРИСЛАЛ ДЕНЕГ ТЧК ОТВЕТЬТЕ СЕГОДНЯ ГЛАВПОЧТАМТ МСК ЖДУ ТЧК НЕ ТЕРЯЙТЕСЬ ТЧК ИЛЬФ»

Между словами терялась странная улыбка Приблудного, его озадаченный взгляд и ласковое пожелание сходить к психиатру. Психиатром, кажется, как раз и был тот его приятель с непонятным именем. То есть оно было понятным, но совершенно исчезло из памяти – как и адрес. И вообще почти все события последнего часа.

Зато он прекрасно помнил, как умер Ильф. Помнил все обстоятельства его смерти и похорон.

«ОЧЕНЬ РАД НЕ МОГУ ВСТРЕТИТЬ ПРОПАЛ БРАТ МИША ЛЕЧУ ИСКАТЬ ТАШКЕНТ»

И веревку с петлей, конечно.

Петрову было очень интересно, как Ванька Приблудный додумался до такого. Это ведь еще постараться надо было. Так пошутить.

А, может, это не было шуткой? Вдруг это было важно?

«Когда Ильф умер, ночь была тихой и звездной».

Евгений Петрович не хотел вспоминать это. Он мечтал взять в руки телеграмму и с улыбкой прочитать послание от своего друга.

«ОЧЕНЬ РАД НЕ МОГУ ВСТРЕТИТЬ…»

Телеграммы не было.

Вещей Ильфа тоже не было. Ни чемодана, ни книг, ни блокнотов – совсем ничего.

«А ночь была тихой и звездной».

«Вот веревка».

Приблудный, конечно, шутил. А Ильф ушел к Анвару с Тохиром с вещами. Евгений Петрович вспомнил, как Иля вчера говорил, что не хочет бродить с чемоданом по ночному Ташкенту – так он, видимо, передумал.

А телеграмма просто завалилась куда-то, правда?

Она ведь еще вчера потерялась, вместе с книгой. Евгений Петрович вспомнил, как проснулся посреди ночи и решил посмотреть телеграмму, чтобы прийти в себя после тяжелого, мрачного сна. Он подошел к столу и пробежался пальцами по стопке книг – и нужной уже тогда не было. Петров, конечно, не стал проводить обыски ночью. Он тогда просто взял одеяло – одеяло Ильфа – и это помогло успокоиться.

Но теперь одеяла тоже почему-то не было. Точнее, на настиле их лежало два, а не три, как вчера.

«А ночь была тихой и звездной».

Петров снова сел за стол и взял в руки веревку. Она была плотной и немного шершавой. И в голове не было ни одной мысли, кроме той, что…

«Если вы так скучаете по покойному другу, что он вам даже мерещится, так какого черта вы мучаетесь?»

В самом деле, зачем Приблудному так шутить?

«Ночь была тихой и звездной».

«Если вы так скучаете, вот веревка».

«Если вы…»

Петров попытался вспомнить хоть одно слово из телеграммы Ильфа, но вместо этого в голове вертелись слова Ваньки Приблудного про веревку.

Это казалось важным. Ужасно важным. Если бы это не было важным, Ваня, наверно, не стал так об этом рассказывать.

И он бы не притащил веревку, правда?

Петров полез на стол.

Голова болела, и Женю, кажется, трясло, и ночь была тихой и звездной, и страшно стало настолько, что скользящая петля в его пальцах показалась утешением – желанным и драгоценным.

И нужно было только накинуть веревку на балку и прыгнуть в короткую агонию, и тогда…

«Агонию?»

Какую, мать вашу, агонию, второй раз за месяц?! Как будто ему не хватило впечатлений в падающем самолете?!

Петров выронил веревку, слез со стола и дрожащими руками ощупал висок. К черту Приблудного и его шутки!

Он при всем желании не мог выкинуть из головы свою смерть, и повторять эти впечатления уж точно не собирался! И наплевать, кто там что говорит! Еще посмотрим, кому там к психиатру понадобилось!

Злость помогла собраться.

Петров все еще дрожал, а от мысли, что он сейчас собирается ослушаться Ваньку, накатывал страх,

и ночь

все еще

была тихой и звездной

…но Петров все же смог глубоко вздохнуть и вполголоса произнести несколько непечатных слов. А спустя пару минут даже дойти до полевой сумки и трясущимися руками нашарить огрызок карандаша.

Сесть за стол уже не получилось – сил не хватало. Петров писал лежа.

«Ночь, когда умер Ильф, была тихой и звездной», – записал он на чистом листе. Это почему-то казалось важным. Но почему, он не знал.

Почти таким же важным, как и взять веревку, залезть на стол и что там дальше по списку.

И еще…

«Приблудный».

К этому пункту в списке очень просилось нецензурное дополнение. Но Женя решил, что это будет неконструктивно. Ему и без того было, что записать.

Итак.

Приблудный.

Его советы.

Его друзья.

Обрывок чужой телеграммы, застрявший между досками.

«ДА НАСТАИВАЮ ТЧК ОБЯЗАТЕЛЬНО ТЧК УМЕР ДВАЖДЫ ТЧК ОЧЕНЬ НУЖНО»

И странный чай, после которого начала болеть голова.


***


Дальнейшее Петров помнил урывками. Вот он составил список и вышел из сарая, и там, во дворе, был Клюев со странной улыбкой и предложением пройтись. Петров счел его подозрительным и посоветовал ему гулять с Ванькой Приблудным.

Потом из-за ворот появился Ильф, он выглядел очень счастливым. Петров старался вести себя с ним как ни в чем не бывало, только он, кажется, все равно что-то заподозрил.

В следующей вспышке Евгений Петрович рассказывал про Приблудного, а Иля качал головой и фыркал:

– Женя, в самом деле, так не годится! Послушать вас, так Ванька связался с какой-то дурной компанией, и его нужно срочно спасать. Бросая все другие дела. Но это совершенно не объясняет, что стряслось с вами, почему у нас в сарае валяются какие-то подозрительные веревки, и к чему эта пометка насчет моей смерти.

– Я думаю, это просто неудачная шутка, – оправдывался Петров, не зная, куда деться от строгого взгляда соавтора. – Я просто перенервничал, вот и все.

Потом, как в гоголевском «Ревизоре», появился Приблудный. Он выскочил откуда-то из-за дома, подошел к журналистам и спросил с живым интересом:

– Женя, а вы там с кем разговариваете? Вы кого-то видите?

Потом Ильф выговаривал Ваньке за его шутки, а тот обижался:

– Нормальные шутки, просто вокруг одни неженки! Один вот вообще вчера спать не мог! Вас искал! А потом схватился за одеяло и спал так!

Слушать подобные обвинения было ужасно. Пускай Петрову и было плохо от чая, он все равно попытался взять себя в руки и объяснить Иле с Приблудным что он, черт возьми, не неженка!

– Я просто… я просто хотел… мне опять снились эти проклятые похороны…

Никак не получалось объяснить внятно. Да, Петрову приснилось, что Илю опять хоронят, и это было так страшно, что он проснулся в холодном поту. Глупо, но он никак не мог успокоиться. Жене ужасно хотелось убедиться, что его друг в порядке, но идти для этого к Анвару с Тохиром было бы сущим идиотизмом. Он сходил покурить, но тревога не отступила, и он решил посмотреть телеграмму. Только она куда-то подевалась, а, может, он просто не нашел ее в темноте. Зато Женя наткнулся на колючее шерстяное одеяло Ильфа, неприбранное с прошлой ночёвки, и сразу почувствовал себя лучше.

Дело было не в том, кто неженка, а кто нет. Петрову просто требовалось что-то надежное, чтобы вернуться в реальность. Он разрешил себе взять краешек одеяла – только краешек! – и держался за него, засыпая.

Неизвестно, удалось ли Петрову внятно объяснить это. Но Ильф явно сделал какие-то свои выводы, потому, что прилетело обоим. Приблудному досталось за идиотские шутки, а суть претензий Или к себе Женя, если честно, не очень понял.

– Меня не было меньше суток, и вы, Женя, уже смотрите на меня, как на призрака! – сердито говорил Ильф. – Не отворачивайтесь! Не смейте отворачиваться!.. Женя, черт побери, да я едва убедил брата, что не упырь!.. Если в этом придется убеждать и вас, я рехнусь первым!..

Евгений Петрович чувствовал, что должен возразить, но сначала надо было дойти до дома и не упасть.


***


Петров проснулся: он лежал на кушетке, носом к беленой стене, раздетый и укрытый простыней. В комнатке было тепло и солнечно; повернувшись, Женя обнаружил рыжего Мишу, сидящего на табуретке возле его постели и опирающегося спиной на комод из темных досок.

Миша читал толстый литературный журнал, и был настолько погружен в себя, что очнулся только когда Петров сел на постели и потянулся взять с комода стопку одежду.

– Как вы себя чувствуете? – с тревогой спрашивал Миша, пока Петров одевался. – Знаете, как мы все напугались? Врач сказал, вам просто нужно поспать, но Иля с Ширяевцем едва не прибили Приблудного, а, может, прибили бы, если бы врач не сказал, что вам покой…

– Все хорошо, – хрипло сказал Петров. – Вы не видели мои часы? Сколько сейчас времени?

Если не считать легкой слабости, он чувствовал себя как с похмелья. Во рту был привкус каких-то лекарств, голова немного болела, как после долгого сна, и хотелось пить.

Миша протянул Петрову его часы – пятый час дня – поискал воды, нашел пустой стакан на комоде и сконфузился:


Скачать книгу "Дохлый таксидермист" - Мария Самтенко бесплатно


100
10
Оцени книгу:
0 0
Комментарии
Минимальная длина комментария - 7 знаков.
Книжка.орг » Альтернативная история » Дохлый таксидермист
Внимание